Первый Коготь и все еще следующий за ними Узас рассыпались по ангару, держа болтеры на изготовку. Талос, оставшийся рядом с Сар Зеллом, указал на катер:
— Нам надо убраться с этой планеты, брат.
— На этом мы никуда не уберемся, — ответил Сар Зелл.
«Громовой ястреб» избежал той печальной участи, что постигла остальную часть ангара, и все же саботаж был закончен. Причальные клешни, сжимавшие корабль, разбиты — чудо, что они все еще удерживали «Громовой ястреб» на весу.
— Мы можем взорвать причальные клешни, — сказал Талос. — «Панихида» переживет десятиметровое падение.
Сар Зелл кивнул, хотя это был чуть заметный кивок, не похожий на настоящее согласие.
— Вращающиеся платформы на палубе дезактивированы. Диспетчерская уничтожена.
Он указал на возвышение, откуда управляли всеми операциями в ангаре. На консолях тоже лежали тела — от многих остались лишь груды обгоревшего мяса, — и каждая машина в пределах видимости либо была выпотрошена клинками, либо почернела от струй жидкого пламени.
— Мы можем стартовать прямо с транспортера, — медленно выдохнул Талос.
Сар Зелл обвел рукой груды обломков, загромоздивших пол ангара. В некоторых местах они поднимались чуть ли не на половину высоты комнаты.
— И что ты собираешься сделать со всем этим хламом? Снести их ракетными выстрелами на самоубийственно близкой дистанции? Я не могу провести корабль через это. Чтобы расчистить дорогу, нам нужны работающие системы ангара. Без них это займет несколько дней.
Талос придержал язык, оглядывая разбитые корпуса и поврежденные катера.
— Там. Вон тот. Он должен полететь.
Сар Зелл на несколько секунд задержал взгляд на обугленном судне. Его острые глаза быстро оценили состояние корпуса. «Громовой ястреб» стоял рядом с воротами ангара. Его жестоко потрепал огонь тяжелых орудий, очевидно пробивших многослойную броню. Раньше окрашенный в темно-синий, теперь он стал серовато-черным. Корпус, похожий на силуэт ворона, от носа до кормы опалили струи огнеметов. Даже армированные стекла расплавились, оставив рубку незащищенной. Из разбитого окна текли струи дыма — свидетельство того, что внутри взорвались гранаты.
— Может быть, — наконец сказал Сар Зелл. — Это означает, что нам придется лететь сквозь песчаную бурю и дым, поднимающийся от горящей крепости. Двигатель может забиться пеплом и заглохнуть.
— Лучше, чем умереть здесь, — ответил пророк. — Приступай к работе.
Согнувшись под весом своей лаз-пушки, Сар Зелл побрел через ангар, чтобы выяснить, полетит ли катер — так или иначе.
Гробовая тишина в ангаре продержалась всего несколько минут, после чего ее нарушили ворвавшиеся в зал имперские солдаты в белом.
Сар Зелл уже занял пилотский трон, радуясь звуку разогревающихся двигателей. Катер изрядно потрепало, но он должен был взлететь.
Разумеется, пилот понимал, что они остались без термоизоляции на время атмосферного полета (это можно было решить, запершись в грузовом отсеке, загерметизировав люк кабины и доверив управление машинному духу катера) и в вакууме, после того как окажутся в космосе (опасности не представляет, если их броня герметична), но все по порядку. По крайней мере, «Громовой ястреб» был способен к полету.
— Еще преторы, — передал Сар Зелл.
Остальные бойцы Первого Когтя сбежались к кораблю. Врагов было пятеро, поэтому шансы были практически равные. Оба отделения заняли укрытые позиции среди бесчисленных груд мусора, усыпавших ангар. Талос, присев рядом с Кирионом, проверил запас боеприпасов.
— Мы прокляты, — сказал он. — Никому не пожелаю нашего везения.
— Нет?
Кирион выстрелил вслепую поверх груды обломков, за которой они прятались.
— Если кто-то и заслуживает смерти за свои преступления, то это мы, брат.
Талос поднял болтер, чтобы поддержать огнем Кириона. В эту секунду все выстрелы со стороны противника прекратились.
Талос и Кирион переглянулись. Оба они медленно выглянули из-за баррикады, держа болтеры наготове.
Все пятеро преторов вышли из укрытия. Они стояли на самом виду, сцепив руки и сотрясаясь в конвульсиях. На глазах у Первого Когтя двое из них выронили оружие. Пальцы их опустевших рук дрожали и спазматически сжимались, явно против воли хозяев.
