– Ну, хорошо,-сказал судья,-я буду милостив до конца и приведу тебе твою милочку. Только помни: это -последняя поблажка, и больше ты от меня ничего не выторгуешь. Теперь скажи мне, где я могу найти эту знатную даму?
– Это совсем не трудно, господин президент! -весело от ветил Гаскариль.-Видите, у меня в левом ухе болтается сережка? Отстегните ее первым делом! Вот так! Теперь ступайте к церкви Нотр-Дам-де-Виктуар. Около Двора Чудес вы увидите ряд действительно чудесных превращений. Безногий и безрукий калека, например, у ворот Двора Чудес вдруг превратится в здоровенного парня… Очень возможно, что, завидя вас, чудесно выздоровевший больной вновь сразу заболеет и подползет к вам за милостыней. Тогда вы скажете ему: "Я пришел повидать Фаринетту от имени Гаскариля. Вот -серьга друга Фаринетты!" Этого будет достаточно: Фаринетта сейчас же выбежит к вам. По серьге, которую она же мне и подарила, моя милочка поймет, что вы пришли от меня, и последует за вами!
– Хорошо! -сказал Ренодэн.-Жди меня: я приведу к тебе Фаринетту. Но помни, это -последняя поблажка!
Он вышел из камеры, ворчливо думая: "Нечего сказать, в хорошую кашу мне пришлось замешаться из-за этого негодяя Рене! Буду даже рад, если ему свернут шею за Гаскариля, который мне несравненно симпатичнее, чем королева и ее приспешник. Но… земные блага исходят не от Гаскариля и ему подобных, а от королевы, и потому…"
Он плотнее закутался в плащ и быстро зашагал по направлению к Двору Чудес.
XIII
Вернемся к Генриху Наваррскому, которого мы оставили на полу в комнате Нанси наблюдать через смотровое отверстие за происходящим в комнате королевы Екатерины совещанием королевы с президентом Ренодэном.
Когда Ренодэн ушел, Генрих осторожно поставил на место кусок паркета, замаскировывавший проверченное отверстие, и направился к сонетке, проведенной из комнаты принцессы Маргариты. Он дернул за веревку снизу вверх, так что звонок не зазвонил, и через некоторое время Нанси, запершая дверь снаружи, пришла выпустить принца.
– Пойдемте, господин де Коарасс,-сказала она.
– Принцесса ждет меня? -спросил он.
– Однако! -сказала Нанси.-Вы ненасытны, сударь!
– Но почему?
– Да ведь вы уже видели ее сегодня?
– Ну, видел.
– А принцесса имеет дурную привычку ложиться спать хоть раз в сутки! -с иронической улыбкой сказала насмешливая камеристка.-Ну-с, куда вы хотите направиться теперь?
– Я хотел бы видеть господина Пибрака. Нанси довела его до той лестницы, по которой паж Рауль уже столько раз водил принца в апартаменты Пибрака, и сказала:
– Ну а теперь вы и сами знаете дорогу! До свиданья!
– Постой, крошка, одно слово! -сказал Генрих, удерживая девушку.-Ну а завтра в котором часу?
– Вам ничего не сказали?
– Нет!
– Ну так на всякий случай приходите к девяти часам, как и всегда!
Нанси убежала обратно, а Генрих постучался в комнату капитана гвардии, который в большом волнении поджидал его.
– Боже мой, наконец-то! -сказал он, увидев принца.
– Вы беспокоились?
– Страшно!
– Ну так успокойтесь: все идет отлично.
– Да что с вами случилось?
– Я вам скажу это через несколько минут, а сейчас я должен разузнать еще кое о чем!
Сказав это, Генрих открыл книжный шкаф и снова скользнул в тайник.
"Черт возьми! -подумал он, заглядывая в смотровое отверстие.-Я попал некстати: ее высочество ложится спать!"
И принц стал дерзко смотреть в отверстие.
Действительно, принцесса при помощи Нанси совершала свой ночной туалет.
– Знаете, ваше высочество,-сказала Нанси,-этот бедный господин де Коарасс, который так хорошо читает в звездах и сумел уверить ее величество, будто он чародей, сам стал жертвой чар!
– Ты думаешь?
– Он безумно влюблен в вас!
Генрих увидел, что лицо Маргариты покраснело, словно у девочки.
– Вы только представьте себе, принцесса, он хотел вернуться сюда! -продолжала камеристка.
– Сюда?
– Именно сюда!
– Теперь? Сейчас?
– Ну да! -И у Нанси появилась хитрая улыбка.-Ведь он знал, что завтра…
– Завтра? Но ведь я ничего не сказала…
– Так что же из этого? Я взяла на себя смелость назначить ему час свиданья!
– Однако…
– О Господи! -с лицемерным смирением сказала Нанси.-Если ваше высочество не пожелает видеть его, то я успею предупредить…
– Ну, мы там посмотрим,-ответила принцесса, видимо взволнованная.
