— Спасибо за то, что ты купил для меня ленты, жрец. Почему ты это сделал?
— А разве нужен повод для того, чтобы сделать тебе подарок, красавица?
— Ты забавный. Как тебя зовут?
— Эрфиан.
— Какое длинное имя для жреца. Ты купил мне подарок, и я, пожалуй, тоже тебя отблагодарю.
Она поманила Эрфиана пальцем, заставляя наклониться ниже, приподнялась на носки и поцеловала в щеку. Ему почудилось, что земля и небо поменялись местами. Незнакомка отстранилась, а запах ее волос и кожи до сих пор щекотал ноздри. Он не мог понять, чем именно она пахнет, но сердце сладко замерло.
— Я подарю подруге вышитую ленту и скажу, что за нее заплатил красивый жрец. Мне молитвы не нужны, а она мечтает о встрече с очаровательным эльфом.
— Я расскажу богине о твоей подруге. Как ее зовут?
Эльфийка лукаво улыбнулась и снова накинула капюшон, пряча лицо.
— Гриалла.
— Уверен, она так же красива, как ты.
— О да, она хороша. Прощай, жрец.
Эльфийка взяла ленты, завернутые торговцем в ткань, и сделала воинам знак следовать за ней. Эрфиан провел пальцами по щеке.
— Твои первые боги тебя побери, куда ты ушел?! — раздался из-за спины голос Мариуса. — Мы искали тебя повсюду!
— Мы купили маме сандалии, — похвасталась Мадда.
Эрфиан указал на удаляющуюся компанию воинов.
— Та эльфийка с фиалковыми глазами. Кто она?
Мадда и Мариус переглянулись.
— Это Гриалла, — ответил последний, — дочь торговца Валида.
— Гриалла, — повторил Эрфиан. — Дочь торговца Валида.
— Ну да, — кивнул Мариус. — Он души в ней не чает, потакает всем капризам, покупает все, что она захочет, достает редкие ткани, фрукты и украшения….
— И хочет выдать ее замуж, да только она всем отказывает, — вставила Мадда.
— Это точно, — поддакнул Мариус. — Кто только к ней ни приезжал, разве что не один из Жрецов из твоей, Эрфиан, деревни. А она нос воротит. Подарки берет — и все. Говорят, что она эльфийка только наполовину, а ее мать была Сновидицей, поэтому у нее золотые волосы и фиалковые глаза.
Эрфиан хмыкнул.
— У Сновидцев не бывает детей от эльфов.
— А вдруг они сильно любили друг друга? Сновидица умерла, рожая Гриаллу. А Валид забрал дочь и воспитал ее.
— Что у тебя в голове, Мариус — солома или смесь для благовоний? Не все, что болтают вокруг, правда.
— А вдруг правда? Говорят, что ей от матери передалась способность к магии. Стоит на нее посмотреть — и ты влюбишься навсегда.
— Где же тут магия? Красивых женщин много.
Мариус поцокал языком.
— Много, много. Только я еще не видел, чтобы ты так смотрел хотя бы одной из них вслед.
— А почему бы мне не посмотреть?
Мадда хихикнула, прикрыв рот ладонью.
— Смотреть ты можешь, Эрфиан, но это до добра тебя не доведет. Она отказывала сыновьям вождей и воинам, а на жреца Великой Богини даже не взглянет. Мы для дочери торговца Валида хуже слуг. Или я для тебя уже не хороша?
— Ты для меня всегда хороша.
— А остальные мои сестры?
— И остальные тоже.
— Но я все равно лучше?
Мариус раздосадованно топнул ногой.
— Сдалась вам эта Гриалла! Вы что, не хотите есть? Я умираю от голода!
* * *
Жрица Такхат придирчиво осмотрела содержимое последней курильницы.
— Вы потрудились на славу, — подвела она итог. — На моей памяти приготовления к празднику полной луны всегда заканчивали в спешке, в последний вечер, а на этот раз у нас осталось несколько дней. Может, вы что-нибудь натворили, а, Мадда?
Девушка замотала головой.
— Что ты, матушка.
— Ничего, — поддакнула одна из ее сестер.
— Это все он, — заговорил Мариус, кивая на сидевшего напротив него Эрфиана. — Он работает, как проклятый, и нас заставляет. Наверное, думает, что мне это в удовольствие — часами толочь анис и гвоздику. А от ладана я чихаю с утра до ночи.