За их спиной показалась некая фигура. Его череполикий шлем был увенчан изящно изогнутыми рогами, а Т-образный визор бесстрастно озирал сцену. В одном бронированном кулаке легионер сжимал древний болтер, в другом — посох из черного железа с прожилками из ртути. Навершием посоха служили несколько человеческих черепов.
Из-под трясущихся шлемов преторов слышались щелчки сбоящих воксов — имперцы пытались криком выплеснуть свои муки. Из плавящихся сочленений доспеха с шипением вырвались дымные струйки, и эпилептическая дрожь усилилась. Когда в пластинах брони появились первые дыры, вопли наконец-то вырвались из разлагающихся ртов.
Один за другим преторы рухнули на палубу. Из доспехов полилась жидкая органическая слизь.
Воин в рогатом шлеме опустил посох и спокойно направился к Первому Когтю.
— Вы ведь не думали сбежать без меня, так? — поинтересовался Рувен.
В его голосе не ощущалось и тени эмоций.
— Нет, — солгал Талос. — Ни на секунду.
Ветер с ревом врывался в разбитое окно кабины. Плащ Узаса из содранных человеческих кож хлопал в свирепом воздушном потоке, а черепа, висевшие на цепях на броне Ксарла, клацали костяным хором. Сар Зелл удобно расположился в пилотском кресле. В его позе была непринужденность, выдававшая прирожденного летчика.
С воздуха крепость казалась грязным пятном на равнине — замок в первых муках приближавшейся смертельной агонии. Дым валил из-за его разрушенных стен, где горели ряды оборонительных артиллерийских сооружений. Внешние уровни лежали в руинах. Воронки от попаданий десантных капсул шрамами испятнали его каменную шкуру, а сверху, в пылающих небесах, роем насекомых вились завывающие катера и ревущие «Лендспидеры».
Катер, похищенный Первым Когтем, содрогался, набирая высоту. Воздухозаборные клапаны втягивали внутрь дым, а двигатели изрыгали бешеное пламя. Лишь несколько мгновений ушло на то, чтобы нырнуть в дымовую завесу, окутавшую к тому времени крепость. Снизу ударил трассирующий огонь, градом застучавший по корпусу.
— Мы в порядке, — передал Сар Зелл остальным по общему каналу.
— Судя по звуку, нет, — заметил Талос, пристегнутый к трясущемуся креслу.
— Мы в дыму. Так что теперь все в порядке, по крайней мере до тех пор, пока пепел не забьет двигатели.
Талос указал на что-то по курсу движения.
— Что это? — спросил пророк.
Яркое пятно, ослепительное, словно второе солнце, расцвело в черных дымовых тучах над ними. Прожилки яростного света раскинулись во всех направлениях от его добела раскаленного центра.
— Это…
Предложения Сар Зелл так и не закончил. Он рванул рычаги управления, заложив такой крутой вираж, что каждый болт и каждая пластина брони катера мучительно завизжали от перегрузки.
Второе солнце промчалось мимо них с ревом карнодона, в падении все еще изрыгая потоки атмосферного пламени.
Талос выдохнул — до этого он и не замечал, что задержал дыхание. Десантная капсула исчезла из виду.
— Это было близко, — признал Сар Зелл.
— Брат… — Талос махнул на сигнализацию опасного приближения, индикаторы которой загорелись и начали беспорядочно моргать. — Что-то еще.
— Вижу, вижу.
Чтобы это ни было, оно неслось параллельным курсом — словно взлетающий катер отразился в зеркале, извергая из дюз такой же огонь. На какую-то секунду птичий силуэт вынырнул из клубов дыма — ровно настолько, чтобы различить опознавательные знаки на его корпусе, видимые даже под налетом гари.
— «Громовой ястреб» Ультрамаринов, — предупредил Талос.
— Я сказал, я его вижу.
— Тогда сбей его.
— Чем? Проклятиями и молитвами? Или ты успел зарядить артиллерийские установки до нашего отлета и просто не соизволил предупредить меня?
Череполикий шлем Талоса резко повернулся к пилоту.
— Может, ты закроешь рот и просто выведешь нас на орбиту?
— Двигатели захлебываются пеплом. Я говорил тебе, что так будет. Мы не сможем выйти на орбиту.
— Попытайся.
В ту же секунду по носу катера хлестнула очередь трассирующего огня. Снаряды звонко застучали по броне. Половина огоньков на консоли погасла.
— Держитесь, — пробормотал Сар Зелл, излучавший странное спокойствие.
«Громовой ястреб» вошел в головокружительную бочку, прижав всех к спинкам сидений. Тряска — и до этого жестокая — усилилась десятикратно. Что-то взорвалось снаружи на корпусе, зазвенев металлом.
