Выкупавшись вволю, я направился к бельевому дереву, чтобы сорвать с него подходящее полотенце. Но в этот момент из ворот вышла Роза и, естественно, не могла не увидеть меня во всей красе. но девушка только невозмутимо улыбнулась.
— Я уж только как не видела твое тело! — сказала она, — ведь волшебный гобелен показывает все!
Она говорила сущую правду. Я знал об этом чудесном ковре только понаслышке, от своего хронографа Брама. Я теперь имел все основания полагать, что как только я стану Волшебником, то этот гобелен перейдет ко мне. но речь сейчас шла не о том — а о том, что мне совершенно нечего было скрывать от принцессы. Во всяком случае, в физическом плане.
Покуда я вытирался насухо полотенцем и надевал свою одежду, Роза листала книгу, выискивая нужное заклинание. Но оно было странным — для его наложения требовалось пентаграмма (то есть пятиконечная звезда), свеча и произнесение магических слов.
— Слова должны как бы смешиваться с пламенем, чтобы демон услышал их, пояснила Роза, — а звезда с острыми шипами требуется для того, чтобы не дать демону задушить того, кто его вызвал. Это логично, ведь кому может понравиться, когда его куда-то вызывают? И покуда ты держишь пентаграмму в руке, демон не может покинуть тебя, я чтобы уйти, он должен выполнить все, о чем ты его попросишь!
— Хитро придумано! — признался я. Я-то полагал до этого, что знаю о демонах достаточно много. Но вот как вызывать их, об этом я никогда не думал. Ведь Дана ни разу не обмолвилась, что такое вообще возможно. Даже тогда, когда душа была еще при ней, она уже думала о мерах предосторожности, чтобы не иметь проблем в будущем. — Кстати, вспомнил вдруг я, — какие слова там нужно произносить?
— Там полно приводится разных вариантов! — отозвалась Роза, — есть такие мудреные слова, что я, в силу своей женской наивности, просто не могу понять! Видимо демоны в силу иной природы, отличной от нашей, используют и совершенно иные выражения. Можно сказать что угодно, лишь бы сказанное укладывалось в рифму. Есть здесь и более изощренные слова, но это для того, чтобы вызывать определенных демонов!
Вдруг у меня мелькнула дикая мысль.
— Вот там наверняка есть Дана! — воскликнул я, — та самая демонша, на которой я был женат! Вот ее было бы можно попытаться вызвать! Уж ей-то нельзя будет притвориться, что она меня не понимает!
— Можно попробовать и это, — почему-то недовольно сказала Роза. Тут я подумал, сколь красочно и подробно волшебный гобелен мог отображать все тонкости заговора взрослых. Впрочем, я решил, что если гобелен был в состоянии распознавать, имеет ли зритель его картинок в своих жилах королевскую кровь, то он наверняка мог распознать, обладает ли зритель и достаточным возрастным цензом для просмотра наиболее откровенных сцен. Роза в свои двадцать плюс еще двести шестьдесят лет наверняка могла себе это позволить. Впрочем, несмотря на то, что она постоянно упирала на то, что жила здесь в совершенном уединении и была невинной, я не мог так вот безоглядно в это поверить. Конечно, ей не возбранялось ревновать меня к Дане. Но ведь и я не знал больше никаких демонов.
Мы зажгли свечу и поставили ее на пентаграмму. Я отступил на пару шагов назад и громко произнес:
— Демон Дана, появляйся, но меня ты не стесняйся!
Вообще-то мысль о том, что демонша может чего стесняться была уже сама по себе достаточно смехотворна, но ведь для меня было не это, а всего лишь рифма заклятья.
Вдруг огонек свечи дернулся в сторону. Затем повалил серый дым, который не таял в воздухе, а, наоборот, сгущался, пока вся пентаграмма не скрылась в нем. Дым сформировался в виде человеческой фигуры, появилось лицо, хоть и не столь точеное и отчетливое. Что это за чудовище попалось нам?
— Ничего у тебя была женушка, симпатичная! — пробормотала Роза, хотя сейчас эта интонация вовсе не подходила ни принцессе, ни вообще молодой девушке — а какой-нибудь ядовитой тетке.
Наконец дым стал рассеиваться, открывая более ясный силуэт. Нечто вроде щупалец превратилось во вполне приемлемые руки и ноги. Тело тоже стало достаточно человеческим, но вот только пока вместо головы было нечто бесформенное, какой-то клуб дыма.
— Что это за идиот расставил на пути всякие ловушки? — проворковал голос, похожий на голос гарпии, совсем не отличавшийся приветливостью.
Я вдруг почувствовал, что не нахожу слов. Но тут язык мой все же шевельнулся.
