Я достаю из промасленного мешочка трут, щёлкаю огнивом и принимаюсь разжигать непослушное пламя. Сухие соломинки, специально припасённые для такого случая, легко вспыхивают, но также быстро сгорают. В конце концов мне-таки удаётся вызвать дух крошечного огонька, и он нехотя штурмует мёрзлую деревяшку.
Дрова разгораются медленно и неохотно. Хорошо хоть дворцовый печник знал своё дело, иначе вся комната оказалась бы заполнена удушливым дымом. Но всё имеет свой конец. В том числе и попытки добыть огонь Жёлтые язычки пламени торжествующе седлают сдавшиеся поленья, и каминная решётка отбрасывает чёрную тень на пол комнаты.
Я поднимаюсь на ноги и обнаруживаю Олю, стоящую рядом. Она тянется ко мне и обнимает, прижимаясь щекой к моей спине. Так мы и стоим, неизвестно сколько. Долго. Дерево в очаге успевает основательно прогореть, и требуется добавить поленья, не дав пламени угаснуть.
– Хорошо, – говорит Оля и трётся носом о меня, – так спокойно, и не хочется, чтобы всё это заканчивалось.
– Подожди, – я осторожно освобождаюсь из её объятий и кормлю ненасытное пламя. Потом беру кресло и ставлю рядом с камином. Похоже, температура хоть и немного, но поднялась: маленький сугроб у окна превратился в крошечную лужицу.
Мы садимся в кресло и прижимаемся друг к другу. Я знаю: Оля любит так делать, и мы можем часами сидеть рядом, глядя на что угодно. Важно лишь ощущение тёплого тела, и умиротворение, вызванное этой близостью.
Дрова в камине жизнерадостно потрескивают, пожираемые хищными язычками, и весёлые тени пляшут на стенах, напоминая театр теней, в котором мы как-то побывали. Кажется, нас туда затащила Галька, которую всегда тянет сунуть нос в каждую неизвестную щель. Вывеска: «Театр теней, с ужасающими монстрами и соблазнительными картинками непристойного характера» просто не могла оставить её равнодушной.
Означенный театр оказался жалкой комнатушкой, половина которой скрывалась за полупрозрачной ширмой. Зрителей-людей почти не было: трое подростков, длинноволосый дедуган, да парочка, скрывающая под тёмными плащами добротную одежду: невесть откуда взявшиеся в этом районе дворяне. Мы не стали снимать капюшоны, демонстрируя обличье, ибо наша внешность уже успела стать притчей во языцех.
Я бросил пару монет полуслепой старухе, сидящей у входа, и мы отошли в угол, пытаясь не привлекать внимание. Представление то ли уже началось, то ли вообще не прекращалось. На сером экране ширмы скользили странные картинки, то – чёткие и мелкие, то – крупные и расплывчатые. Иногда они вообще ни на что не походили; иногда начинали напоминать настоящих людей, идущих, дерущихся, занимающихся любовью.
Девчонки увлеклись, а мне очень быстро стало скучно от этого однообразия. Я начал было рассматривать парочку дворян, вспоминая, не видел ли их в королевском дворце, но тут Галя ткнула меня локтём под рёбра.
– Смотри! – прошипела она с каким-то истинно первобытным восторгом.
Это действительно впечатляло: по грязной поверхности ширмы бежала тень льва, точнее – львицы. Она замирала, поднимая голову, потом опускала морду к земле, словно выслеживала добычу, а потом вновь начинала стремительный бег. Само зрелище завораживало, но окончание и вовсе сбило меня с ног. Зверь бежал, и вдруг, на бегу, внезапно превратился в силуэт длинноногой девушки с распущенными волосами.
Галя так бешено зааплодировала, что остальные зрители тотчас удивлённо уставились на неё. Один из дворян прищурился, видимо, узнал, и тут же принялся шептать на ухо другому.
– Это меня показали! – пояснила Галька. – Точно, меня.
– Достойная замена телевизору, – проворчал я, пытаясь скрыть замешательство.
– Чему? – девушка изумлённо уставилась на меня. – Ты это сейчас о чём?
Мы с Ольгой переглянулись. Она явно не шутила. Похоже, пока мы продолжали тащить за собой багаж ненужных воспоминаний, сомневаясь, оставить его или нет, Галя решительно распорядилась старой рухлядью, отправив на помойку.
Галя…
Галя
– Мне здесь до смерти надоело! – заявила девушка, яростно пиная ни в чём не повинное кресло, вынудив его жалобно скрипеть. – Этот чёртов тёмный пыльный дом! Мне здесь тесно. Хочется чего-то большого, просторного, шикарного.
– Королевский дворец, например, – подсказала Наташа, даже не улыбнувшись.
Галя, нахмурившись, посмотрела на неё и задумалась. О боги! Она восприняла шутку вполне серьёзно.
