В Рио мы приземляемся ранним утром. Несмотря на двенадцатичасовой перелёт, мы с Ланой чувствуем себя бодрячком, так как всю ночь проспали в бизнес-классе. На такси добираемся до нашего гостиничного комплекса, состоящего из главного здания и множества бунгало с отдельной территорией, бассейном и собственным выходом на пляж. В один из таких заселяемся и сразу отправляемся к океану, где долго плаваем, резвимся, точно маленькие дети, прыгаем по волнам, брызгаемся. И, конечно, как и полагается говнюку, я пугаю Лану приближающейся акулой, а она с визгом запрыгивает на меня. В точности, как в лесу, когда испугалась зайца.
– Дурочка, я же пошутил. Нет там никакой акулы, – раскатисто смеюсь, вовсю наслаждаясь тесным телесным контактом с Ланой.
– Это ты дурак! Я чуть инфаркт не получила! – зайка стучит кулаками по моим плечам. – Зачем нужно было так меня пугать?!
– Может, мне просто обнимашек захотелось.
Не может. А так оно и есть. За всё время вместе я не упускал ни одной возможности соприкоснуться с Ланой кожа к коже. Ненароком задевал её рукой во время готовки, мазал спину солнцезащитным кремом и просил её сделать для меня то же. Прижимался всем телом, когда опять согревал ночью в палатке или помогал преодолеть одно из препятствий. Вот и во время купания я не мог не воспользоваться моментом, подразнив нас обоих ещё больше, даже несмотря на то, что у меня и так уже яйца скоро треснут.
Так сильно хотеть трахнуть женщину и не делать этого – чертовски больно, но этот физический дискомфорт не идёт ни в какое сравнение с упоением, что доставляет мне созерцание ответной реакции Ланы.
Мне кажется, ни одна женщина не откликалась так остро на каждое моё прикосновение, как делает это зайка. Она вроде пытается сохранять спокойствие, делая вид, будто её совсем не трогает наша близость, но её тело, дыхание и взгляды выдают её с потрохами.
И это кайф. Пусть и мучительный, но кайф – трогать её, а затем видеть и чувствовать, как её разрывает от жажды пойти на поводу своих желаний, забив на благоразумные доводы не пересекать нашу зону дружбы.
О том, что эта зона мифическая и может в любой момент испариться как дым на ветру, нам тоже обоим известно. Эта дружба – всего лишь ещё один защитный кокон Ланы, который я сам же ей предоставил, чтобы успокоить её и суметь установить с ней контакт. Но теперь, когда он уже довольно неплохо установлен, я хочу, чтобы зайка сама набралась смелости и сделала первый шаг к нашему сближению.
Точно так же, как она неоднократно переступала через свой страх на природе в Спрингфилде. И так же, как она это продолжает делать в Рио всю следующую неделю, пока мы путешествуем по городу, осматривая его достопримечательности и колоритные места.
Не без моей поддержки и уговоров Лана решается поучиться серфингу, отправиться на дайвинг и понаблюдать за устрашающими её акулами, в зоопарке войти в клетку с тиграми и покормить малышей, покататься на экстремальных аттракционах и съездить на экскурсию в знаменитые фавелы, чтобы своими глазами увидеть жителей трущоб.
А сейчас я вот-вот уговорю зайку в прямом смысле совершить шаг в бездну, тем самым сделав самое страшное из всего, на что мне довелось ей подстрекнуть.
– Нет! Нет! Ни за что! Только через мой труп! – предсказуемо отказывается Алана, с ужасом глядя на мост над рекой, с которого с оглушительным криком летит банджи-джампер.
– Это я уже слышал неоднократно, – усмехаюсь и тяну её к кабинке регистрации, но Лану настолько парализует от страха, что она будто в столб превращается и прирастает к земле.
– Нет, Стив! Я ни за что не прыгну туда!
– Неужели бросишь меня одного в этом деле?
– Так ты тоже не прыгай! Пожалуйста. Это же так опасно!
– Мне очень приятно, что ты переживаешь за меня, но в этом нет ничего опасного.
– Как это нет? А если трос порвётся? А если сердце от страха остановится? А если…
– Так! Стоп, заяц! – прикладываю палец к её губам, вынуждая замолкнуть. – Давай без твоих любимых «а если». Мы это уже сто раз проходили и всегда оставались в живых. Ничего не порвётся и не остановится. Всё пройдёт отлично.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– А если нет? – дрожащим голосом мямлит Алана.
– Если нет, то умрём вместе.
