Только консула нам тут и не хватало, подумал Женька.
– Я не понял. Что именно они сделали?
– Сеньор Чесноков, будучи пьян, попытался залезть на церковь.
– Куда залезть? – ошеломленно переспросил Женя.
– На церковь Святого Креста на центральной площади.
Ну конечно.
– Он хотел долезть до верху, цепляясь за статуи и резьбу. Мало того, что это очень трудно, так еще и противозаконно. К счастью, мы появились достаточно быстро и убедили его спуститься. Но он отказался платить штраф за нарушение общественного порядка, а затем немного сопротивлялся, когда мы предложили пройти с нами. Сеньора Чеснокова, – он выговорил русскую фамилию даже с каким-то удовольствием, – пыталась помешать нам забрать мужа, и мы забрали и ее.
– Приключения итальянцев в России, – пробормотал Ильясов себе под нос, а у сержанта спросил: – Они были совсем пьяны?
– Нет. Немного. Мы напоили их кофе, и они позвонили вам. Сеньор Чесноков говорит, что у него нет денег. Вы будете звонить консулу в Лиссабон или же оплатите штраф?
Женька представил, как сейчас полицейские начнут искать номер посольства, как поднимут несчастного, ни в чем не повинного консула среди ночи, как он трагически распрощается с женой и поедет в Коимбру, и раньше утра все равно не доберется, – и передернул плечами.
– Я оплачу штраф, разумеется.
– Прекрасно. Вам сразу выдать… преступников, или пусть еще посидят? – Гонсалу, кажется, еле сдерживал смех. Конечно, в Коимбре обычно тишь да гладь, а тут такое развлечение.
– Надеюсь, они за решеткой сидят? – кровожадно спросил Женька.
– О, нет. За решеткой у нас сегодня занято, там воришка и два студента, не в первый раз ловим. А сеньоры Чесноковы сидят в той комнате под присмотром моего помощника. – Сержант указал на дверь в углу. – По правде говоря, они забавные, и я бы их отпустил, но закон есть закон.
– Это правда, – согласился Женька. – Dura lex, sed lex[14]. Давайте, где подписать?
Он подмахнул какую-то бумажку, заплатил положенную сумму и прошествовал к двери. В комнатушке, оклеенной одинаковыми для всех участков плакатами «Их разыскивает полиция», сидели Вася и Люся и пили кофе. Зять, как обычно, вещал. Молоденький полицейский завороженно слушал.
– …А потом прикармливаешь и садишься ждать. Мотыля бери. Ферштеен? – Тут Вася увидел Женьку и обрадовался так, что чуть чашку с кофе не опрокинул. – О, Женюрик приехал. А я, слышь, этому молодому болвану рассказываю, как правильно на рыбалку ходить. Прикинь, какой глупый – не знает, что такое мотыль!
– Василий, – холодно сказал Ильясов, – дуй на выход, или я за себя не отвечаю.
– Да ладно, чё ты, – забормотал зять, немного сникнув, – я не виноват же совсем.
– А на церковь не ты лез?
– Ну, я, но так я же…
– Ничего не желаю слушать. На выход. – Женя развернулся, не в силах любоваться на виноватые лица.
Сержант Гонсалу посмеивался.
– Они ничего, ваши родственники, – сказал он. – Ни по-английски, ни по-португальски толком не говорят, но как-то объясняются. Мы с ними уже и политику обсудили, и страну, и рыбалку, и портвейн, и еще, – он, смакуя, повторил слово по-русски, – да-ча!
«Взаимопроникновение культур, мать вашу». Женя кивнул, не зная, что ответить приятному сержанту.
– О, Мануэл! – возник рядом Вася. – Слышь, ты это, не пропадай теперь, да? Давай я тебе телефончик напишу. Во. – Он схватил первую попавшуюся бумажку с сержантского стола, написал на ней московский номер и сунул Гонсалу. – И ты мне свой напиши… Женюр, как будет по-английски номер телефона?
– Phone number, – процедил Ильясов.
Сержант посмеялся, написал на карточке свой номер и отдал Васе; зять просиял.
– Ну вот, заезжай теперь, не стесняйся. На дачку съездим, я баньку затоплю. И если чего починить тебе надо в твоем отделении, так починим! А?
Ильясов не выдержал, взял Васю за локоть и подтолкнул к двери.
– Давай, поехали, дипломат.
– До свидания, – вежливо сказала сержанту Люся. Она, кажется, напугалась гораздо больше мужа и теперь вела себя тихо.
– Adeus[15], – ответил Гонсалу, все еще улыбаясь.
На улице было прохладно, очень тихо и влажно – около полуночи прошел легкий дождик, и мостовая блестела, будто натертая воском. Пахло какими-то цветами, теплыми камнями и почему-то свежим хлебом: видимо, дальше на улице располагалась булочная, и там уже начали работу.
– Воздух свободы! – провозгласил Вася, останавливаясь на пороге полицейского отделения и разводя руками. – Какой он… забористый!
– Это портвейн, который ты пил, забористый, – буркнул Женя. – Или чем ты накачался? Коктейлями? Водкой, национальным русским напитком?!
– Женюр, ты это… – сказал зять, внезапно смущаясь, – извини нас. Кто ж знал…
– Ты лез на церковь – и не знал, что нельзя?
– Дак это… так получилось… все он виноват.
– Садись в машину. Люсь, и ты. Нечего тут торчать, я спать хочу.
Они погрузились в «Ниссан» и минуты две ехали молча, мимо темных домов и крохотных двориков, где горели старинные фонари.
– Кто – он? – спросил Женя наконец.
– Да этот, – охотно принялся объяснять Вася, – с которым мы пили. Мы с Люськом пошли в ресторанчик, что вчера еще посмотрели, там музыку хорошую играют, национальную португальскую. Ну и центр, народ ходит, здорово. Сидели, никого не трогали…
– Ну и?
– Так мужик, пили с ним… Подсел, говорит, путешествует, как и мы, одному тут скучно. Ну, разговорились. Я ему то, се рассказал, а он мне не верит. Говорит – слабо на башню залезть? Я в ответ – не слабо. Он – да все ты врешь про секвойю! Я ему – как вру? Василий Чесноков никогда не врет! И полез.
– Как вы с ним объяснились?! Ты же ни слова по-иностранному не знаешь.
– Почему не знаю? – обиделся Вася. – Знаю. Хэлло, чао, бамбино, и это еще… хау ду ю ду. Да много ли там слов надо после бутылки портвейна?
– А куда делся этот мужик?
– Не знаю. Кричал сначала – давай, давай! – а потом исчез куда-то.
– То есть он вышел вместе с вами из ресторана?
– Конечно! Мы же поспорили!
– Я тоже не заметила, куда он пропал, – растерянно сказала Люся. – Потом явилась полиция, они Васеньку сняли…
– И что? – снова раздражаясь, спросил Ильясов. – Почему ты сразу не заплатил штраф, а устроил этот цирк с походом в отделение? В познавательных целях?
– Так я бы заплатил, если б у меня кошелек не украли!
– Ты, Базиль, шел бы в писатели-фантасты, – от души посоветовал ему Женя. – То мужик какой-то, то кошелек у него украли…
– Так правда же – нету! – Зять похлопал себя по карманам. – Как в ресторане расплачивались – был, а тогда мне полицейский этот говорит – мани, мани! – я полез в карман, хотел дать ему мани, а кошелек фьють! Нету кошелька.