– Вообще-то, – заметил я, решив вмешаться, – это – очень даже удобная постройка. Район всё ещё остаётся незаселённым, поэтому мы не слишком привлекаем внимание, кроме того, есть возможность незаметно избавляться от мусора. От трупов, например.
– Трупов? Фи! – поморщилась Наташа, рассматривая выпущенный коготь. – Тела, мон шер…
– И я бы не называл дом тесным. По сравнению с остальными, это – настоящий стадион.
Галина, обиженно надув губки, смотрела в стену за моей спиной. По всему было видно: все мои слова она старательно игнорирует. Если девушке пришла в голову какая-то фигня – пиши пропало. Остановить её безумства был способен лишь я, но применять ГОЛОС ещё и в таких ситуациях…
Мы располагались в гостиной. Обстановка здесь немного изменилась за те несколько месяцев, которые мы провели в Лисичанске, причём в лучшую сторону. В основном постарались девочки. Именно они отыскали мебель, больше имеющую право называться таковой по сравнению с тем уродством, которое присутствовало в доме прежде.
Пять почти одинаковых глубоких кресла, три небольших столика шлифованного дерева на резных ножках, яркие гобелены с изображениями фантастических птиц и драконов, и множество кованых канделябров со свечами. Теперь здесь, как бы ни возмущалась Галя, было постоянно светло. На досках пола обосновались пушистые ковры, приятно щекотавшие пятки длинным ворсом. В общем, домик стал очень даже уютным, и я никак не мог понять, какого дьявола нужно нашей скандалистке.
– Это она комплексует не из-за дома, – вполголоса пояснила Оля, расположившаяся в кресле рядом со мной, сопроводив фразу лёгким смешком, – сегодня, когда мы прогуливались по центру, какая-то дрянь едва не наехала на нас каретой, а потом ещё осмелилась помянуть быдло, шляющееся где попало.
– Это была карета барона Орляты, – Галя запрыгнула в кресло и охватила ладонями колени, прижав их к груди, – на ней обычно катается его очередная пассия. Тупые шлюхи!
– Иди в любовницы к барону, – хмыкнул Илья, стоявший у камина спиной ко всем нам, – покатает и тебя.
Галя даже не поняла, в чём суть насмешки.
– Я хочу собственную карету! – сверкнула она глазами. – Большой дом и кучу слуг. Понятно?
– Ух, ты! – Наташа изобразила на себе пышное великолепие в стиле обычного летнего променада у дворца Медведки и медленно прошлась по гостиной. – А теперь выступает пресветлая баронесса Галина и её компаньонки. Слуги – вон! Быдло простолюдное!
– Ну, как-то так, – нет, Галя определённо не воспринимала сарказм. – Даже если бы мы решили забрать себе королевский дворец, кто бы смог нас остановить?
– Забавный будет прецедент, – пробормотал Илья и поворошил затухающие угли. – Революционная бригада имени Влада Цепеша экспроприирует дворцы аристократов в свою пользу.
Я уставился на него. Потом медленно перевёл взгляд на приумолкших девушек. А ведь действительно: чего нам бояться? Почему мы продолжаем вести себя так, словно, как прежде, остаёмся людьми, с их огромными слабостями и ничтожными потребностями?
Это – как наш первый выход по наводке Ножика. Мелкий гангстер попросил нас устранить банду Подкидыша – здоровенного головореза, который умудрился переждать Напасть в пригороде Лисичанска. Бандит одним из первых вернулся в столицу и тут же потребовал от Ножика убираться прочь вместе с его молокососами. Силы были явно неравны: полсотни закоренелых убийц против полутора десятка подростков.
Мы с Ножиком сидели полночи, пытаясь определить, как лучше проникнуть в трактир «Под звездой», чтобы нас никто не заметил и не поднял на ноги всю банду. Наташа некоторое время внимательно слушала нас и рассматривала карты, которые мы чертили на стене: я – когтем, а мой подопечный – угольком. Потом девушка снисходительно назвала нас болванами и провела одну жирную линию, прямо в главные двери.
Так мы и поступили.
Я выломал толстенные ворота одним ударом ноги, и мы вошли внутрь, все четверо. Было забавно! Огромные полуобнажённые мужики носились в дымном сумраке, натыкались друг на друга, поднимались, хватались за оружие, некоторые даже пытались сопротивляться.
И сдыхали, один за другим.
Подкидыш забаррикадировался на втором этаже, и потребовалось несколько хороших ударов, чтобы переломать все брёвна и доски, закрывающие путь к цели. Галя и Натка слегка повздорили, выясняя, кому именно достанется истошно вопящий великан с двумя длинными саблями в татуированных руках. Мы с Ольгой не вмешивались: мне хватило развлечений и без того, а Оля не очень жаловала подобные аттракционы.
