Похоже, я нарвался на охрану дачи.
— Позовите старшего, — попросил я. — Я из уголовного розыска. У меня во внутреннем кармане служебное удостоверение.
— Что ты здесь делаешь, уголовный розыск?
— А разве вы выстрелов не слышали? Гонюсь за опасным преступником, который перелез через забор и оказался где-то здесь.
— Нам плевать за кем ты гонялся. Сюда можно попасть только по спецпропуску. У тебя есть такой?
— Вызовите старшего! — потребовал я, игнорируя его вопрос.
— Ладно. Омельченко, сбегай, — согласился чекист, с которым я разговаривал. — А ты, уголовный розыск, продолжай стоять лапки вверх. И не вздумай рыпаться — стреляю без предупреждения.
— Ты только сам не дёргайся, — сказал я. — А я пока постою, подожду старшего.
Омельченко сходил к дому и вышел из него с Майоровым. На чекисте была нательная рубаха поверх галифе, на ногах деревянные шлёпки, в которых в тёплое время года бегала половина Москвы.
— Быстров? — вроде непритворно удивился Майоров, но я бы не стал забиваться насчёт этого на спор. — Что вы здесь делаете?
— Расследую убийство гражданки Евстафьевой — жены вашего сотрудника.
— Вы хоть понимаете, где находитесь?! Это особо охраняемая территория и вход сюда строго по спецпропускам. Эти парни, — он огляделся на бойцов, — имеют полное право пристрелить вас на месте. Их даже не накажут, наоборот, похвалят и дадут отпуск.
Чекисты заулыбались. Мысль об отпуске доставила им удовольствие.
— Я погнался за человеком, который стрелял в свидетеля по делу. Хотел взять его живым. Он находится где-то здесь, я сам видел, как он перелезал через забор.
Майоров посмотрел на бойцов охраны.
— Парни, вы что-то видели?
— Никак нет, товарищ Майоров. Никого не было, кроме его, — ответил за всех Омельченко, кивнув в мою сторону.
Я уже понял, что здесь мне ничего не скажут, но из упрямства сказал:
— Ваша охрана зевнула его. Рекомендую организовать поиски.
— Вы его лицо разглядели? — с напряжением в голосе спросил Майоров.
Серого типа я видел мельком, но в памяти его физиономия отложилась навсегда.
— Разумеется. Могу дать вам его словесный потрет.
Я перечислил приметы подозреваемого.
— Хорошо, — вздохнул Майоров. — Не хочу, чтобы ваше начальство потом обвиняло нас в том, что мы не идём навстречу уголовному розыску. Мои люди обыщут всю территорию. Если этот гад находится здесь, мы его из-под земли достанем.
— А как же я? Я тоже хочу принять участие в поисках.
— Ни в коем разе. Это запрещено. Вы не имеете права здесь находиться, — улыбнулся Майоров.
По интонации в его голосе я понял, что меня ждёт спектакль. И смысла принимать участие в этом фарсе не было.
— Понял вас, товарищ Майоров, — кивнул я. — Раз вы настаиваете, я покину объект.
— Да, так будет лучше для всех. Не волнуйтесь, мы обязательно поставим вас в известность о результатах. Территория большая, поиски займут много времени. Возможно, до конца дня.
Где-то поблизости завелась машина. Я напрягся.
— Расслабитесь, товарищ Быстров. Это наши коллеги выехали по делам в Москву, — произнёс Майоров. — Извините, но взять вас с собой они не имеют никакого права. Это запрещено инструкцией.
— Вижу, у вас сплошные запреты.
— Как и у вас, наверное. Служба, — развёл руками Майоров. — Пройдёмте со мной, я вас провожу. И не держите зла на моих парней — они выполняют приказы.
— Могу я позвонить от вас? Мне нужен наряд из местного отделения милиции, я должен сообщить им о возможном трупе.
— Увы, — Майоров повторил свой жест с руками. — Но я могу сделать это за вас. Куда надо подъехать?
— К территории кирпичного завода. Тело находится там. Я тоже туда подойду и буду ждать.
— Будет сделано, товарищ Быстров. Накручу их так, чтобы они всё побросали и срочно выехали на место, а то, между нами говоря, в здешнем отделении милиции ещё те работнички! Мышей не ловят!
