— Я понял, — сказал робот. — Захар. Что это значит?
— Не знаю, — честно признался человек. — Просто имя.
— А как зовут вас?
— Что? — переспросил человек.
— А то как-то неудобно разговаривать с типом у которого хоть и есть руки, ноги, лицо, но нет имени, — сказал робот.
— М-да, — сказал после паузы человек. — Жаль, что у тебя нет глаз.
— Почему? — спросил робот.
— Я бы с удовольствием посмотрел бы тебе в глаза. Долго и пристально.
— Я понял, — сказал робот. — Как вас зовут? Вы не ответили.
— Тимур Валентинович, — сказал человек. И подумав, добавил:
— Можно просто Тимур.
* * *
Тимур вылез из скафандра и взял полотенце. Вытер пот со лба.
— Давайте, — сказал робот.
— Погоди, Захарик, — сказал Тимур. — Дай отдышаться.
Откровенно говоря, Тимуру было страшновато. А вдруг полтора месяца работы насмарку?
— Давайте, Тимур, — повторил робот.
Тимур щелкнул выключателем. Выключатель он после недолгих переговоров с Захаром выдрал из жилого бокса номер три. На площадке перед станцией загудел, по крайней мере, Тимур надеялся, что загудел, движок. Не отрываясь, он смотрел на заляпанную герметиком трубу, что торчала из стены.
Крупная капля упала на подставленную ладонь. Тимур слизнул её. Прислушался к внутренним ощущениям.
— Вроде всё нормально, — сказал неуверенно.
— Слава богу, — сказал робот.
* * *
— Я не понял, — упрямо сказал Захар.
— Тупица, — беззлобно сказал Тимур.
— Ты оперируешь понятиями, которые сами некорректно определены.
— Ну хорошо. Когда здесь никого не было, что ты делал?
— Наблюдал.
— Тебе хотелось что-нибудь сделать помимо наблюдений?
— Да.
— Что именно?
— Мне хотелось получить новую информацию.
— Вот! Скучно это когда сам не знаешь, чего хочешь. И делать нечего.
— С людьми такое бывает?
— Сплошь и рядом.
— И что вы делаете?
— Ну… по разному. В игры, к примеру, играем.
— Что такое игра?
— Фу ты чёрт, — и человек откинулся в кресле и выдохнул.
* * *
Тимур затянул последний болт. Пюпитр вышел на заглядение. Немножко может громоздкий, но попробуйте другое слово, например, основательный, и недостаток обернётся достоинством.
— Ну как?
— Удовлетворительно, — сказал робот. — Давай начнём.
— В какую игру? — спросил Тимур, тасуя колоду.
— В подкидного дурака, — сказал робот.
— Не пойдёт, — сказал Тимур. — Мы будем играть в «очко». А то в дурака уж больно легко всё просчитать.
— Хорошо, — покладисто сказал робот.
Это была странная игра. Тимур тасовал и аккуратно выкладывал карты на пюпитр, так чтобы самому не видеть карту. Робот думал полсекунды и просил или не просил ещё карту. Потом Тимур сдавал себе. Пока человеку везло. Он выигрывал чаще.
* * *
Тимур сидел в вахтенной. С некоторых пор он полюбил сидеть здесь по вечерам. Вечером можно было полюбоваться закатом. Закат был не такой, как на Земле, скуповатый на краски был закат, и всё таки Тимуру нравилось смотреть, как диск здешнего светила опускается за горизонт, опускается всё такой же четкий, полноцветный — и лишь в самый последний момент, когда от диска оставался крошечный фрагмент, край неба на несколько минут окрашивался красным, таким земным цветом.
— Тимур.
— Да, Захар, — откликнулся человек.
— В моей памяти хранится книга.
— Всего одна книга?
— Нет.
Всё-таки ирония Захару не давалась никак.
— Их сто тысяч шестьсот две штуки, — продолжал робот. — Эти файлы хранятся в папке «Книги», поэтому я классифицирую их как книги. Но доступ открыт только к одной.
— Отчего так? — спросил Тимур.
— Полный доступ открыт только для зарегистрированных читателей.
— А кто их регистрирует?
— Я.
— Потешно, — медленно сказал Тимур. — Так у тебя есть библиотека?
— Да.