— Дана, — прохрипел я, — это Хамфри пришел, вы с ним когда-то были… э-э-э… знакомы. Конечно, интонация у меня сейчас была тоже не слишком человечная, голос звучал как-то надтреснуто, но все же это было лучше, чем простое молчание.
Вдруг фигура стала еще более привлекательной.
— Хамфри? — раздался голос, — я слышала где-то это имя. Но я не Дана, она прийти не смогла, поскольку весь месяц она дежурит. А сейчас отпусти меня, козел, а то я тебя сдую ветром.
— Козел? — удивился я, — ты что же, хочешь сказать, что я скотина?
— Полагай как хочешь, — но фигура стала еще более симпатичной, — я, кажется, узнаю этот голос! Я слышала его лет эдак двадцать пять назад.
— Ты демонша Метрия! — вскричал я, вспоминая про подругу Даны. Та самая Метрия, у которой был обширный словарный запас, но которая при этом еще умудрялась чего-то в чужой речи не понимать. Она, помнится, очень любила наблюдать за тем, что делают люди.
Тут уж появилось и лицо.
— Ага! — уставилась она на меня, — помню, как же, старый знакомый! Ты был любитель развлечений. Чего тебе нужно на этот раз?
— Я хочу поступить в Семинарию Магии и обучаться в ней, — отчеканил я.
У Метрии отвалилась нижняя челюсть. Но она быстро пришла в себя и постаралась скрыть свое удивление и замешательство.
— Ты что же, совсем рехнулся? — совершенно серьезно поинтересовалась она, — мало того, что учиться, да еще и у нас учиться.
— Да нет, я не рехнулся, а влюбился.
— Это одно и то же. И почему это тебя потянуло в такое жутко скучное место, как Семинария?
— Я хочу получить ученое звание и стать уже полноправным Волшебником.
— Э нет, не получится это у тебя. Это дозволено только демонам, или же тем людям, которых демоны поддерживают.
Тут мне в голову пришла блестящая идея.
— Но ведь ты тоже демонша! — воскликнул я, — вот ты меня и поддержишь!
Метрия рассмеялась, отчего грудь ее привлекательно заколыхалась. Роза, увидев это, тут же нахмурилась.
— С какой это стати я должна тебя поддерживать? — наконец спросила демонша, — для чего мне нужна вся эта мура?
— Что нужно?
— Мелочь, мусор, дрянь, беспокойство, неинтересное занятие!
— Ерунда?
— Думай как хочешь, но только ответь на мой вопрос.
Я подумал немного и сказал:
— Потому что тебе наверняка будет смешно, в какие ситуации я буду там у вас попадать. Не говоря уже о том, что мне придется преодолевать всеобщее сопротивление моему появлению.
Метрия сразу погрузилась в размышления. Ее глаза то смотрели на меня, то на Розу, то глядели куда-то вниз.
— Ты вот ее любишь? — поинтересовалась наконец демонша, кивком головы указывая на Розу.
— Не касайся только ее! — закричал я.
— Я как раз и собираюсь это сделать! — захихикала Метрия, — я предлагаю тебе следующее соглашение. Я замолвлю за тебя там словечко и стану опекать. Мы с тобой станем жить в одной комнате. Если я не смогу отвлечь тебя от твоей цели до того, как ты закончишь Семинарию и получишь свою ученую степень, так тому и быть. Будем тогда считать, что твоя взяла.
— Слушай сюда, демонша! — сказал я тоном и интонацией, какими в Ксанте обычно пользовались люди, без конца преступавшие закон, — если ты думаешь, что я стану путаться с тобой, как с твоей товаркой Даной, то ты ошибаешься. Уж лучше вовсе забудь это! Все, что мне нужно, это получить приличный общеобразовательный уровень в области магии и волшебства!
— Но тогда чего тебе вовсе бояться, если ты так зациклен на знаниях! — сказала демонша с притворным удивлением, — учись себе на здоровье, береги силы для встреч со своей Ромашкой, а я…
— С Розой, а не с Ромашкой! — поправила демоншу разгневанная такой фривольностью принцесса.
— С Розой, так с Розой! — бесшабашно рассмеялась Метрия, — ну так что, согласен?
Я знал, что выбор у меня невелик: или да, или нет. Третьего не дано. Я посмотрел на Розу.
— Когда я был женат на Дане, то я убедился, что демоны могут быть тверды в своем слове, если они дали его ради достижения какой- нибудь цели! — сказал я словно в свое оправдание.
— Я это знаю! Но тогда у нее была душа!
— Как только она от этой души избавилась, она тут же улетела восвояси! Но она тогда сказала, что Метрия всегда говорит одну лишь правду, вот только насчет своего возраста лжет. Так что, может быть…
— Так я вообще сама невинность, мне вот только на днях семнадцать лет стукнуло! — сказала Метрия, превращаясь в молодую девушку, — так что уж там говорить! Я никого искушать просто не способна!
