лошадьми и верблюдами. Носилки, в которые торжественно водрузил свое тело Фесалиец, охрана, слуги, держатели опахала и еще толпа неизвестных людей — вся эта процессия медленно двинулась в сторону императорских шатров. Она степенно и уверенно плыла через лагерь, словно охапка ярких осенних листьев в мутном потоке полноводной реки, но, дойдя до первой линии охраны базилевса, растеклась и остановилась, наткнувшись на непреодолимое препятствие. За периметр, прошли только стратилат, его секретарь и Иоанн, ловко выцепленный из толпы взглядом Навруса.
Глава 24
Огромный шатер для торжественных церемоний был забит народом. По обе стороны пока еще пустующего трона стояли дети нынешней и предыдущей супруги императора. Как и в жизни, трон разделял два непримиримых лагеря. Справа возвышался старший сын и наследник деспот Василий, длинный, нескладный блондин со злыми голубыми глазами. По традиции наследник престола носил титул магистра эквитум, то есть командующего тяжелой панцирной конницы. Рядом с ним его родная сестра августа Зоя, и без того миниатюрная, казалась совсем ребенком, обряженным в тяжелое бархатное платье. Ее волосы, такие же светлые, как и у брата, убранные в жемчужную сетку, лишь добавляли кукольности ее образу. Они были детьми давно уже умершей Софии, прежней жены Константина II. Слева новую семью базилевса представлял цезарь Михаил, первенец царицы Феодоры. Две его сестры и младший брат остались вместе с матерью в Царском Городе — Феодора не выносила тягот путешествий.
На круглом столе в середине залы стоял искусно выполненный макет долины вместе с городом, рекой и осаждающей его армией. Толпа благоразумно расступилась, пропуская стратилата и его секретаря к столу. Иоанн, последовав недавнему совету своего нового командира, предпочел остаться в тени. Отсюда ему был хорошо виден Наврус, прохаживающийся вдоль стола, заложив руки за спину, и та нескрываемая ненависть во взгляде, которой его встретили императорские дети.
Неожиданно в шатре прогремело:
— Император!
Разговоры и перешептывания мгновенно стихли, наступила оглушающая тишина. Затем полог распахнулся и вошла охрана, занявшая места у входа и вокруг трона. Вслед за ними появился высокий крупный мужчина с жесткими цепкими глазами. Лицо Константина II несло уже нескрываемые следы старения и невоздержанности: одутловатое, с мешками под глазами и красным, несоразмерно большим носом с черными точками угрей. Базилевс, расположившись на троне, обвел всех присутствующих не сулящим им ничего хорошего взглядом. За троном тут же возник логофет двора Варсаний Сцинарион — Иоанн мог бы поклясться, что не видел, как тот вошел, хотя смотрел во все глаза.
Император остановил тяжелый взор на стратилате:
— Давай, Наврус, не томи. Поведай людям, как обстоят дела.
Фесалиец не стушевался и, развернув свиток, начал бойко тараторить:
— Два легиона имперской пехоты, четыре диких, двадцать тысяч вспомогательной конницы — все подтянулись и собраны в лагере. Больше пятидесяти тысяч человек, не считая всякий сброд, как то: слуги, погонщики, носильщики и прочие. Все хотят жрать, еды с каждым днем становиться все меньше и меньше, а доставка ее все труднее и труднее.
За подобный доклад даже первенец Василий получил бы такой разнос, что мало не покажется, но Наврусу базилевс прощал и не такое.
— Ну и что ты предлагаешь?
Выдержав испытующий взгляд императора, Наврус почесал голый подбородок.
— Штурм, и как можно быстрее, иначе армия нас сожрет.
— Наврус, ты бы сам поменьше жрал и свиту свою разогнал — глядишь, армии еще на месяц хватило бы. — Константин говорил жестко, но беззлобно, словно выговаривая ребенку.
Варсаний склонился к уху базилевса и что-то быстро прошептал. Император кивнул и поднял взгляд, а логофет выпрямившись бросил в зал:
— Остаются только семья, стратилат и командиры легионов. Остальные свободны.
Видя, что секретарь Навруса уходить не собирается, да и трибуны легатов остались на месте, Иоанн подумал, что тоже может поприсутствовать, даже не причисляя себя к семье.
Базилевс, повернувшись, чуть заметно кивнул Варсанию, разрешая говорить. Тот еще раз оглядел собравшихся и, убедившись, что посторонних не осталось, начал:
— Как сообщает разведка, город хорошо подготовился, и может просидеть в осаде до полугода, ни в чем не нуждаясь. Мы не можем себе позволить такого срока, тут я соглашусь со стратилатом. Штурм неизбежен, но… Тяжелые катапульты доставят и соберут недели через три, это значит, до штурма не меньше месяца. Сейчас я хочу выслушать вас, господа: есть ли у вас предложения, способные ускорить развитие ситуации? — Логофет вновь, уже вопросительно, обвел взглядом легатов. Видимо, никто из присутствующих не был готов к такому развитию событий, поскольку все опускали глаза, боясь посмотреть на Сцинариона.
— Ни у кого никаких идей? — еле слышно произнес император, и голос базилевса подействовал на окружающих, как шипение змеи на мышь. Все замерли, боясь пошевелиться и ожидая смертельного броска на малейший шорох.
— Есть одна мысль!
Слова стратилата были встречены вздохом облегчения. Буря миновала!
— Ну хоть кто-то не зря ест мой хлеб! — Константин удовлетворенно откинулся на спинку и расслабился. — Говори!
Наврус глубокомысленно поднял вверх указательный палец:
— Надо заставить их выйти из города. — Он замолчал, и его мясистые губы растянулись в загадочной улыбке.
Император не любил загадки, в его глазах мгновенно полыхнуло пламя бешенства:
— Если это все…
Змея снова угрожающе заиграла кольцами, и Фесалиец, наступив на горло собственной песне, сократил свою театральную паузу и, взмахнув рукой, продолжил:
— Штурм начнут четыре варварских легиона. Растянутся по максимуму, создавая видимость участия всей армии. Без поддержки варвары особого энтузиазма не выкажут — уверен, они не продержаться и часа, начнут отходить. Напротив ворот поставим две когорты гавелинов, они самые горластые. Пара человек крикнет: «Обходят, спасайся!» — и все побегут. Это я устрою. Видя бегущих гавелинов, и остальные перейдут на бег — на всякий случай. В городе, я знаю, остался отряд сардийской конницы, около пяти сотен, и что-то мне подсказывает, что эти ребята на стены не полезут. Они останутся в резерве, и с начала штурма будут томиться в седле. Представьте, какое искушение: противник бежит, вражеской конницы не видно — ну как тут не выйти и не покуражиться, не показать удаль молодецкую, порубить бегущих дикарей, а?
Рот Навруса растянулся в злой усмешке:
— Итак, ворота открываются, с грохотом падает подвесной мост, кавалерия начинает преследовать бегущих варваров. Тяжелая имперская пехота неспешно выходит из лагеря и строится, чтобы встретить атаку. Все внимание горожан приковано именно сюда: успеет ли конница нашинковать дикарей, прежде чем подойдет помощь? В этот момент, вот отсюда, — стратилат ткнул пальцем в макет, — на перехват сардов выходит тысяча катафрактов Василия. Как вам хорошо видно, вот эта горная гряда
