— Главное, что жива. Об остальном — не беспокойся.
Первым делом реставрировал ей внешний облик. Для молодой леди это несказанно важно. И угадал. От счастья Цветаниэль бойко задёргала новыми ушками, руками их потрогала, и даже пригнула, чтобы воочию убедиться в восполнении тяжелой потери. Приятно всё-таки дарить радость.
Потом восстановил речь. Однако память вернуть не получилось. Наверняка тут замешана драконья магия. С этим уже никто не поможет. Придётся надеяться на самовосстановление. В целом, хвала Лесу, ничего страшного: рассудок почти не повреждён, а вспоминать девушке особо и нечего.
Думаю, пора забрать её у Занзира. Только куда определить это юное дарование? Сразу же вспомнил о кое-каких связях в Академии Магии. Ректор мне обязан, поэтому возражать не станет. Действительно, что время тянуть? Подождал, пока эльфийка наиграется с ушами, затем спросил:
— Цветаниэль, как ты отнесёшься к моему предложению не ждать ещё сто восемьдесят три года, а прямо сейчас поступить в Магическую Академию?
* * *
Светка. Офигеть! У меня настоящие эльфийские уши! Этот архимаг оказался весьма приятным и добрым типом. Чего Занзир его так боится? А потом Крайтис поводил растопыренными пальцами у меня над головой, и я поняла, что отныне знаю старшую речь в совершенстве. Не знаю, как, но почувствовала. У меня что сегодня — день рождения? Такие подарки! Просто летаю на седьмом небе от счастья! Но архимаг на этом не успокоился и «добил» меня фразой:
— Цветаниэль, как ты отнесёшься к моему предложению не ждать ещё сто восемьдесят три года, а прямо сейчас поступить в Магическую Академию?
Как?! Ещё спрашивает как?! Да если бы он знал, сколько я о подобном мечтала! Очередной раз незаметно ущипнула себя, пытаясь проснуться. Всё нормально — это явь, и синяк на попе останется самый натуральный.
— Очень положительно отнесусь, Ваше Сиятельство. Сочту за честь и постараюсь оправдать ваше доверие, — боясь, что Крайтис вдруг передумает, поскорее сказала я ему.
* * *
Найдёнова Липа. Парни на берегу терпеливо ждут, пока доплыву. Как только я коснулась ногами дна и прошла несколько шагов, вспомнила, что одежды на мне нет. Поэтому остаюсь стоять по грудь в воде.
Негритята, совсем ещё молодые — лет по пятнадцать-шестнадцать, осмелели и подошли поближе. Чувства опасности они не вызывают, даже, несмотря на имеющееся в наличие средневековое оружие. Поэтому позволяю себе спокойно отдышаться. Потом улыбаюсь и произношу на сомалийском языке:
— Здравствуйте. Не бойтесь, я друг.
Не ожидала, но меня поймут. Самый высокий и вероятно, самый старший туземец кивнул в ответ:
— И вам не болеть, госпожа. Можем мы вам чем-нибудь помочь?
— Я потеряла одежду. Если можно одолжите мне что-нибудь?
— Да, госпожа. Возьмите мою рубаху, — протянул мне вещь, вошедший по пояс в воду, мальчишка.
— И мой пояс, госпожа, — подхватил полненький паренёк, — мне он всё равно не нужен.
При этом он похлопал себя по животу — мол, штаны и так держатся.
Какие вежливые подростки. Даже не представляю, что меня ожидало бы, окажись я в аналогичной ситуации в России.
— Спасибо огромное, — поблагодарила я и напялила длинную рубаху. Она оказалась мне почти до колен.
По всей видимости, эфиопы, приняли меня за какую-то уважаемую особу и поэтому так относятся. Не хочется им лгать, пусть это и грозит обернуться для меня плачевно. Но чутьё подсказывало, что всё будет хорошо.
— А почему вы называете меня госпожой? Я обычный человек, такой же, как и вы. Можете обращаться ко мне на «ты».
— Как скажете, госпо…, - начал и осёкся один из парней. Затем спросил: — А кто ты и как тебя зовут?
— Оли…, — хотела я назвать своё полное имя, но решила, что налаживать контакт проще в менее официальном тоне. Поэтому представила по-другому, — Липа.
