и все. Нас **ут особисты.
– Это да…
* * *
Догнать Хирурга удалось уже под вечер, возле какого-то хуторка с большим залитым водой рисовым полем. Почти догнать. Следы врача еще не успели заполниться водой, на уставшем лице Огонька появился азарт.
– Сейчас возьмем его. Еще полчаса и… стой!
Мы мгновенно присели в траву, выставили вперед автоматы – из полуразрушенной хижины вышел белый мужик в зеленой американской куртке. Был он патлат, небрит, носил солнцезащитные очки.
Мужик поднял пустые руки, крикнул по-английски: «Я не вооружен, не стреляйте».
– Что он говорит? – Огонек разогнул усики на гранате.
– Говорит, что не вооружен.
– Что будем делать?
– Я подойду к нему, а ты отойди на опушку, будь готов.
Огонек дал мне гранату, я закинул автомат за плечо, взялся за «кольт». Осторожно подошел к хижине. Американец все так же держал руки вверх, показывая свое миролюбие.
– Ты кто? – поинтересовался я.
– А ты?
– Я первый спросил.
– Ну, я Джон Воробей.
Я заулыбался. Вспомнил знаменитого пирата из кинофильма. Кстати, Джон был на него слегка похож. Такие же космы волос, какие-то фенечки на них… Прям хиппи посреди вьетнамских болот.
– Я тоже Джон.
– О, так мы тезки! Ты, наверное, ищешь кого-то?
Парень лукаво на меня посмотрел.
– Ты дезертир! – сообразил я. Вот откуда военная форма.
– А ты русский диверсант, – пожал плечами «пират». – Тебя акцент выдает.
– Слушай, а как тебя тут вьетнамцы терпят?
– Да тут их и нет. – Джон махнул рукой в сторону обгоревших верхушек деревьев. – Наши тут так напалмом все причесали…
– Сегодня нет, завтра будут…
– Ну, когда будут, тогда и буду решать проблему. – Дезертир почесался, я с отвращением заметил в волосах вшей. – Скорее бы все это закончилось. Спать не могу, есть не могу – одни вопли раненых в ушах.
– Ладно, приятных тебе снов. – Я начал отступать, не поворачиваясь спиной. Не хотел получить нож под лопатку. Бедный Чунг! Перебить столько американцев, а погибнуть от «своего», да еще вот так, в спину… Мой счет к Хирургу сильно вырос.
– Постой! – Джон опять почесался. – Вы же своего ищете? Ну, такого, чернявого громилу?
– Да. Ты его видел?
– Мельком. Он вон там, на поле.
Дезертир махнул рукой в сторону рисовой плантации.
– Откуда знаешь?
– Видишь? Там птицы кружат. В центре поля есть островок с шалашом, он еще там.
– Я бы тебя отблагодарил, да нечем.
Джон засмеялся:
– По нашим временам, не стрельнул в живот – уже, считай, «спасибо» сказал.
– Так и есть.
Пока шел обратно к Огоньку, все решал, как быть. Два автомата против одного. А если кого-то из нас Хирург ранит? Как идти обратно? Второго Ивана я не дотащу. Сил уже нет совсем. На привале даже пришлось проколоть новую дырку на ремне – штаны начали спадать.
Дойдя до опушки, рассказал спецназовцу про дезертира, про остров и Хирурга на нем.
– Говно вопрос, – отмахнулся от меня Незлобин. – Ща порешаем с ним.
Огонек снял с себя ремень, продел его в пряжку. Получившееся кольцо затянул на правой кисти, между указательным и большим пальцами зажимал конец ремня. Вложил гранату посередине, примерился. Сделал несколько круговых вращательных движений. Да это же праща!
– Ну, и где он?
Мы подошли к началу поля, высокие колосья не давали разглядеть остров, но я ткнул пальцем в небо, где кружили птицы:
– Вон, видишь голубей? Он под ними. А ты уверен…
Договорить я не успел. Незлобин выдернул чеку, вложил гранату в пращу и в одно движение закинул ее вперед. Тут же, без перерыва, швырнул вторую гранату, затем третью. Мы без команды рухнули в грязь, впереди раздались глухие взрывы. Над нами прошелестели осколки, посыпались стебли.
– Предупреждать же надо! – Я принялся отряхиваться.
– Предупреждаю!
Незлобин затянул обратно ремень, взял на изготовку автомат:
– Ну что, сходим посмотрим?
– Я первый. Ты по дороге в дозоре шел, теперь моя очередь.
– Ну давай.
Мы, аккуратно ступая, дошли до края островка. И чуть не блеванули. Хирурга раскидало по частям. Голова лежала в центре, одна нога – в грязи рядом. Тело с вывалившимися кишками было усыпано обломками шалаша.
– Собаке – собачья смерть, – пробормотал Огонек. – Пошли обратно, чего пялиться на него. Хоронить хочешь?
– Конечно нет. Думаю, как подтвердить начальству его смерть. Нательного жетона у него же нет.
– Давай голову с собой возьмем. Или уши с пальцами отрежем.
– Дурак? Как мы это потащим?
– Возьмем соли у американца…
– Да заткнись уже. И без этого тошно. Вон, «калаш» Хирурга валяется. Номер на него был записан?
– На него.
– Бери и пошли.
Мы вышли обратно на сушу полностью изгвазданные в грязи. Заметив Джона, Огонек вскинул автомат и прицелился.
– А этот тут что делает?
«Пират», опять подняв руки вверх, разглядывал нас с любопытством.
– Изи, парни, изи. Я просто пришел глянуть, чем все у вас кончилось.
– Вот скажи мне, американец. – Я устало присел на пенек. – В чем сила? Разве в деньгах?
Дезертир уставился на меня в удивлении.
– О чем ты там с ним базаришь? – Огонек присел рядом.
– Устал я что-то. – Перед глазами носились черные мушки.
– Думаю, что не в деньгах. – Джон опустил руки. – Но в чем конкретно, пока не решил. А ты как думаешь, русский?
– Думаю, что сила в правде, – процитировал я Данилу Багрова из «Брата» – у кого правда, тот и сильней! Вот ты обманул кого-то, денег нажил, и чего, ты сильней стал? Нет, не стал, потому что правды за тобой нету! А тот, кого обманул, за ним правда!
Американец в удивлении покачал головой.
– Пошли, Вениамин, – повернулся я к Огоньку. – Нам еще домой пилить и пилить.
Глава 14
Посовещавшись с Огоньком, решили назад идти не торопясь. Сколько-то пройдем сегодня, сколько-то завтра, и так постепенно, без надрыва, за недельку дойдем до базы. Будет очень обидно, если сгинем из-за ненужной торопливости.
На следующее утро нас опять разбудили попугаи. Вот ведь, солнце только взошло, еще червяк не начал вылезать, или что там они едят, а они уже орут, собаки мохнокрылые. Мы облегчились, умылись в каком-то малюсеньком ручейке и, взглянув друг на друга, решили не тратить время на постирушки: пока дойдем, лишнее отвалится, а новое прилипнет.
Хоть и шли обратно по своим же следам, но скорость передвижения была гораздо ниже. Перед нами уже не ломился грузин, распугивая всякую мелочь и торя дорогу своей тушкой. Дойдя до памятной стоянки, остановились около наспех сделанной могилы Чунга.
– Вениамин, а какая главная религия во Вьетнаме? – обратился я к молча рассматривающему холмик Огоньку.
– Буддизм вроде.
