написанного. Главное, что они с Апеллой понимали друг друга с полуслова.
В ответ на небольшую свою исповедь, Женя не получила ни одного совета или назидания. Апелла ограничилась лаконичным:
— Надеюсь, тебе стало легче…
А Жене и, правда, стало легче. Как будто неведомая сила притянула к себе часть душевной боли и смятения, а взамен передала утешение и надежду. Это был очень короткий миг: всего мгновение, словно щеки коснулась тонкая паутинка. Начинаешь ловить ее пальцами, слепо шаришь, смутно ее осязаешь, но не видишь. И вот уже она исчезла, но она была… В темноте бури, среди горбатых тугих волн и навалившегося всем брюхом черного неба, неожиданно мигнул и погас короткий отблеск маяка. И этого оказалось достаточно, чтобы корабль не налетел на скалы, а обессиленный, и уже смирившийся с гибелью, странник, снова уцепился за хрупкий шанс выжить. Быть может, стихия победит, и это мимолетный отблеск уже не спасет, но хотя бы еще несколько минут человек будет надеяться, а значит, бороться. Все видят избавление лишь в чем-то монументальном и сильном, забывая, что добрый взгляд, быстрое пожатие или теплое слово, тоже могут сотворить чудо.
Женя была благодарна новой подруге, хотя бы за то, что впервые за долгие месяцы она скорее почувствовала, чем заметила, тонкий лучик света, который возродил в ней веру: она не ослепла, и тьма сгустилась не навсегда.
А дальше… дальше Апелла, как ни в чем ни бывало, начала расспрашивать, чем занималась Женя до травмы, потом очень обрадовалась, что она творческий человек и любит экспериментировать, зачем-то спросила, нет ли у нее знакомого ботаника, а в конце вдруг ни с того, ни с сего, поинтересовалась, верит ли она в духов.
Время от времени Апелла извинялась и, сославшись на работу, исчезала на несколько часов. Женя терпеливо ждала, читала книгу или смотрела сериал. А однажды Апелла прислала ей фотографии картин — загадочные высокие горы, река с застывшими клубнями тумана и плоские камни с таинственными рунами. Женя залюбовалась.
— Это ты нарисовала?
— Я. Балуюсь на досуге…
— Что за места?
— Приезжай, увидишь…
Женя смеялась — куда она поедет? Ни денег, ни работы, ни перспектив… Хотя душа встрепенулась, потому что уже которую ночь снились ей заросшие лесом вершины, звездное чернильное небо и крохотные домики, в которых горят золотые огоньки. Мерцают в темноте, будто приглашают подойти ближе и заглянуть внутрь. И от всего этого веет покоем. Сны были настолько реалистичные и яркие, что Женя не хотела просыпаться. Сквозь дрему она слышала, как ходит по квартире Глеб, тревожно сжималась, когда его шаги раздавались рядом со спальней, боялась, что он захочет выяснить отношения. Удивительно, как быстро могут стать чужими те, кто еще полгода назад не представлял жизни друг без друга. Сердце выло от тоски, упрямо не желая смириться с потерей, но рядом с ним уже звенела прозрачными, как у эльфа, крылышками, тихая грусть. Ничего уже не вернуть.
Глеба старалась не винить. Вспоминала, как сама струсила, когда речь зашла о ребенке. Малодушно отложила решение вопроса на потом, надеялась, что кто-то там наверху сжалится, и ей не придется подвергать себя небезопасным процедурам. Бывает же такое, когда ребенок появляется вопреки всем прогнозам. Хотела верить, что это их случай. Но если бы не желание Глеба непременно обзавестись наследником, предпочла жить с ним вдвоем. Но он не мог допустить мысли, что так тоже можно.
— Не-е-е-т, — тянул он, ласково перебирая ее волосы, — в семье должен быть ребенок, а то спрашивать начнут, думать всякое…
— А тебе не всё равно? — осторожно интересовалась Женя. — Ну, кто, что подумает…
— Мне нет, — твердо отвечал Глеб. — Понимаешь, Женька, как бы кто ни кричал об индивидуальности и якобы своем пути, это всё чушь! Людям нужны правильные картинки…
Женю покоробило:
— А я? Я тоже картинка?
Глеб навалился всем телом, запечатал ее губы поцелуем:
— Ты моя судьба… Поэтому всё должно получиться…
Именно тогда Женя поняла, что Глеб не отступится, и в памяти замелькали истории женщин, которые, стараясь угодить мужу, выполняли по пять-шесть-десять процедур, а потом… Потом по-разному, но ведь были и случаи не очень хорошего исхода. Так Глеб превратился в постоянное напоминание о ее главном страхе. Он стал источником этой тревоги. Как теперь и она для него. Она, пожалуй, даже пострашнее будет. Нелегко быть вечным пугалом. Женя посмотрела на красно-розовые шрамы, пошевелила чуть скрюченными пальцами и вдруг совершенно четко представила себе эмоции Глеба.
* * *
— Нет, это невозможно! — Глеб потряс головой и, откинувшись на спинку, легко стукнулся затылком о твердое дерево.
Поморщился: ужас, а не кровать. Даром, что с подсветкой и огромная, только комфорта никакого. Хищно, исподтишка царапает острыми углами, оставляя на ногах синяки, холодит спину черным глянцем, будто улегся на гранитную плиту. Анна перекатилась на живот и потянула на себя простынь. Скользкая ткань легко сползла с Глеба, скрученным жгутом осталась лежать между ними.
— Почему? — наконец, спросила она. — Никто ничего не узнает. Я всё сделаю сама. С тебя только одобрение и подпись.
Глеб кинул на нее быстрый взгляд. Анна смотрела, не моргая, безмятежно и спокойно. Он поерзал, и чтобы придумать отговорку, потянулся за телефоном. Они сбежали из офиса посреди рабочего дня, и сейчас на экране светилось уже несколько пропущенных вызовов, в том числе и от Петра Сергеевича.
— Глеб, это же почти законно… Почти, как кредит.
Обнаженная нога Анны скользнула по его бедру. Соблазнительно приоткрылись влажные губы, между которыми блеснула полоска зубов.
— Это подлог, — упрямо выговорил Глеб, — я не пойду на это…
Анна медленно спрятала ногу под простыни. Глеб замер, боясь даже взглянуть в ее сторону. Разговор давался тяжело, сказывалось и внутреннее напряжение оттого, что в разгар работы, он позволил, как мальчишку, утянуть себя в апартаменты. Пытался прикрыться отчетом, но Анна бросила ему на стол папку с уже подготовленными бумагами.
— Научись правильно использовать сотрудников… — промурлыкала она и нежно поцеловала его в шею.
Давясь от смеха, как школьники, сбежали по черной лестнице, запрыгнули в машину:
— Может быть, здесь? — рука Анны потянула за брючный ремень.
Глеб задохнулся от желания, но рискнуть не решился. Не хватало, чтобы их застукал кто-то из коллег или начальства.
— Нет, — хрипло сказал он, — давай, по-быстрому к тебе…
И вот, это приключение обернулось невзначай высказанным, но очевидно давно продуманным предложением, позаимствовать денег по подложным документам. На несуществующее физлицо. Глеб прекрасно отдавал себе отчет, чем ему это может грозить. Анна, конечно, умна и хладнокровна, и пришла она не с улицы, но
