Он шёл по станции и читал таблички на дверях. Кают-компания, жилой бокс, ещё один жилой бокс, всего четыре, бокс начальника станции, вахтенная, трап наверх, рубка боевого дежурства.
— Вы не имеете права входить в рубку боевого дежурства, — сказал робот, и человеку послышались в механическом голосе еле уловимые встревоженные нотки.
— Хорошо, — сказал человек. — А где здесь передатчик?
— В вахтенной, — ответил робот, — но вы не имеете права туда входить.
«Гремящий» будет на орбите еще полчаса. Человек торопливо спустился по трапу, и побежал к вахтенной.
Дверь была заперта.
— Открой, — сказал человек.
— Вы не имеете права входить в вахтенную рубку, — сказал робот.
— Открой! — человек с силой ударил раскрытой ладонью по броне двери.
— Нет, — сказал робот.
Бесполезно, подумал человек. Хоть голову разбей об эту дверь, эта тварь не откроет. А если сломать дверь? Как такая мысль пришла мне в голову? сломать дверь. А что такого? эта тварь не оставляет мне выбора. Либо я ломаю дверь, либо «Гремящий» уйдет в прыжок без меня.
* * *
Человек сидел в кают-компании и смотрел на настенные часы. Часы были «вечные», и установлены по Гринвичу.
Шестнадцать часов пятьдесят четыре минуты.
Капитан в это мгновение отдаёт команду, и «Гремящий» начинает разгон.
Этот железный монстр не дал мне вернуться домой, подумал человек равнодушно. Всё в нём словно перекипело за эти полчаса. И вдруг он почувствовал, что хочет есть.
И очень сильно заболела разбитая в кровь рука.
* * *
Помещений было немного, но человек нашёл склад не сразу. Дёрнул ручку — дверь не поддалась. Дверь выглядела не очень прочной, и он дёрнул ручку ещё раз.
— Немедленно прекратите, — строго сказал механический голос.
— Пошёл ты, — пробормотал человек.
— Вы не можете ломать дверь.
— Ещё как могу.
— Я буду вынужден применить физическое воздействие, — сказал робот.
— Валяй, — согласился человек, оглядываясь в поисках чего-нибудь, чем можно было бы сломать дверь.
— Не понял, — сказал робот.
— И слава богу, — сказал человек. Был бы я героем романа, подумал он, на полу обязательно валялся бы увесистый металлический предмет, прекрасно подходящий для взламывания дверей. А так придётся вернуться в генераторную.
В генераторной действительно нашёлся кое-какой механический инструмент, что само по себе было довольно нетривиально. Генератор станции не то оборудование, которое можно починить вручную. Впрочем, на любой станции и без генератора объектов для ремонтных работ хватает. Человек несколько мгновений разглядывал содержимое стеллажа, прежде чем вспомнил название: кувалда. Несколько мгновений он размышлял, для чего на станции могла быть нужна кувалда. Как бы то ни было, здесь она оказалась весьма кстати. Человек ухватил кувалду за кончик рукояти и пошёл к складу.
— Вы не имеете права брать инструмент без особого на то разрешения.
— Да, конечно, — сказал человек, шагая по коридору. На какое-то время робот заткнулся, пытаясь, видимо, утрясти видимое противоречие между словами и действиями человека.
— Если вы будете нарушать целостность станции, я отключу систему воздухоснабжения, — механистичная бесстрастность голоса придавала угрозе особый шарм. Человек остановился. Поставил кувалду на пол.
— Слышь, ты! — сказал он громко.
— Да, слышу, — подтвердил робот.
— Я ведь пленный.
— Да.
— И это ты взял меня в плен.
— Да.
— Значит, ты должен создать условия для моего проживания.
Робот молчал целую секунду.
— Я открыл склад, — сообщил он наконец.
* * *
Было похоже, что персонал эвакуировался в спешке. Во всяком случае, припас на складе имелся на редкость богатый. А может, просто не посчитали нужным грузить всё это в челнок. В любом случае, спасибо большое. Человек торопливо схватил несколько банок, упаковку консервированного хлеба и пошёл на камбуз.
Камбуз выглядел немного старомодно, но зато тут был порядок. Если не считать слоя пыли, то каждая посудина была на своём месте. Человек включил плиту, взял из шкафа кастрюльку, поставил её на плиту. Подумал секунду и взял кастрюлю побольше. Маленькую кастрюльку он просто смахнул с плиты прямо на пол.
— Вы не имеете права портить имущество, — сказал робот.
— Так кастрюлю не испортишь, — пробормотал человек.
