– Так он действительно Анатоль? – спросил Женька скорее у Софи, чем у Гонсалу. Она кивнула.
– На то мероприятие, день рождения моего отца, невозможно было попасть без приглашения. Там присутствовали родственники, друзья и родственники друзей. Никого лишнего. Анатоль – троюродный племянник известного телеведущего Оливье Делорма, который дружен с моим отцом. Вот Анатоль и уговорил взять его на праздник – думал, что там кого-то подцепит, наверное. Нас представили друг другу, мы поговорили несколько минут. Потом он сидел неподалеку за столом и запомнился мне. Он ведь обаятельный.
– Женюр, – взревел, не выдержав, Вася, – да когда ты будешь переводить, наконец?!
Сержант Гонсалу глянул на русского гостя с некоторым умилением и подвел итог собранию:
– Да, некоторым не так везет с родственниками, как вам, сеньор Ильясов!
16
И боги из прозрачных слез создалиИсточник, и с загадочною силойОн бег свой и поныне продолжаетИ о любви Инеш напоминает.
Луис Вас де Камоэнс
В отель возвратились около одиннадцати часов утра.
– Ну что? Выписываемся? – спросил у всех Женька.
– А ты вести-то сможешь? – усомнилась Софи.
– Я все смогу.
– Мы собирались в горы…
– Горы мы отложим. Давайте дождемся звонка из полиции, а пока позавтракаем где-нибудь. Гонсалу обещал, что переводчик скоро приедет. Не думаю, что нас задержат надолго. Предлагаю затем съездить в Томар, а там решим.
Все разбрелись по номерам складывать вещи. Ильясов закрыл за собой дверь своей комнаты и постоял на пороге, привыкая к вчерашней реальности. Ноутбук «уснул», на столе разбросаны карточки для фотоаппарата – все, как вчера оставил. Но мир изменился. «Мы не живем во вчера и не живем в завтра, мы живем сейчас».
Он повернулся, вышел и постучал к Софи.
Она открыла мгновенно, будто ждала.
– Пойдем прогуляемся, – сказал ей Ильясов.
Через балкон они спустились в сад. На небе висела легкая дымка, и солнце, похожее на туманный шар, трогало ветви деревьев. Изумительно пахло землей: у ближайшей клумбы возился давешний садовник, посмотревший на парочку с большим подозрением. Они прошли мимо цветников, мимо бамбуковой рощи и баньяна, далеко выставившего громадные серые корни, мимо равнодушной секвойи, украшенной табличкой с надписью о том, что ее предположительно посадил Веллингтон, и мимо каменной арки. А дальше, за прудом, у высокого холма бежал источник – зеленоватая вода струилась по искусственному руслу и еле слышно звенела, будто плакала.
«Fonte das Lágrimas» – было написано на табличке, утопленной в каменную стену. Фонтан Слез.
Женя и Софи присели на выступ под табличкой и некоторое время сидели молча, глядя, как вода бежит, бежит… Наконец Софи произнесла:
– Ты действительно не злишься на меня?
– За что? – он пожал плечами. – Потому что ты скрыла, что твой отец – миллионер? Я не охотник за приданым, мне все равно, кто он. Но почему ты работаешь в Нормандии?
– Потому что мне это нравится, – объяснила Софи, и Женька кивнул – именно такого ответа он и ждал. – Конечно, у меня доля в семейных предприятиях, но я никогда не пылала страстью к металлургии. Отец это понимает. У нас хорошая семья, я тебя с ними познакомлю. – Она вздохнула. – Мама занимается флористикой… Я вожу туристов по Нормандии, так как очень люблю этот уголок. Отец родился в Кане, и мы жили там, пока мне не исполнилось десять; тогда он уже стал много зарабатывать, затем бизнес стремительно пошел в гору. Но отец всегда говорит, что я могу заниматься, чем хочу. Я и занимаюсь.
– Ты молодец.
– Я молодец – почему? – Софи повернулась к нему, пристально вглядываясь. – Потому, что делаю то, что мне хочется? Ты хочешь сказать, хорошо так поступать, когда не нужно бороться за выживание, да?
– Софи! – Ильясов удивился ужасно. – Ты что себе придумала?
– Ты… написал в одном письме, – она махнула рукой. – Написал, что иногда люди вынуждены заниматься нелюбимым делом, просто чтобы выжить. И в таких случаях нужно просто посочувствовать им, а не учить жизни.
Женька не помнил ничего такого.
– Во-первых, я не о себе писал, – произнес он сердито, – во-вторых, какое это имеет значение для нас с тобой?
– Я думала, думала, – сказала Софи, – очень много думала. О том, как ты мне нравишься, и о том, как я не знаю, что делать. Ты рассказываешь о своей жизни, и она такая… чужая. Я думала, смогу ли я понять вашу страну и как мне поступить, если не смогу. Я…
– Эй, – перебил ее Женя, взял за плечи и развернул к себе. – Стоп.
Она послушно умолкла. Ильясов смотрел на нее, смотрел, а потом сказал:
– Я люблю тебя.
Софи молчала, только глядела на него во все глаза.
– Мне все равно, кто твои родители и кто как зарабатывает себе на жизнь, – продолжал он. – Мне все равно, что мы живем в разных странах и у нас разные культуры. Я люблю тебя, Софи. Не культуры, не страны, не родителей, не работу – тебя. Это для меня самое важное. Если ты… – он запнулся: все французские слова внезапно куда-то подевались. – Если ты захочешь…
– Я захочу, – сказала она, потянулась к нему всем телом и в самые губы шепнула: – Я тоже тебя люблю.
Они целовались минут десять – упоенно, забыв обо всем на свете. Фонтан Слез еле слышно плакал, и, оторвавшись наконец от губ Софи, Женька почему-то подумал, что Инес и Педру выбрали отличное место для встреч. Просто превосходное. Шесть с лишним веков назад здесь, должно быть, не водилось ни туристов, ни садовников – броди по тропинкам и целуйся сколько хочешь.
Неудивительно, что они так любили друг друга, когда сама земля помогает.
– Что мы теперь будем делать? – спросила Софи, разнеженно улыбаясь и прижимаясь к Женьке.
– Для начала – соберем вещи и выпишемся из отеля, – ехидно сказал он. – Check-out, между прочим, в двенадцать, а у тебя в комнате все вверх дном.
– Анатоль и Жорж искали брюки и куртку, чтобы удобнее было меня похищать, – сказала Софи. – Но ты прав. А дальше?
– А дальше закончим дела в Коимбре и поедем в Томар. Базиль и Люсиль нас в покое не оставят, если ты об этом. Я слышал, как Базиль говорил, что читал книжку о тамплиерах и все нам теперь расскажет.
Софи засмеялась.
– Надеюсь, они тебя не слишком утомили.
– Нет. Они милые. И хорошо, что ты их пригласил. Люсиль требовалось отвлечься, и теперь она немного отвлеклась, я надеюсь.
Ильясов замер.
– Ты-то что об этом знаешь?
– Мы с ней поговорили, – безмятежно объяснила Софи.
– Как вы поговорили? Она ведь языка не знает.
– Она просто стесняется говорить по-английски, а понимает неплохо. И женщины всегда найдут общий язык, мой дорогой.