— Нам не мышей, а преступников ловить нужно, — заметил я.
— Да вы сами поймёте, когда их увидите, — засмеялся чекист.
Меня выдворили за пределы участка, но на сей раз через КПП со шлагбаумом, через которое буквально несколько минут назад выехало авто.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Не удивлюсь, если сейчас оно вывозило типа в сером. Впрочем, он мог смело оставаться и тут. Никто не собирался сдавать его мне.
От бессилия хотелось наброситься на чекистов с кулаками, но поступить так — означало сыграть в их пользу.
Нет, мы пойдём другой дорогой. Правда, ещё не знаю, какой именно.
На прощание Майоров пожал мне руку и снова заверил, что обязательно известит о том, как прошли поиски.
Я сквозь зубы процедил, что с нетерпением буду ждать от него известий.
По дороге я увидел, как сверкнули фары легковой машины, выезжавшей с кирпичного завода. Вряд ли это был какой-то другой автомобиль. Наверняка, туда заглянули чекисты. Правда, оставался вопрос — зачем.
Ответ на него я нашёл, когда понял, что труп Тихонова куда-то исчез. Сомнений не осталось: это чекисты забрали его с собой. Скорее всего, спрячут так, что с собаками не найдёшь.
От злости я едва не прикусил себе губу.
Как же хреново, когда приходится в одиночку играть в эти игры.
Сейчас, как никогда, мне была нужна трезвая и холодная голова.
Майоров не соврал, когда сказал, что накрутит местную милицию. Наряд прилетел так быстро, словно они находились где-то поблизости, и вид у милиционеров был встревоженный донельзя.
— Вы, товарищ Быстров? — подбежал ко мне невысокий, какой-то квадратный мужчина.
— Я.
— Рад знакомству. Гусев, начальник отделения. Ну, показывайте, где тело?
— Боюсь, что нечего показывать, — устало вздохнул я, представляя дальнейшие разборки.
Не удивлюсь, если на меня потом накатают телегу и чекисты и местные менты. А во что это выльется — лучше не думать.
— То есть? — удивился Гусев.
— То и есть: нечего. Пока я гнался за бандитом, его помощники забрали труп.
По взгляду Гусева я понял, что он мне не верит от слова «совсем».
— Ладно, я всё в рапорте напишу, — сказал я.
— Тогда поехали к нам в отделение, товарищ Быстров, — предложил он.
— Поехали.
Служебная повозка доставила нас к кучинскому отделению милиции: унылому деревянному строению в один этаж.
Гусев привёл меня в свой кабинет и любезно одолжил бумагу, ручку и чернила.
Я стал сочинять рапорт, стараясь, чтобы он меньше всего походил на записки сумасшедшего. Само собой пришлось отбросить мою гипотезу, что во всём замешаны сотрудники ГПУ во главе с Майоровым. Пока ещё рано катить на них бочку — уж больно неравные силы.
Тем временем Гусев осведомился у меня — не желаю ли я позавтракать. Получив положительный ответ, отправил посыльного в лавку и организовал для меня перекус в виде чая с бутербродами.
Он же помог мне сесть на ближайший поезд в Москву.
Прямо с вокзала я отправился на телеграф, где, отстояв очередь к окошку, отправил короткую телеграмму Насте и Степановне с просьбой пока повременить с приездом в Москву.
И пусть я очень-очень соскучился по моим дорогим людям, чем меньше я буду уязвим для врагов, которых, похоже, успел тут нажить, тем больше развязаны руки.
Не хочу, чтобы Настя и Степановна подвергались из-за меня опасности.
Не приведи бог, с ними что-то произойдёт, а виноват в этом буду я.
Я же тогда с катушек слечу, буду рвать и метать, а так же убивать направо и налево без всякого суда и следствия.
Глава 23
Как я и думал, люди Майорова никого не нашли, о чём мне по телефону сообщил он собственной персоной. Трудно поймать преступника, когда ловишь самого себя.
— Видимо, произошло какое-то недоразумение, — сказал Майоров.
Вроде с нейтральной интонацией, но я ясно прочитал в его словах усмешку.
— Милиция мне сообщила, что труп вашего свидетеля так и не нашли, — продолжил издеваться он.