Подошёл к раковине, подставил кастрюлю и открыл кран. В кране забулькало, зашипело, и наконец, вода потекла тоненькой, ржавой струйкой. Человек вылил ржавую воду из кастрюли и стал ждать, когда вода протечёт.
— Воды мало, — сказал робот.
— Почему?
— В резервуаре имеется течь, — обстоятельно ответил робот.
— Ясно, — сказал человек. Сначала поедим, а потом займёмся этим. Чёрт, да у меня здесь будет на редкость насыщенная жизнь!
Человек снова набрал воды и поставил кастрюльку на плиту. Что-то насторожило его. Сначала он не понял, что, а потом, сообразив, он приложил руку к плите. Плита была холодна как лёд.
— Включи плиту!
— Вы не имеете права пользоваться имуществом станции, — сказал робот.
— Отлично, — сказал человек. Роботу не повезло: по части казуистической настырности этот человек занимал твёрдое первое место на своём курсе. На фрегате эти свойства приносили скорее вред, чем пользу своему обладателю — флот не любит умников, а вот за курсантские годы он имел массу возможностей эти умения отточить. — Тогда давай свари мне обед. Я ведь пленный, и ты должен меня кормить.
— Я включил плиту, — сообщил робот.
— Слава богу! — сказал человек.
Сарказма, заключённого в этой фразе, робот не уловил.
* * *
Карандаш и бумага нашлись в ящике стола начальника станции.
— Вы не имеете права пользоваться имуществом станции, — привычно пробубнил робот. За последние два час энтузиазма в его голосе заметно поубавилось. Так, во всяком случае, казалось человеку.
— Я буду писать письмо домой, — отбарабанил в ответ человек.
— Я понял, — сказал робот.
«А вот интересно…» — вдруг подумал человек.
— Слышь, ты!
— Да, я слышу.
— Тебе бывает скучно?
— Не понял, — сказал робот.
Человек помолчал.
— Ну и ладно, — сказал он наконец. Огляделся вокруг и написал на листе: «Инвентаризация».
* * *
Человек стоял, опершись руками об стол, и смотрел на консоль передатчика.
«Чёрт, — думал он, — старьё какое. Мне с этим за год не разобраться».
— Эй! — сказал человек.
— Я слушаю, — откликнулся робот.
— Как так получилось, что аварийный передатчик неисправен?
— Он был умышленно выведен из строя людьми перед эвакуацией.
«Идиотизм какой, — подумал человек. — Впрочем, какая-то логика в этом есть. Они-то знали, что никого на станции не будет и быть не должно. Значит, свои сигнал тревоги подать не должны. А вдруг ловушка вражья… логично».
— Ладно, — сказал он вслух. — Есть дела посрочнее.
* * *
Человек разглядывал чертёж.
— М-да… — сказал он наконец.
— Не понял, — сказал робот.
— Ты сам-то разбираешься в этих художествах?
Ответа не последовало, зато у человека возникло чёткое ощущение, что робот пожал плечами.
— Значит, говоришь, другого способа нет.
— Я так не говорил, — сказал робот. — Нет другого доступного нам способа. А аппарат для дистилляции вы можете изготовить сами.
— Вы мне льстите, сударыня, — вздохнул человек. И придвинул к себе листы с описью имущества — на предмет выявления деталей, что можно будет использовать при изготовлении аппарата для дистилляции.
— Не понял, — сказал робот.
— Да, кстати, — рассеяно сказал человек, бегло проглядывая листы. — А ты у нас вообще кто — мальчик или девочка?
* * *
Человек наложил себе в тарелку картофельного пюре.
— Я думаю, что я мальчик, — неожиданно сказал робот.
— Ты это к чему? — и человек отправил ложку пюре в рот.
— Семьдесят два часа назад вы спрашивали кто я — мальчик или девочка. У меня нет прямых указаний на мою половую принадлежность, но по некоторым косвенным признакам я думаю, что я являюсь субъектом мужского пола.
— То есть ты любишь пиво и смотришь футбол?
— Нет, — сказал робот.
— А ведь это основные половые признаки мужчины, — заметил человек.
Робот замолчал.
— Кстати, — человек вообще часто употреблял это слово. — А у тебя есть имя? А то как-то неудобно разговаривать с типом, у которого нет ни рук, ни ног, ни лица, ни даже имени.
— У меня нет имени, — сообщил робот.
— Так я и знал, — кивнул человек. — Будешь… ну, скажем… Захар.
— Я понял, — сказал робот. — Захар. Что это значит?
