Наконец, проморгавшись, он с изрядным трудом восстановил визуальную целостность мира. По противоположной стороне улицы и впрямь шел человек, с подозрением косившийся на Курта. Это был молодой парень с взлохмаченной шевелюрой и штормящей походкой. Несомненно, он и подумать не мог, что от верной гибели его спас невзрачный капюшон, нахлобученный на голову Курта. Предположить такое было непросто.
Замки “Двери № 1” клацнули, и запоры встали в пазы. Курт для проформы ухватился когтями за край, не уловив при этом ни малейшего колебания. Только сейчас он понял, что запер за собой последнюю дверь – как в буквальном, так и в переносном смысле. На мгновение его охватил панический страх. Он с тревогой подумал о сестре, оставшейся за этими дверьми, абсолютно беспомощной и беззащитной. Может, надо было оставить деньги, подумал он. Доктор мог решить, что волк сбежал, не расплатившись, и потому не имеет смысла продолжать лечение.
Но, поразмыслив, Курт заставил себя успокоиться. Безволосый не посмеет предпринять ничего такого, вряд ли он так быстро забудет волка. Подпольная клиника более походит на компактную крепость, поэтому внутри вполне безопасно. Когда Джейн окрепнет, она сможет сама о себе позаботиться (даже если, что маловероятно, за ней никто не придет).
Убедив себя во всем вышеперечисленном, Курт тем не менее не почувствовал душевного спокойствия. Он шагал по улице, внимательно оглядываясь по сторонам, а в душе его росло нехорошее предчувствие. Собственно, чего-то хорошего (принимая в расчет ситуацию) ждать было глупо, и все-таки волка терзало что-то другое.
Впервые в жизни Курт возвращался в убежище с таким тяжелым сердцем.
Кварталы Запретного города один за другим оставались позади. Курт шел к центральному Улью, благо заблудиться в мегаполисе, невзирая на масштабы, было невозможно. Стоило поднять голову, как на горизонте вырастала огромная колонна, подпирающая полусферический купол. При солнечном свете, – каким бы тусклым тот ни казался, – Улей выглядел и вполовину не так впечатляюще, как безлунной ночью: усталый колосс, подавляющий городской ландшафт железобетонной тушей.
Поэтому волк глядел преимущественно под ноги и по сторонам. Разгоралось утро, а людей на улицах все не было. Машины тоже проезжали нечасто – раз в несколько минут. Все это Курта крайне удивляло. По его представлениям, стоило солнцу вступить в свои права, как безволосые прыгали из своих коек, дабы побыстрее добраться до рабочих мест. Но, по здравом размышлении, Курт решил, что Запретный город не относится к числу так называемых “спальных районов”. Основная активность происходила здесь за неприметными фасадами с тонированными стеклами и крепкими дверями. Поэтому торопиться местным жителям было особенно некуда – когда стемнеет, клиенты придут сюда сами (и принесут больных родственников.)
Продолжая поглядывать в сторону Улья, волк пришел к выводу, что серая громада не приблизилась ни на сантиметр. Естественно, это был простой обман зрения, и все-таки он позволял разглядеть очевидную истину. На то, чтобы добраться до убежища на своих двоих, могло уйти несколько часов. А медлить сейчас явно не стоило.
Требовалось срочно найти транспорт.
Он и прежде оборачивался, заслышав шум мотора, но всякий раз это оказывался какой-нибудь любитель, для которого машина служила лишь средством передвижения. Завидев фигуру в капюшоне, стоящую у тротуара с поднятой рукой, автомобилист неизменно давил по газам. Волк бурчал под нос ругательства и продолжал путь.
Он мог понять этих водителей. Запретный город далеко не лучшее место, чтобы подбирать пассажиров. Курт же был не особо высокого мнения о собственной внешности, коли вести речь о доверии с первого-взгляда. Таким образом, рассчитывать можно было лишь на машины, салон которых оборудован пуленепробиваемым стеклом.
Но таксисты, как назло, куда-то подевались. Не было даже автоматов, хотя Курт согласился бы и на общество конструкта. Осуждать их за это не приходилось. Запретный город, судя по всему, был местом нерыбным. Таксисты либо промышляли в других районах, либо отправились спать, потому как рабочий люд пользовался наезженными маршрутами, где все платили понемногу и сообща.
Последняя мысль подкинула волку идею.
Выйдя на очередной перекресток, он свернул на ту улицу, что была шире, хотя она и уводила от центрального Улья. Но, пройдя еще пару кварталов, Курт понял, что чутье вновь не подвело. Движение на проезжей части ощутимо оживилось, появились пешеходы.
Вскоре стали попадаться таблички, обозначавшие остановки автобусов. Волк шагал дальше, вглядываясь в расписания, надеясь найти оптимальный вариант.
На одном из перекрестков ему встретилось сооружение, о котором он многое слышал, но ни разу не видел. Это был призрак из прошлого, скелет в шкафу нынешнего мегаполиса – подземный переход с большой надписью “Subway” на углу. Надпись сохранилась неплохо, благо непогоды в Гетто никогда не бывало, а температура оставалась одна и та же в любое время года. Зато сам переход был надежно замурован, снаружи остались лишь несколько ступеней. Подземка была в городе до того, как тот стал мегаполисом, и задолго до возведения купола. Но после известных событий все поезда пустили на лом, а подземные туннели превратили в гидропонические плантации для выращивания злаков и прочих культур.
Курт много слышал об этом, но еще ни разу не видел станцию своими глазами. Как он знал из документальных кинолент, это был эффективный и относительно удобный вид транспорта, способный перевозить несколько тысяч пассажиров одновременно. Но с тех времен потребность в транспорте уступила потребности в еде. Более половины мегаполиса перебралось в Ульи, остальные продолжали копошиться в Гетто.
Как бы там ни было, о подземных путешествиях теперь можно было лишь мечтать. Ввиду конструкции Ульев, тоннели под ними были уничтожены в ходе закладки фундаментов, а в окрестностях не осталось даже подземных переходов. Именно поэтому волк был вынужден впервые в жизни ждать автобус.
Заметив табличку с более-менее подходящим маршрутом, Курт замедлил шаг и наконец остановился. У столба скопилась изрядная очередь, а волк оказался в ее конце. Для него это было совершенно ново, но он не сомневался, что все делает правильно. Автобус подъезжает, все забираются внутрь и выходят на тех остановках, которые их устраивают – в той или иной степени.
Вновь поглядев на табличку, волк достал из кармана часы. До заявленного прихода автобуса оставалось всего шесть минут, тогда как промежутки составляли целых двадцать. Перед Куртом стояло человек двенадцать. Насколько Курту было известно, в автобус вмещалось около сорока безволосых, а потому для одного волка места точно должно было хватить.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
