— Это означает, что ты не будешь мне звонить? — спросил он. — У нас не будет возможности разговаривать?
— Да, боюсь, что так. Это будет трудно, но это единственный путь. — Она старалась говорить так, как будто уже отвлеклась от всего земного.
— Внутренняя жизнь очень важна, — заметил он. В его голосе не было удивления. — Я думаю, что в результате произойдет что-то чудесное, подобное тому, как гусеница может завернуть себя в кокон и выйти из него бабочкой.
Она точно знала, что произойдет — из Индиры вылупится Карен.
— Иногда получаются уродливые, бледные мотыльки.
— Да. Ну а я говорю о тех, из которых получаются бабочки. Внутри они, наверное, остаются такими же, как ты думаешь?
— Да, только у них появляются красивые крылья и крошечные лапки…
— Не думаю, что у бабочек есть ножки…
— Ну хорошо, по крайней мере роскошные крылья. Но ведь меняется только их внешность. Я хочу сказать, разве ты стал бы меньше любить бабочку, если до того любил гусеницу?
— Возможно, если бы я вообще любил гусениц. Индира, о чем ты говоришь? Она попробовала иной путь.
— Эрик, ты веришь в перевоплощение?
— Если ты говоришь о том, что мы потом будем пчелами или бабочками, то нет, не верю.
— Мой гуру говорит, что у каждого из нас где-нибудь есть двойник. Это человек, который абсолютно такой же, как мы. Как ты думаешь, это возможно?
— Все возможно, — отозвался он. — Но нигде не может быть такой, как ты. Ты уникальна.
— Возможно, нам не скоро удастся опять поговорить, мой дорогой, но я хочу, чтобы ты помнил: я люблю тебя. — Помимо воли ее глаза наполнились слезами.
Голос Эрика звучал мрачно.
— Будь мужественна, моя дорогая. Поиски самой себя могут оказаться опасными. Будь храброй, моя любовь.
И к ее изумлению, он, не добавив больше ни слова, повесил трубку.
Карен увидела настоящую себя в зеркале ванной через несколько дней. Она была рада видеть, что почти на дюйм отрасли ее светлые волосы, но при более тщательном разглядывании своего лица ее радость померкла. Загар, который покрывал ее кожу драгоценной позолотой, затушевывал все недостатки. Теперь, когда он почти полностью сошел, стали видны крошечные морщинки вокруг глаз. Когда она отступила на шаг от зеркала, они стали незаметными, но фотокамера, она это знала, непременно заметит их. Камера видит все.
Карен отвернулась от зеркала и долго стояла, уставившись на море. Западный ветер разрывал пену на волнах, когда они, голубовато-зеленые с кружевом, накатывали на берег.
— Все кончено! — громко сказала она, и ветер ей ответил, хлопая рамами. Она прижалась лбом к холодному стеклу. Она должна была сказать Эрику, что оставляет работу модели, когда была еще в порядке. — К черту все! — сказала она волнам. — Я всегда говорила, что я не Катрин Денев!
Она позвонила Клэр.
— Возвращаюсь домой, — сказала она.
— И что собираешься делать?
— Я сама отвечаю за свою собственную жизнь, вот и все. Возвращаюсь в Нью-Йорк как Карен.
Клэр протяжно свистнула.
— Когда думаешь об этом — а у меня было достаточно времени, чтобы подумать, — то понимаешь, что фантазия Эрика о его любви к индианке ничуть не удивительнее отношения ко мне мужчин, когда я была блондинкой. Если Эрик действительно любит меня, он будет любить меня как Карен.
— Карен, — мягко возразила Клэр, — а что, если ты ошибаешься?
— Тогда он любит не меня, тогда он влюблен в свои собственные мечты. И есть только один способ выяснить это.
Глава 13
По дороге в Нью-Йорк Карен не могла думать не о чем другом, как только о встрече с Эриком. Она видела все так ясно. Она позвонит ему и скажет, что она подруга Индиры, Карен Ист, и что ей необходимо поговорить с ним. Он тотчас же пригласит ее к себе в студию. Потом, когда она войдет, он будет ошеломлен. А что, если он потеряет сознание от шока? Нет, Эрик вряд ли способен упасть в обморок. Скорей уж он разозлится. Да, более вероятно. Но когда она все объяснит — как Эйлин втянула ее в эту авантюру, — он простит ее.
Когда самолет пошел на посадку в Ла Гардиа, она все еще представляла свое возвращение. Эрик откроет ей дверь, его лицо бледно, мягкие серые глаза широко открыты от недоверия. Он оглядит ее с головы до ног, а потом непроизвольно протянет руку и дотронется до ее лица, как будто она привидение.
«Индира? Это ты? Это действительно ты?» — спросит он, а потом заключит ее в объятия и скажет, что очень скучал, очень любит ее и не может жить без нее.
Она расскажет ему, что не могла жить без него, и он поклянется ей в своей неумирающей любви и доверии. Доверии? Как он может ей доверять после всего того, что она сделала?
А может быть, он будет в ярости, в такой ярости, что откажется даже разговаривать с ней. Что же тогда делать? Вместо того чтобы заключать ее в объятия, он, например, скажет: «Я не из тех мужчин, с которыми можно играть в подобные игры. Я возмущен тем, что ты сделала, возмущен этим маскарадом. Ужасно возмущен. Уходи! Не желаю больше тебя видеть!»
Потом она будет молить о прощении и говорить, как она любит его и не может жить без него. И его сердце смягчится. Она обнимет его, прижмется к нему и будет шептать ему на ухо слова любви, и он перестанет злиться, когда она покроет его лицо тысячей поцелуев.
К тому времени, когда Карен добралась до своей квартиры, она была измучена предположениями. Она решила, что следует выяснить точку зрения мужчины на эту проблему, обсудить все это с Элги. Мужчины никогда не реагируют так, как ожидаешь.
Элги работал, стараясь вернуть ее волосам и бровям прежний натуральный цвет, а она рассказывала ему о своих планах.
Элги нахмурился.
— Карен, ты хочешь знать мое мнение, честно?
— Да. Именно поэтому я тебе все и рассказала.
— Карен, дорогая, если бы я был влюблен в человека, который поступил со мной так, как ты с Эриком, я был бы очень зол. Я бы…
— Так я и думаю, что он будет зол. Я готова к этому. Я хочу узнать другое, смог бы ты пережить это? Злость, я имею в виду, а не любовь.
— Чем больше я был бы влюблен, тем злее я был бы. Ты действительно думаешь, что он страстно, до умопомрачения тебя любит?
— Да, я знаю это.
— Тогда он, возможно, убьет тебя.
Карен позвонила Клэр, которая спросила:
— Когда ты вернулась? Ты уже обесцветилась?
— Вернулась вчера вечером. Весь день просидела у Элги, чтобы опять превратиться в блондинку.
— Как ты выглядишь?
— Похожа на себя — на ту, что была раньше.
— Эрик знает, что ты вернулась? Ты уже разговаривала с ним? Что ты теперь собираешься делать?
