северных земель в пустыню, в лапы варвара...
Вот теперь Миранда разозлилась. Но внешне это почти никак не выразилось. Лицо стало нарочито спокойным, синие глаза словно подернулись ледяной пленкой.
— Барон, я тоже люблю леопардов. Поэтому предупреждаю — вы уже наговорили более, чем достаточно. В Ханганате вас за подобное поведение затравят кошками и будут правы.
— Но мы же не в Ханганате....
— Безусловно. Поэтому я не стану травить вас кошками, — Миранда прищурилась. — Но убедительно прошу оставить меня — и более не появляться рядом.
— Вы настолько боитесь своего жениха?
— Я его уважаю. И не хочу бросить даже тени на его имя.
Энтони едва не присвистнул. Интересный подход... такого он не ожидал. И попробовал прощупать дальше. Любопытно же!
— И сколь далеко простирается ваша преданность жениху, виконтесса?
— Мне — достаточно, достопочтенный.
— Виконтесса, вы позовете родителей, чтобы они прочли мне мораль?
Лофрейн не собирался доводить дело до обострения, и отступил бы после этого вопроса. Но для Миранды это оказалось последней каплей.
— НеЛ-, достопочтенный. Я в состоянии справиться с вами сама, не смешивая в это дело родных и близких. Поэтому настоятельно прошу вас оставить меня в покое. Раз и навсегда.
Это оказалось спусковым крючком уже для барона. Ему— угрожать?!
Вот еще наглость! И кто! Нашлась, тоже мне, героиня!
— И что же вы мне сделаете, виконтесса?
Миранда прищурилась.
— Последнее предупреждение, достопочтенный Лофрейн.
Зря Энтони не принял ее всерьез.
С тех пор, как Лиля занялась воспитанием дочери, Миранда твердо усвоила одну истину.
Угрожать — нельзя.
Можно только обещать, а если уж пообещал — так выполняй. А угрожать, не имея возможности воплотить свою угрозу в жизнь — как это жалко выглядит! Как беспомощно!
Только обещания. Только то, что ты можешь сделать.
— Вы так очаровательно шипите и выпускаете коготки, виконтесса. Почти, как котенок. Вас так и хочется погладить, взять на руки...
Этого ему говорить не стоило.
Окончательно взбешенная Миранда воспользовалась тем, что барон стоял, а она сидела. Одно движение руки...
Вот тут-то и пригодилось вино, благо, оно было белым, а не красным.
Энтони просто не успел отпрянуть. Да и успел бы...
На бледно-голубом бархате штанов, спереди, в районе гульфика, расползалось большое мокрое пятно.
— Барон, — Миранда не повысила голос, но каким-то образом акцентировала его. Получилась почти сценическая речь, когда человек говорит вроде бы и негромко, но его великолепно слышно во всех концах зала. — Я обязательно поговорю с дин Дашшаром о вашем прискорбном недуге. Не переживайте, в Ханганате это лечат.
Взгляды скрестились на Лофрейне.
Еще не осознав происходящего до конца, барон шевельнулся, посмотрел вниз...
И едва не выругался в голос.
Ах ты... паршивка!!!
Лечат, говоришь?!
Ровно через три секунды половина зала уверилась, что барон страдает от недержания мочи!
Такого унижения Энтони в жизни не испытывал.
Миранда мило улыбалась ему из-за раскрытого веера. И куда только кубок дела, дрянь?!
Стерва, гадина...
Побагровев, Энтони бросился к выходу из зала.
Да, в подобной ситуации он еще не оказывался. А что тут сделаешь?
Свернуть бы гадкой девчонке ее тонкую шейку, но — на балу?
Нельзя, ничего нельзя... СТЕРВА!!!
Миранда ногой запихнула поглубже под кресло кубок и изобразила смущение. А нечего было ей белое вино подсовывать, да еще и крепленное. Хоть спросил бы, что она предпочитает...
Интересно, что этому гаду от нее надо? Матери он букеты слал, теперь за нее взялся?
Миранда решительно встала с кресла. Ей надо было срочно найти мать и поговорить с ней.
# « *
Лиля нашлась в покоях ее величества Марии. Девушке очень требовался совет...
Да, когда девушка становится женщиной, не все и не всегда бывает сладко и гладко, вопреки любовным романам. Увы...
Тут и стеснительность, и нервы, и... да много чего наложилось. Марии требовалось с кем-то поговорить о своей интимной жизни, а с кем? С Мидией?
Мачеха далеко.
Да и... Мария любила Милию, как родную, как старшую сестру, но помнила — ты все-таки королева Уэльстера. К чему давать компромат на себя королеве соседнего госу- • дарства?
Сегодня друзья, завтра не совсем друзья... политика. Никуда от нее не денешься.
А вот Лилиан Иртон вполне подойдет. И Анжелина Гардрен. Но второй пока не было во дворце, она находилась дома, с ребенком, а вот первая была вполне доступна. И Лилиан выслушает, поможет, подскажет... и никогда никому не расскажет о проблемах ее величества. В этом Мария была более, чем уверена.
И не воспользуется этими знаниями ей во вред.
— Мам? — Миранда постучала, честно. И тут же присела в реверансе. — Ваше....
— Мири!
Ее величество, очаровательная в кремовом бархате, взмахнула рукой. Миранду она любила, как племянницу, и охотно прощала ей мелкие нарушения этикета.
Лиля, в ярко-желтом платье с отделкой зеленым кружевом, чуть нахмурилась, но видя, что Миранда встревожена, ругаться не стала. Ребенок жив и цел — отлично. Остальное может подождать.
Но ребенок встревожен.
Кто посмел обидеть ее ребенка?
Кому надоело жить?
— Мария, прости... — исправилась Миранда.
— Мири? — нахмурилась Лилиан.
— Я просто не могу ждать, кто его знает, еще с папой что-то...
— Что с Джерисоном? — уловила главное Лилиан. И подобралась, занервничала...–
— Я... — Миранда замялась, а потом махнула рукой и выложила все про Лофрейна. И разговор, и танец, и даже о своем поступке.
Лиля хохотала от души, равно, как и Мария. Но отсмеявшись, женщины сделались серьезны.
— М-да. А ведь что-то ему от нас надо, — задумалась Лилиан.
— Вряд ли нам это понравится, — поддакнула Мария.
— Но не мужчин же просить с этим разобраться, — вздохнула Лиля. — И отношения с Авестером плохие...
— Да, — Мария была согласна. А ведь мимо Авестера идет торговля с Ханганатом, нет ссориться с ними нежелательно.
— А если папа разозлится и вызовет этого барона...
— Вот еще не хватало, — скрипнула зубами Лиля.
Поединки она терпеть не могла. Поединок может показать, кто лучше сражается. Но показать — кто прав?
Интересно, каким это образом?
И вообще, рисковать родным мужем?
Да она сама этого Лофрейна зарежет. Или отравит...
* * #
Получить отказ — унизительно?
Да еще как! А уж от соплюшки которой и пятнадцати нет! Энтони кипел и бесился, но ума барону хватило, чтобы понять — Миранда все же неприкосновенна.
Его цель другая женщина. Совсем
