Возможно, это просто наваждение, лёгкая, ничего не значащая влюбленность, увлечение, не более того, — рассуждаю я, вернее, пытаюсь себя в этом убедить.
Я же ничего не знаю о Диме, наши встречи можно пересчитать по пальцам. Это похоть, желание, взрыв гормонов, все, что угодно, но не великое и светлое чувство.
Никогда не верила в любовь с первого взгляда.
Нет, любовь — это глубокое, серьезное чувство, которое рождается после того, как люди хорошенько узнают друг друга. У них появляются общие воспоминания, мечты…
Или я не права, и все это бред, который вбивают в наши головы с детства?
Что, если мои чувства к Диме — это и есть то, чего многие ждут всю жизнь?
Но главный вопрос все равно остается открытым: что мне теперь с этим всем делать?
Из тяжелых раздумий меня вырывают сильные мужские руки. Схватив за плечи, Дима бесцеремонно встряхивает меня, будто тряпичную куклу, и, обеспокоено вглядываясь в лицо, произносит:
— Ну, скажи что-нибудь. Вели мне уйти, вот веришь — прогони, и я уйду. Или прикажи остаться, — обнимает, притягивая ближе, и взволнованно шепчет на ухо. — Скажи, что хоть что-то чувствовала. Что не играла, не развлекалась со мной, чтобы скрасить семейную жизнь. Скажи, и мы уедем вместе, навсегда, я никогда не буду таким, как он, я всегда буду любить тебя.
На мгновение мне кажется, будто я утратила способность дышать.
Сердце вырывается из груди, меня переполняет эйфория и какое-то детское ощущение счастья.
Он зовет меня с собой, предлагает сбежать.
Это не прощальный разговор, как я подумала в самом начале, это нечто большее. Намного большее.
Но юристреалист во мне тут же «включает мозг», заставляя спуститься с небес на грешную землю.
Я не могу сейчас уехать, просто так сорваться с места — слишком много обязательств, которые связали меня по рукам и ногам. Нужно написать заявление об увольнении, отработать положенные две недели, подготовить все документы, сделать визу…
А потом в голове, будто вспышка, рождается мысль: а чем я собственно собираюсь заниматься год в Японии?
Сомневаюсь, что там позарез нужны молодые перспективные юристы, в совершенстве знающие законы другой страны.
Диме все, естественно, оплатит папа: проживание, питание, обучение, но не думаю, что он настолько добрый дядя, что будет рад содержать еще и меня.
Но даже если отбросить все это, то назревает другой, более важный вопрос, который я не могу оставить без внимания.
А что если у нас с Димой ничего не получится?
Пылкие встречи раз в неделю и романтическая переписка — это одно, а вот совместный быт — совсем другое. Сомневаюсь, что Дима имеет хоть какое-то представление об этом и что он готов кардинально изменить свою жизнь ради меня.
И если у нас вдруг ничего не получится, мне придется возвращаться обратно в родительскую однокомнатную квартиру и вновь пытаться налаживать свою жизнь под осуждающие взгляды семьи. Я мысленно застонала, представляя реакцию мамы, для нее это будет высшей степенью позора — дочь в разводе.
Черт, еще один неприятный, но не менее важный пункт, о котором не стоит забывать — прежде, чем уехать, мне нужно будет оформить развод.
От этого слова меня передергивает, будто я услышала ругательство.
Ведь чтобы развестись, нужно поговорить с Лешей, рассказать всю правду…
Он слишком дорог мне, чтобы без объяснений потребовать похода в ЗАГС и расторжения брака. Я просто не могу с ним так поступить.
Все эти мысли мигом рассеивают мой романтический настрой.
— Дим, не торопи события, я же говорила, мне нужно время разобраться во всем. Давай ты уедешь, а когда вернешься, тогда и решим.
— Я не хочу уезжать, бл#ть, на год и знать, что ты остаешься тут с НИМ. Я сдохну без тебя за это время. А ты так спокойно отпускаешь меня. Значит, ни черта не чувствовала, просто играла с мальчиком?!
А я стояла и боялась, боялась совершить ошибку и сделать неправильный выбор — разрушить свой брак. Боялась остаться без Димы, отпустить его, потерять, боялась этого его загнанного взгляда.
— Не отпускай меня, Ю, пожалуйста… — закрываю глаза, мысленно собираясь с силами. Я должна все ему объяснить, иначе просто не выдержу и сойду с ума от этой пытки, которой подвергаю себя уже не первый день. Делаю глубокий вдох и, обдумывая каждое слово, произношу:
— Ты просто не понимаешь, что некоторые решения и поступки могут причинить боль другим людям.
— А то, что ты причиняешь боль мне, вот в эту самую минуту и все дни до этого, плевать?
— Дим, ты знаешь, что такое обязательства?
— Да.
— Сколько длились твои самые долгие отношения?
— Полгода! — по глазам вижу, что врет. Грустно улыбаюсь и задаю прямой вопрос:
— А на самом деле?
— Месяц, — отводит взгляд, недовольно морщась.
— Ты еще молод, для тебя есть только твоё хочу…
— Нет, и не надо списывать на мой возраст! Просто этим и отличаются люди: кто-то всю жизнь жалеет себя и всех вокруг, терпит, мечтая, что когда-нибудь наступит лучшая жизнь, а другие берут и делают. Меняют не себя, а мир вокруг!
И в его словах была доля правды, но суть заключалась в том, что я относилась к первому типу людей. Мне было проще жить по правилам, которые для меня придумали, это было привычно и безопасно.
Ну, не умею я бросаться в омут с головой, не подумав о последствиях!
Просто развестись с мужем — значит признать, что я совершила ошибку. Разрушить не только свой брак, но и жизнь Леши.
Причинить боль человеку, которого я любила много лет и к которому даже сейчас испытываю привязанность. Этого мне хотелось в последнюю очередь.
Тем более, меня так воспитали, что замуж надо выходить один раз и на всю жизнь.
И не сказать, что я несчастна в браке…
Ведь у многих все гораздо, гораздо хуже, и живут же люди…
— Дим, я не могу, не сейчас, не так…
— Все понятно! Хотя, с тобой с самого начала все было ясно, но я, как идиот, надеялся… — резко притягивает меня к себе, смотрит, обжигая взглядом. В изнеможении закрываю глаза, это просто невыносимо — видеть боль и призрение на его лице, понимать, что я причина всего этого.
— Нет уж, смотри на меня! — Дима сжал пальцами мой подборок, заставляя посмотреть в глаза.
— Наигралась? Довольна?!
— Не надо так…
— Ах, не надо! Какая же ты лицемерка! Хочешь, обманывай себя дальше, играй в верную и правильную женушку, но я-то знаю, что вчера ты была настоящая, когда кончала под моими пальцами и просила еще, когда царапалась и раздвигала ноги для МЕНЯ! — грубо оттолкнул, так, что я едва устояла на ногах, пытаясь сохранить равновесие.