В подтверждение своих слов Мариус зажмурился и пару раз чихнул. Жрица улыбнулась.
— Отдохните. А для тебя, — она посмотрела на Эрфиана, — у меня есть поручение.
— Ты посылаешь его на рынок? — обрадовалась Мадда. — Я пойду с ним!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Нет, — покачала головой Такхат. — Я посылаю его за травами, которые торговец Валид привез из-за большой воды. Он пойдет один.
Эрфиан отложил мешочек с куркумой, содержимое которого собирался высыпать в плошку, и поднял глаза на жрицу.
— Почему бы ей не пойти со мной?
— Даже не думай спорить.
— Мама хочет, чтобы ты увиделся с Гриаллой, — заулыбалась Мадда.
— Я хочу, чтобы ты взял травы, — поправила Такхат без тени улыбки. — Увидишься ты с Гриаллой или нет — дело твое.
Мариус, которому перепоручили раскладывать куркуму по плошкам, тяжело вздохнул и принялся за работу.
— Ты знаешь, где живет Валид? — поинтересовалась жрица.
— Да, — кивнул Эрфиан.
— Хорошо. Он купил у здешних торговцев ткани и драгоценные камни и скоро отправится в твою деревню. Если хочешь, можешь передать что-нибудь Жрице Царсине. Думаю, она обрадуется, получив от тебя весточку.
* * *
— Господина интересует янтарь?
Невысокий мужчина с копной рыжих волос и хитроватыми глазками наблюдал за тем, как Эрфиан оглядывает его товар.
— Я возьму вот это.
Торговец взял нужное украшение, поднял его и кивком пригласил покупателя взглянуть на то, как солнечные лучи играют в камнях.
— Чистейший янтарь и серебро, изготовленное по тайному рецепту. Если господин поведет свою возлюбленную на ночную прогулку, то заметит, что в лунном свете украшение отливает голубым… но только в том случае, если сумеет оторвать взгляд от лица своей возлюбленной, она, я уверен, прекрасна как предрассветные песни птиц.
— Это подарок для моей… матери.
Мужчина закивал и одарил Эрфиана доброжелательной улыбкой.
— Пусть боги даруют твоей матушке долгие дни, господин. Пусть она очаровывает мужчин так же, как когда-то очаровала твоего почтенного отца.
— Сколько ты хочешь за украшение?
— Двадцать пять серебряных монет для жреца храма Великой Богини. Обычно я прошу за черный янтарь не меньше десяти золотых…
Доброжелательная улыбка торговца сменилась смущенной.
— Великая Богиня щедра и милостива, — продолжил мужчина, опустив глаза. — Все знают, что она открывает жрецам свои тайны, и они способны разгадать мысли любой женщины.
Эрфиан ждал.
— Та, кому я подарил свое сердце, принадлежит другому, но он не любит ее. Если бы господин согласился помочь …
— Что ты хочешь — яд для мужчины или любовное зелье для женщины?
Две светлые эльфийки, стоявшие поодаль, захихикали.
— Если жрец Великой Богини даст мне любовное зелье, я не возьму с него за украшение ни одной серебряной монеты.
Эрфиан порылся в сумке и достал маленький кувшин, плотно закрытый пробкой.
— Пять капель — любовное зелье. А больше пяти — яд.
— Не лишила ли его разума та красавица, и не разучился ли он считать? — похлопала ресницами одна из эльфиек.
— Глупая, — упрекнула ее подруга. — Он же торговец. Пусть представит, что это не настойка, а серебряные монеты. А еще лучше — золотые. Тогда точно не ошибется.
Эльфийки расхохотались. Щеки торговца от стыда превратились в пунцовые. Эрфиан передал мужчине кожаный мешочек.
— Здесь двадцать пять серебряных монет, которые я тебе обещал. Пусть красавицы купят себе все, что пожелают. Уж очень приятно смотреть на их улыбки.
Молодая эльфийка запрыгала от радости и захлопала в ладоши.
— Какой милый жрец! — Она посмотрела на подругу. — А ты говорила, что все они злые, и боги лишили их разума…
— Не бери у них деньги, — строго сказала вторая эльфийка. — Сейчас он покупает тебе украшения, а потом позовет на праздник, напоит любовным зельем и будет делать с тобой все, что заблагорассудится, а ты ни слова не скажешь против, будет только поддакивать и просить еще.
Торговец с несчастным видом вернул мешочек с серебром. Эрфиан спрятал монеты в сумку и помахал эльфийкам на прощание.