– В конце концов, этот мальчик просто прелестен! -снова начала Нанси.
– Ты находишь?
– И если бы я была принцессой…
– Дерзкая!
– Раз уж вашему высочеству предстоит стать королевой Наваррской, то было бы хорошо дать сиру де Коарассу какую-нибудь придворную должность. Ведь в Нераке так скучно!
– Знаешь что, крошка моя, я начинаю думать, что сир де Коарасс принадлежит к числу твоих друзей! Ты с ним в заговоре и хочешь заставить меня во что бы то ни стало полюбить его!
– О, что касается этого, ваше высочество,-ответила Нанси, в то время как принц задрожал от радости в своем тайнике,-то мне кажется, что ваше высочество несколько поощрили меня к такому заговору!
– Молчи, сумасшедшая,-сказала принцесса,-и ступай! Я хочу спать!
Нанси погасила свет и ушла из комнаты. И тогда принц услыхал, как с губ Маргариты сорвалось тихим шепотом:
– Господи, Господи! Как я люблю его!
"Еще бы! -подумал принц.-Я это и так заметил!"
Он осторожно вышел из тайника и сказал Пибраку:
– Милый Пибрак, если вы хотите добиться какой-либо милости по моей протекции, то начинайте!
– Что вы хотите сказать этим, ваше высочество?
– То, что я пользуюсь любовью короля и вошел в милость королевы Екатерины. Я занял место Рене! Пибрак широко открыл глаза.
– Ваше высочество торгует парфюмерным товаром?
– Нет, но зато я читаю в звездах прошлое и будущее!
Удивление Пибрака дошло до апогея. Тогда принц рассказал капитану гвардии все, что произошло в последнее время и что читатели уже знают.
Пибрак с хмурым видом выслушал сообщение Генриха и наконец сказал:
– Ваше высочество, я могу лишь повторить слова принцессы Маргариты: вы играете в опасную игру!
– Друг мой Пибрак, вы любите волноваться из-за пустяков.
– Я знаю королеву!
– Да и я тоже!
– И знаю Рене, а это еще важнее.
– О, что касается Флорентийца, то его жизнь в моих руках. Мне достаточно отправиться к королю и рассказать ему все!
– Боже сохрани ваше высочество от этого! -крикнул Пибрак.
– Это почему?
– А потому что хотя бы король приказал перевести Рене в Бастилию, выпустить на свободу Гаскариля и объявить вину Рене доказанной -все равно Флорентинец казнен не будет!
– Да полно вам!
– Королева-мать скорее поднимет революцию во Франции, чем поступится своим Рене!
– Значит, вы думаете…
– Думаю, что король ничего не должен знать. Пусть Рене изворачивается из лап палача, вашему высочеству следует лишь продолжать взятую на себя роль кудесника. Ведь королева любит Рене только потому, что верит в его сверхъестественные способности.
– Только из-за этого?
– Ну, прибавьте сюда еще некоторую долю привычки, только и всего. И в тот день, когда королева уверится, что ей удалось найти колдуна, превосходящего силой и знаниями Рене, песенка проклятого парфюмера будет спета. А такой результат будет несравненно лучше, чем если Рене будет осужден парламентом. Предоставим королю, королеве и Рене устраиваться между собой как они знают, вы же, если вы по-прежнему хотите жениться на принцессе Маргарите…
– Но конечно хочу, друг мой! Принцесса очаровательна, хотя… мне совсем не нужно стать ее мужем, для того чтобы получить доступ в ее спальню!
– Но тогда… к чему?
– На это у меня имеются причины политического характера. Ну- с, а теперь, когда мы с вами столковались, я ухожу.
– Вы идете домой?
– Нет, у меня еще есть дельце, которое надо обделать этой ночью.
Выйдя из Лувра, Генрих прямым путем направился в кабачок Маликана. Кабачок был уже закрыт, но сквозь щели ставен виднелся свет. Принц осторожно постучал.
– Кто там? -послышался свеженький голосок Миетты.
– Земляк землячки! -ответил принц на беарнском наречии. Миетта поспешила открыть дверь. Войдя в кабачок, принц увидал Ноэ и красотку-еврейку. Последняя по-прежнему была в одежде беарнского мальчика.
Ноэ пришел в кабачок после того, как сдал Паолу на попече ние Вильгельма Верконсина. Он вернулся берегом реки и, войдя в кабачок и поцеловав Миетту, сказал:
– Я умираю от голода, милочка, и ты будешь умницей, если дашь мне поесть!
В тот момент, когда пришел принц, Ноэ ужинал, разговаривая с обеими женщинами.
– Черт возьми! -сказал Генрих.-Теперь я понимаю, почему я чувствовал себя все время так не по себе: я не обедал!
Он уселся против Ноэ и первым делом налил себе того старого доброго вина, которое Маликан приберегал лишь для земляков.
