погибели. Также вышел фирман с приказанием, чтобы военачальники остановились там, где есть, и изготовились к маршу в столицу. [Все] изумились проницательности тех двух отшельников. После ликования, вызванного добрыми известиями о победе, войско повернуло назад. Ман Сингх направился в свои владения, а Музаффар-хан всё ещё отдыхал в Сарангпуре, когда пришли известия, что царские знамёна достигли столицы. Музаффар выступил с чрезвычайной поспешностью и засвидетельствовал почтение в день аниран, 30 абана, Божественного месяца. Его приняли с царственной благосклонностью и назначили на высокую должность вакила. Свои дарования он направил на ревностное исполнение обязанностей в сфере финансов и управления. Когда же приступил к своим прежним задачам и исполнил добрую службу благодаря удаче Шахиншаха, его око, по злополучию, выпустило из виду величественную поддержку ниспосланной Богом удачи и помнило только о себе. Он пристрастился к лишающему разума вину мирского успеха и каждую удачу в [делах] управления приписывал теперь собственным способностям. Он захватил управление внешними делами, а поскольку Владыка Мира, чтобы сделать ему приятное, даровал [Музаффару] титул вакила, сей скудоумный постепенно возомнил, что достоин сей службы, и его высокомерие возросло. Он не понял причины небрежения Шахиншаха и его снисходительности (букв, «взгляда сквозь пальцы»), а устремлял взор [лишь] на себя самого и стал самонадеян. В конце концов встал вопрос о клеймении (сахн-и даг-и-сипахи), и поскольку он охмелел от вина самомнения, а разум его покрылся ржавчиной, то не вник в суть [дела] и позволил себе безрассудные замечания.
Вот сжатый рассказ об этом. Святой разум Его Величества опечалился, когда открылось, что меж господами и слугами возникли противоречия. Ибо недостойные и продажные чиновники, не имеющие ни частицы разума, ни верности, привыкли считать, что их выгода заключается в ущербе для других, и частенько допускали несправедливость, неразборчивость и небрежность. Это вело к тому, что слуги в случае малейших осложнений посыпали главу пеплом вероломства и уходили к иным господам. Во тьме своего разума они
не понимали низости неверности. Господ и военачальников также обуяла алчность, и они, жаждая накопить богатства, пренебрегали охраною собственной чести. Слугам своим они постоянно отдавали [лишь] ничтожную часть, а честь променяли на серебро и золото (дирхам у динар). Мироукрашающий разум Шахиншаха, который — с целью сохранить покров — отстранился от раздачи должностей, пенсий и жалованья — что является наипервейшей задачей великих правителей, — решил поднять сию завесу и уладить оз69 наченные дела в свете собственного дальновидного разума. Соответственно, им издан указ о клеймении, о превращении территорий империи в коронные земли и учреждении рангов чиновников. [Его Величество] решил, что ему надлежит прибегать ко всем этим мерам в зависимости от постоянства, службы, верности, бескорыстия и энергичности чиновников. Поскольку духовные начинания всегда оказывались важнее, нежели дела внешние, и поскольку он не нашёл советника или помощника, сведущего в этом деле, то несколько раз обсуждал сей вопрос с ближайшими участниками священных собраний. Раджа Тодар Мал любил рассказывать, что эта добрая идея посетила [именно] его ум, и только по скудоумию остальных она не пришла им8. Разумеется, большинство воинов [в случае реформы] сохранят верность, а их преданность лишь возрастёт благодаря такому решению. Однако было весьма вероятно, что Муним-хан и Музаффар-хан не одобрят этого плана.
Когда Музаффар -хан стал вершителем дел при величественном Дворе, этот проект был предложен его вниманию, однако тот, вследствие самообольщения и неразумия, проявил нежелание воплощать в жизнь священные установления и утратил благосклонность [Акбара].
Глава 13
Второй поход войска Его Величества [Шахиншаха] в Бенгалию и Бихар и наказание недостойных и строптивых
Весь запас неиссякаемой энергии владыки нашей счастливой эпохи направлен на то, чтобы дать возможность уроженцам любой страны — великим и малым — поклоняться Господу в соответствии со своими устремлениями, и создать гармонию меж обстоятельствами внешними и внутренними, и устроить всё так, чтобы они [люди] не возносили стопу за пределы своего ковра и не предавались самолюбованию и самовозвеличиванию. Скорее, им надлежит подняться чуть выше сей ступени и стать [более] собранными — дабы, не заслужив именования невежд, они не снискали также репутации тунеядцев и глупцов! В каждой стране, куда Его Величество водил свои войска, и в каждом племени, оказавшемся под сенью его мирозавоёвывающей армии, единственной его целью было улучшить состояние той страны или привнести культуру в то племя. Соответственно, в пору когда Сулейман Карарани управлял Бенгалией и Бихаром, он никогда не забывал о своём положении и изъявлял покорность, и Его Величество рассматривал такое внешнее подчинение как истинное послушание (букв, «покупал его по цене истинной покорности»), и потому то племя (афганцы) не подвергалось ударам победоносных войск Шахиншаха. И хотя того (Сулеймана) из-за внутренней его греховности ожидала кара в преддверии адовом, однако — поскольку в глазах Мудреца Века (Акбара) внешняя праведность способствует внутренней упорядоченности и кра- 70 соте — его [Сулеймана] внешнее одеяние (покорности) стало сред-
ством спасения [родного] племени. Когда же он скончался и настал час ведомых злой судьбой, охмелевших юношей, пренебрегавших сохранением внешних приличий, — и особенно когда управление теми землями перешло к Дауду, младшему сыну Сулеймана, — разодрана была завеса лицемерия, и тот вознёс стопу за пределы своих возможностей и превратился в источник неурядиц в стране. Кое-что об этом уже рассказывалось. Талант Шахиншаха обратился к усмирению того племени и улучшению положения подданных. Хотя тот (Дауд) заслужил наказание раньше назначенного ему срока, однако в согласии с заповедью могущественной власти — предпочитать великие дела малым — сия задача, весьма заурядная, оставалась за завесой отсрочки. Теперь же, когда разум Хедива Мира освободился от [забот] о мятежниках Гуджарата, он обратил свой лик к улучшению положения в восточных областях и ниспровержению твердолобых и надменных, там обретающихся. Достигнув столицы, послал [туда] Лашкар-хана Мир Бахши и Пармананда, родственника Тодар Мала, на коего было возложено управление флотом — военных кораблей с пушками и командой, вместе с этим флотом, а верховным военачальникам и держателям земель сурово предписал действовать в согласии друг с другом и не отступать от указаний Муним-хана Хан-ханана.
Удивительной особенностью удачи нашего повелителя является то, что противники его сами исполняют труд, который царским слугам не свершить при помощи тысяч усилий. Ещё одно доказательство тому получено, когда Дауд казнил Луди-хана. Изощрённый в хитростях и имевший ум, гораздый на планы, будучи средоточием разума восточных областей, тот немало способствовал делу афганцев. Не без вмешательства возрастающей день за днём
