— На моих землях будет вдвое больше жрецов, — посетовал Ниньяс. — Ты знаешь, сколько шума они умудряются понаделать, советник? Особенно когда празднуют эту их… полную луну.
Королевские жены — пятеро — сидели у ног мужа, но не на подушках, а на полу. Как и подобает воспитанным супругам, они не смели поднять глаз на гостя-мужчину.
Эрфиан в очередной раз отметил, что Ниньяс не назвал его по имени — у светлых эльфов это считалось проявлением крайнего неуважения к собеседнику. Впрочем, «советник» не сделал ничего, что позволило бы заслужить уважение. Например, не родился в семье Жрецов, и кровь у него синей не была. Значит, он мало чем отличается от слуги. Ниже слуг в иерархии королевских особ стояли только внебрачные дети. И их величество о происхождении Эрфиана были осведомлены.
— Жрецы будут жить в отдалении от деревни, ваше величество. Не забудем и о том, что главная жрица Такхат имеет влияние на детей. Стоит ей сказать хотя бы слово — и шум прекратится. Я понимаю беспокойство вашего величества, но хочу заверить всех, кто находится в этой зале — светлые эльфы выиграют, если обзаведутся такими соседями. Предлагаю их величеству поразмышлять о том, что вино, которое они получат, позволит им созывать большие пиры. Они смогут заключать союзы с вождями человеческих племен, с темными эльфами, с оборотнями и другими темными созданиями. Эти союзы обеспечат их величеству не только надежную защиту от нападений Следопытов и вампиров, но и крепкую дружбу. Боги милостивы, у их величества много дочерей. Король светлых эльфов Тимир, живущий в окрестностях города Фелота, ищет жен для сыновей. Он заключил союз с вампирами, обитающими там же. Один брак — и их величество совершат то, что не удавалось даже янтарным Жрецам: наладят отношения с обращенными существами.
— Что бы это значило? — поднял бровь Ниньяс.
— Их величество породнятся с королем Тимиром. Союзы, как мы знаем, заключаются не между королями, а между семьями. Теперь вампиры не смогут нападать на вас, потому что в противном случае они нарушат данные Тимиру обещания.
— С позволения вашего величества, я хочу сказать пару слов.
Царсина, до этого полулежавшая на подушках — по приходу сесть предложили только ей — поднялась и подошла к королю. По случаю путешествия на ней была черная кожа, а лоб украшал обруч главного воина. Король почтительно склонил голову.
— Моя Жрица, — проронил он. — Тебя утомили речи советника?
— Да простит ваше величество, но настал мой черед утомлять его речами.
Ниньяс снова кивнул, приготовился слушать и ради этого даже сел прямо. Царсина, с утра не проронившая ни слова, выглядела спокойной, но Эрфиан был уверен: она готова взорваться от злости. Оставалось удивляться, как ей удается сдерживаться. Обычно Жрица не утруждала себя подобным и, в отличие от советника, высказывала собеседнику все, что думает. «Глупец» было самым невинным из того, что бедняге приходилось выслушивать.
— Эрфиан, ваше величество, — произнесла Царсина, подчеркнув имя, — сопровождая меня, проделал долгий путь. За последнюю весну он несколько раз уходил в Фелот, а потом возвращался в деревню. Он говорил с их величеством Тимиром, с главной жрицей Такхат, с моим супругом Нориэлем. Этой ночью Эрфиан не спал, размышляя о том, что скажет в разговоре с тобой. С раннего утра он стоит в этой зале, и ему даже не предложили присесть — я уже не говорю о том, что нас не пригласили к обеду.
— Если моя Жрица голодна, мы можем прерваться, — предложил король.
— Но, — возвысила голос Царсина, словно не услышав, — наверное, их величество полагают, что советники, как и слуги, рождены для тяжелой работы, и их не обязательно уважать. Мне жаль, что я вынуждена опускаться до подобных слов, но эту деревню защищают воины. Прошлой луной вампиры покусали десятерых эльфов и серьезно ранили первого воина. Покой их величества охраняет армия, сильнее которой нет ни в одном из миров. Это — мои воины, ваше величество. Они пришли сюда по доброй воле, но могут и уйти. И тогда деревня останется без защиты. Все мы знаем, что вампиры испытывают по отношению к светлым эльфийкам.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Король поднес руку к виску, убирая за ухо прядь длинных светлых волос.
