— Для меня вполне достаточно!
Член-корреспондент
В советские времена после успешной защиты диссертации, обязательно устраивался банкет, на который приглашались члены ученого совета, оппоненты и вообще все сочувствующие. В 1960-70-е годы это делалось практически совершенно открыто и официально. Позже такие банкеты были запрещены, но все равно устраивались под разными предлогами — дня рождения, праздника и т. п. Мой товарищ, Леня, благополучно защитив диссертацию, как и полагалось, устроил банкет в ресторане. Набралось человек тридцать. Все шло замечательно, пили за новоиспеченного кандидата, за его дальнейшие успехи, за руководителя диссертации, за всех присутствующих.
Чтобы прервать скучную последовательность почти одинаковых тостов, Леня решил рассказать анекдот. Все слушали со вниманием. Он задал риторический вопрос:
«Знаете ли вы разницу между действительным членом и членом-корреспондентом? Вот представьте себе, бежит собака — сучка, а за ней вдогонку — кобели. Только один кобель ее догонит — он и есть действительный член, а вот все остальные — это члены-корреспонденты».
Леня ожидал взрыва смеха, но наступила настороженная тишина: все взоры обратились на одного из присутствующих. Как потом выяснилось, он был членом-корреспондентом Академии Наук Азербайджана. Он обиделся, встал и ушел. А мы все подумали: «Как хорошо, что банкеты принято устраивать после того, как закончилось голосование, кончилась защита диссертации!»
Дю́ма
В Советском Союзе, как известно, в отличие от Америки, врачи ходили по домам. Назывались такие врачи районными. Они, как правило, знали всех больных в своем округе, а все семьи знали своего районного врача. Был такой врач и в одном из районов Баку. Фамилия его была Аббасов. Это был очень хороший человек, отзывчивый, добрый. К больным он приходил обычно с большим старым чемоданчиком с металлическими уголками. Что в нем лежало, никто не знал, но этот чемоданчик был всегда при нем.
В советские времена получить возможность поехать в заграничный круиз было чрезвычайно трудно и ездили в подобные поездки только счастливчики. Одним из таких счастливчиков стал доктор Аббасов. Обычно рассказы тех, кто побывал в странах «загнивающего капитализма», всегда слушались с большим интересом. И вот, наконец, доктор Аббасов вернулся в Баку и вновь приступил к работе. Посещая больных он с гордостью показывал им свой новый, очень красивый, дипломат, купленный «там». Всем хотелось знать, что́ произвело на него наибольшее впечатление во время поездки. Его рассказ звучал необычно и ниже мы приводим его в том виде, как он говорил:
— Мы Марсел были, там крепость большой стоит, нам показали, где Дюма (с ударением на «ю») сидел!
Видимо он никогда не читал Дюма и не слыхал о «Графе Монте-Кристо».
Прошло две-три недели и все больные, которых он посещал, увидели, что доктор Аббасов снова носит с собой свой старый потрепанный и неизвестно чем набитый чемоданчик: привычка — вторая натура!
Хан-Ахмед
Начальником одной из полевых геологических партий в Управлении геологии Азербайджана был немолодой человек по имени Хан-Ахмед. Он рассказывал, что был первым сыном, родившимся у его весьма состоятельного отца, и тот был так счастлив, что засыпал его колыбель золотыми монетами и дал ему имя с приставкой «хан». Хан-Ахмед был членом КПСС (быть начальником геологической партии и не вступить в коммунистическую партию было практически невозможно) и регулярно посещал партийные собрания. Это не мешало ему, сидя на них, возносить временами шепотом хвалу Аллаху и пророку Мухаммеду, поглаживая характерным жестом свой подбородок. Однако религиозных заветов он не придерживался: пил часто и помногу. Но по-настоящему пьяным его никто на работе не видел.
Однажды вечером, после обильного застолья, Хан-Ахмед решил поехать в район, в свою полевую партию. Он устал за день, много выпил и за рулем заснул. Водитель грузовика, который ехал ему навстречу, увидел «Волгу», несущуюся на большой скорости по левой стороне дороги. Съехать на обочину он не мог и решил просто остановить машину.
Проснулся Хан-Ахмед в больнице, где ему пришлось провести два-три месяца. Когда он снова пришел на работу, то сильно хромал на правую ногу и ходил, опираясь на палку. Он почти перестал водить свою машину, которую восстановили после аварии. Предпочитал ездить на служебном «ГАЗике». Шофером у него был молодой парень, которого звали Дура-Хан. Однажды вечером, в районе, когда Хан-Ахмед сидел за столом вместе с другими сотрудниками партии, к ним присоединился и его шофер. Хан-Ахмед сказал ему:
— Слушай, мы всю свою жизнь живем в Советском Союзе, здесь нет никаких ханов, а мы с тобой, по-прежнему, зовемся ханами. Давай с этим кончать: с сегодняшнего дня я буду просто Ахмед, а ты будешь просто Дура!
Как-то в Управлении геологии 31 декабря в перерыв сотрудники отмечали Новый год. Собрались за столом, было много разной еды и много спиртного. Хан-Ахмед произнес тост. Он сказал:
— У нас на работе я завидую белой завистью только одному человеку — Володе, начальнику Тематической партии. У него работают двадцать молодых интересных женщин. Он сидит как падишах, а вокруг него крутится целый сонм полуголых красавиц, его сотрудниц.
Его перебили вопросом:
— Почему «полуголых»?
— У нас с ним рентгеновский взгляд, мы оба все видим сквозь одежду!
Он продолжал:
— Вах! Так выпьем же за то, чтобы в Новом году нас всех, мужчин, всегда окружали такие красивые женщины как те, что сидят с нами за этим столом!
Прошло полгода. Постоянно ездить в район Хан-Ахмеду было тяжело, и руководство Управления геологии пошло ему навстречу: его назначили начальником Лаборатории, которая располагалась на первых двух этажах здания Управления в Баку. В Лаборатории работало около 130 сотрудников, из которых 120 были женщины. Между ними беспрерывно возникали споры, ссоры, склоки, а иногда даже драки. В летний период, когда было особенно много работы, женщины требовали отпуска, уходили в декрет, увольнялись. Все связанные с этим проблемы выплескивались в кабинет начальника Лаборатории. И Хан-Ахмед однажды воскликнул:
— Какой же я был дурак, когда сказал, что завидую Володе, он несчастный человек, но я еще более несчастный: у него в партии всего двадцать женщин, а у меня их здесь аж сто двадцать!
На Черном море
Однажды один мой приятель, Валентин отдыхал в Сочи. И хотя он приехал из Баку, города, окруженного замечательными песчаными пляжами, он и в Сочи, естественно, отправился на пляж, чтобы искупаться в Черном море. Пляж ему не понравился. Хотя он был ухоженным — люди загорали на деревянных лежаках, всюду стояли грибки зонтиков, защищавших от солнца, но сам пляж был из гальки и гравия и ходить по нему босиком, как на Апшеронских пляжах, было больно. Тем не менее, как говорится, «взялся за гуж, не говори, что не дюж», и Валентин полез в воду. Плавать он почти не умел и поэтому держался близко от берега. К тому же приходилось купаться без очков, а без них Валентин видел крайне плохо. И вот он плескался в мелкой воде, когда увидел, что несколько человек стоят в море на скале достаточно близко от берега и фотографируются. Он прикинул расстояние, пришел к выводу, что до этой скалы он доплывет, и поплыл.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