– И это должно было меня хоть как-то успокоить? – она чуть ли не хнычет, а я смеюсь.
– Я же шучу, Лан. Всё действительно будет в порядке. Я прыгал уже трижды. Самое страшное – это наклониться и упасть, а дальше уже страха не будет. Только чувство экстаза. Вот увидишь, ты с ума сойдёшь от ощущений после.
– Я предпочла бы остаться в здравом уме, – с опаской смотрит на реку и скалы внизу, но тем не менее маленькими шажками следует за мной.
Вот и отлично. Потому что мне её здравый смысл на хер не нужен. Он только мешает. И ей, и мне.
Мы записываемся на прыжок и внимательно выслушиваем инструктаж. Перед нами всего два прыгуна, так что ждать приходится не долго. И это хорошо. Чем меньше будем томиться в ожидании, тем больше шансов, что Лана не спасует в последний момент. Её и так потряхивает от страха, она почти ничего не говорит и даже не одёргивает руку, когда я сжимаю её в знак поддержки. А когда нас зовут, зайка мёртвой хваткой цепляется за моё предплечье и держится за него, пока мы идём к месту прыжка.
Здесь всё закрыто высоким стеклянным ограждением, а на территории, где нам надевают экипировку, находится только инструктор. Он ещё раз повторяет нам, как правильно прыгать, затем крепит к нам страховочный трос, прицепляет банджи-карабин и говорит пройти вперёд на предназначенный для прыжка выступ.
– Нет! Нет, Стив! Я не смогу! Это слишком! Там так высоко! Я не смогу, – начинает пищать Лана, скобля пальцами по моей груди.
Я касаюсь её подбородка и приподнимаю лицо вверх, заставляя встретиться со мной взглядом.
– Тихо, спокойно, зай. Сейчас не время для паники.
– Нет! Я боюсь высоты. До ужаса! Я не могу… Не могу… Не могу это сделать.
– Всё ты можешь. Слышишь? Всё! Особенно, пока я рядом с тобой, – провожу пальцами по её щеке, даже сквозь двойной слой одежды чувствуя, как бешено стучит сердце зайки. – Ты мне доверяешь? – спрашиваю и не просто начинаю тонуть в её сфокусированном на мне взгляде. Я пропадаю в нём. Растворяюсь. Сердце, сука, замирает, между рёбрами сдавливает, когда зайка утвердительно кивает.
– Тогда верь мне и ничего не бойся. С нами всё будет хорошо. Я обещаю.
– Точно? – еле слышно выдыхает Лана, задерживаясь глазами на моих губах, словно поцеловать на прощание желает. Перед смертью, так сказать. Дурная.
– Точно, заюш. Просто обними меня крепко и получай удовольствие, – цепко обхватываю её руками, и Лана делает то же, неожиданно усмехаясь мне в грудь.
– Чего?
– Да ничего. Я поняла, зачем ты затащил меня на этот чёртов мост.
Да ладно?
– И зачем же?
– Видимо, обнимашек опять захотелось, – нервно посмеиваясь, выдаёт она и жмётся ко мне ещё ближе, заставляя и без прыжка ощущать себя живее всех живых.
Эмоции ударной волной захлёстывают разум, адреналин разгоняет сердцебиение на максимум, а страх перед падением, который меня всё это время сжирал ничуть не меньше, чем зайку, значительно уменьшается.
Я тоже начинаю смеяться. Но не просто нервно, как Лана, а с неким отчаяньем. С безысходностью. Понимая, что мне не спастись. Я уже в полной жопе. И опять из-за неё – чёртовой девчонки из прошлого, которая столь внезапно свалилась мне на голову, выпотрошив наружу всё, что я считал уничтоженным.
Тут плакать надо, а лучше – съёбывать от неё подобру-поздорову, но точно не смеяться. А я, придурок, продолжаю хохотать с ней на пару. Вплоть до тех пор, пока мы вместе, в обнимку, не падаем с платформы, и Ланин крик оглушает природную симфонию Рио.
Флешбэк 4Алана
Жгучая алкогольная смесь обжигает гортань, и я закашливаюсь. Жидкость выходит обратно, стекает по подбородку прямо на нежно-голубое платье. Даже не пытаюсь оттереть пятно. Мне не до этого. Грудь печёт, в горле стоит болезненный ком, а слёзы градом катятся по лицу. Мой шикарный вечерний макияж наверняка стал напоминать грим Джокера. Но мне плевать. И на то, как, должно быть, жутко я сейчас выгляжу. И на то, если меня вдруг кто-то увидит.