— Видят боги, моя Жрица — я не хотел обидеть тебя. Я наслышан о твоей воинской доблести и о твоей… женской мудрости, — после паузы добавил он. — Я знаю, что ты жестока с врагами — и твое милосердие не знает границ, когда речь заходит о союзниках. Но помилуй, неужели ты на самом деле лишишь меня защиты, если я не соглашусь поселить на своих землях…
— Эти земли принадлежат янтарным Жрецам, — отрубила Царсина. — Их захватывала не эльфийка Кохаба, не Прародительница Лилит и даже не подруга первого Великого, а моя бабушка. А потом — моя мать. Воины шли за ними, проливали кровь и умирали. Если бы Жрец Оден не хотел, чтобы деревня вашего величества находилась здесь, вам пришлось бы поселиться в другом месте. Но он милостиво согласился. А Жрица Эдна обеспечила вам защиту. Если ваше величество не уважает моего советника — это его право. Если он не уважает и женщину, которая стоит во главе армии янтарных Жрецов — наверное, потому, что он не принимает всерьез женщин-воинов и считает, что они должны сидеть у ног мужчины и смотреть в пол — это его право. Но я требую, чтобы их величество уважали память моей матери и тех, благодаря кому они смогли построить здесь свой дворец.
— Моя Жрица, прошу тебя.
Эрфиан положил руку Царсине на плечо. Король Ниньяс поджал губы.
— Ваше величество знает, что я права, — продолжила Жрица. — У него нет армии, он не вел за собой воинов, но он — мужчина, и он должен быть сильным. Я прошу его величество принять решение, потому что время разговоров прошло. Сегодня Эрфиан возвращается в храм жрицы Такхат. И должен сообщить ей ответ.
Веер замер в руках эльфийки. Другие девушки уставились на Царсину с таким видом, словно только что ее увидели. Их величество прикоснулись к короне — изящной и тонкой, сделанной из светлого золота, редкого, но дешевого, в отличие от темного вампирского.
— Не думал, что мудрая женщина, моя Жрица, позволит себе такие речи, — сказал он. — Мы можем уйти с этой земли. Мешки с золотом, хранящиеся в шатре твоего почтенного мужа, наполняются из моей казны. На что он будет покупать тебе красивые платья, моя Жрица? Будете ли вы пить чужеземное вино на пирах? Будете ли покупать изысканные фрукты?
— Я могу много лун подряд спать на голой земле, питаться корнями и плодами, пить только воду и носить кожу. А вам придется худо без моих воинов. Кто будет защищать вас? Смертные? Ваши враги — не люди. Молодой темный эльф, вчера получивший парные клинки, способен расправиться с пятью вампирами в одиночку. Человек не выстоит и против одного. Куда бы вы ни пошли, вампиры найдут вас. Это — та судьба, которую вы хотите для своих дочерей? Они станут вином для очередного обращенного. Красивым, чужеземным и изысканным вином.
Король порывисто поднялся. Его жены бросали осторожные взгляды на Царсину. На лицах некоторых из них читалось недоумение, а самая старшая осуждала Жрицу. С точки зрения эльфиек королевских кровей, воспитанных с мыслью о подчинении мужчине, она оскорбляла саму женскую сущность, появившись в полном воинском облачении, и уж точно не должна была произносить и сотой доли того, что сказала.
— Ладно, — закивал Ниньяс. — Пусть жрецы селятся тут. Но с одним условием.
— Слушаю, ваше величество.
— Я просил у тебя прибрежные земли. Я хочу, чтобы они принадлежали мне.
— Это плохая мысль, ваше величество, — отпарировал Эрфиан. — Прибрежные земли заканчиваются лесом, где находится храм богини. Ведь их величество не хотят, чтобы жрецы мешали во время праздников полной луны?
Король чуть ли не шипел от злости, но возражений не подобрал.
— Ладно, — повторил он.
Царсина церемонно поклонилась.
— Мудрость их величества не знает границ, — проговорила она. — Я еще не встречала столь проницательного и милосердного вождя.