— Очень приятно, Оллипа, — сказал тот же (видимо главный) мальчуган. — Я — Локоб, этот толстячок — Мидо, а там Ресл и Див.
— Мне тоже приятно.
— А как ты сюда попала? — спросил Див. — Мы тут весь день купались и упражнялись с оружием — никого рядом не было. А когда собрались уходить, услышали всплеск, обернулись и увидели тебя.
Хотела бы и сама знать, как тут оказалась. Но парням говорить этого не стала, лишь пожала плечами.
— Ну-у, как вам сказать. Дело в том, что-о…, - тянула я время и соображала, чтобы такого правдоподобного соврать.
На выручку мне, неожиданно пришёл Мидо:
— Что тут непонятного? Просто перенеслась магическим способом… Телепрот называется.
— Не телепРОт, а телепОРт, — исправил его Ресл. — Дядька Йурен про такое рассказывал. Их обычно эльфы используют.
— Да, магия, не иначе, — согласилась я. — Других объяснений нет.
В отличие от меня самой остальных такой ответ устроил.
— А куда ты хотела попасть, Оллика? — очередной раз переврал моё имя Локоб. После чего остальные вдруг внезапно замерли и зашёптались.
Не знаю, чем была вызвана такая реакция, но поняла, что сейчас от моего ответа зависит если не дальнейшая судьба, то слишком многое. Стараюсь осторожно подбирать слова, чтобы не получилось двусмысленности:
— Вообще-то, я мечтаю в ваших краях найти своего отца.
Удивление ребят усилилось. Ну что я такого сказала? Однако обижать меня пока не собирались, и я продолжила:
— Он весьма известный человек. По крайней мере, был им много лет назад, когда я родилась. Папа спортсмен, легкоатлет. Он выигрывал самые главные соревнования по бегу много лет подряд.
Теперь на лицах ватаги расплылись широкие улыбки. Подростки кивали друг другу и тихонько шептались, проговаривая уже третий вариант моего имени:
— Олика?.. Олика!.. Олика…
Ничего не понимаю. Стою и молчу.
— А сколько тебе лет, Олика? — спросил Локоб.
Снова наступила гробовая тишина. Интересно, при чём тут мой возраст?
— Тридцать было, весной, — сказала я.
Мой ответ послужил началом грандиозного веселья среди туземцев. Ребята радостно запрыгали вокруг. Потом схватили меня за руки и с криками: «Дядька Фатун! Ваша дочь нашлась! Олика вернулась!» потянули вверх по извивающей змеёй тропинке. До сих пор не соображаю, что происходит. Просто подчиняюсь судьбе и иду.
Глава 14
Если б ты только знала,Как я люблю тебя.Как сердце моё замерзало, —Ему не хватало тепла.Тепла не от пламени жаркого,И света не Солнышка яркого.В жару, в холода и в ненастьяХотел я, чтоб грела меняЛюбовь моей нежной и ласковой, —Чьё имя шепчу ночью я.Той самой, чей образ магическийЯвляется в грёзах и снах.С которой ещё до рожденьяГосподь обручил в небесах.Мой цветок, тебе тайну открою:Нас сóздали, чтобы быть вместе,Ты — только со мной, я — только с тобою.Пусть сто лет пройдёт или двести, —Дождусь я тебя, подруга,Всегда будем рядом, вдвоём.Счастливыми станем друг с другомНа свете и этом и том.Нет ближе тебя, нет роднее,Мне не нужен никто и ничто.Только девушка с именем Поля —То есть ты! Иль совсем никого.Засыпал я и вновь просыпалсяС одной мыслью: что встретишь меня,Сквозь пространство прорвёшься и скажешь:«Здравствуй, милый! Люблю тебя я!Не покину тебя и не брошу,Ни на час, ни на миг, никогда!Я твоя навсегда, мой хороший,Обними же покрепче меня!»
Парень очередной раз перечитал стихотворение и сунул листок в карман комбинезона. Покажется странным, но с девушками молодому человеку не везло. От природы стеснительный Егоров в свои двадцать с хвостиком выглядел, как Ален Делон на пике своей популярности. Но даже с такими данными затруднялся найти ту единственную, рядом с которой хотелось пройти весь жизненный путь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