— А что ещё есть у тебя?
— Были фонотека и видеотека, но их стёрли перед эвакуацией.
— Зачем? — удивился человек.
— Я не знаю.
Робот помолчал несколько секунд, ожидая новых вопросов, но, не дождавшись, заговорил сам.
— В книге, которую я прочёл, есть три товарища. Они вместе работают в автомобильной мастерской, которая принадлежит одному из них.
— Стоп, — сказал Тимур. — Как называется книга?
— «Три товарища», — сказал робот.
— Ясно, — сказал Тимур.
— Я буду излагать события заключённые в книге с пропусками в последовательности изложения, избранной автором. Книга начинается с того, что один из главных героев, тот которого зовут Роберт Локамп, пьёт ром. Потом он пьёт ром вместе с друзьями. Затем он говорит девушке, которую зовут Патрисия, и которую он называет Пат, что ром — это больше, чем напиток. Что ром — это друг.
Тимур молча слушал. Ему было интересно, куда выведет прямая машинной логики.
— Далее Роберт Локамп утверждает, что алкогольный напиток, то есть ром, подвёл его, в тексте имеется прямое указание на то, что это случилось не в первый раз. Цитирую: «Опять эти капли меня опрокинули». В тоже время общение с девушкой для Роберта Локампа затруднительно без употребления алкоголя. Налицо целый ряд противоречий.
— Например? — спросил Тимур.
— Ром — это алкогольный напиток, алкогольный напиток не может быть другом.
— Святые слова, — сказал Тимур.
— Если допустить, что ром это друг, то с этой функцией он справляется очень плохо, если Роберт Локамп осознаёт, что ром его подводит. Если ром может подвести человека в общении с девушкой, зачем Роберт Локамп употребляет ром перед общением с девушкой? Добавлю, что в тексте имеется прямое указание, что употребление большого количества алкогольного напитка в общественных местах вызывает отрицательную реакцию присутствующих в этих общественных местах людей, и в то же время алкогольные напитки можно свободно в этих общественных местах продавать.
И последнее. Ты меня слушаешь?
Здесь робот сделал паузу.
— Я тебя слушаю очень внимательно, — сказал Тимур, ухмыляясь. Его очень забавлял этот разговор.
— Если ром — друг, то может ли быть другом робот? У робота гораздо больше возможностей быть полезным по сравнению с алкогольным напитком.
* * *
Тимур проснулся посреди ночи. Некоторое время он лежал с закрытыми глазами, надеясь на то, что сон вернётся.
Этого не случилось.
Тимур открыл глаза. Вокруг была абсолютная беспросветная темнота.
«Чёрт, — подумал он. — Надо будет спать с дежурным светом. Это ж трехнуться можно».
Ощущение безотчётной тревоги нарастало, пока не стало невыносимым.
— Захар! — громко сказал Тимур.
— Да, Тимур, — привычно отозвался робот.
— Свет включи, — сказал Тимур.
И стало светло.
Жмурясь от света, Тимур сел на кровати.
«Надо сообразить, — вяло подумал он. — Надо обязательно сообразить, что меня гложет. Иначе я спать не смогу».
Тимур вспомнил, как в детстве он иногда просыпался по ночам от каких-то бессвязных кошмаров. Впрочем, здесь было что-то другое, какая-то вполне конкретная мысль.
Что я делал вчера? Играли в карты, возился с передатчиком, читал «Тайну «Марии Селесты», совершил профилактический осмотр водной установки, готовил еду.
Всё как обычно.
«Мария Селеста». А ещё я разговаривал с Захаром об отношениях мужчин и женщин. Он спрашивал, есть ли у меня девушка… Корабль, брошенный в открытом океане… Я ответил, что не знаю, наверное, нет… Корабль выглядел так, словно его покинули только что… Она, наверное, меня уже не ждёт… Нет, это не то, не это меня царапает… На столе оставались хлеб, масло, бекон, яйца и чашки с недопитым кофе… Формулировка «пропал без вести», в эпоху развитой астронавтики эквивалентна похоронке… В каюте капитана был порядок, а на его постели лежали игрушки, словно там только что играл ребенок… Нина хотела ребёнка, и я сказал, давай обсудим это, когда я вернусь… Груз, состоявший из скольки-то там баррелей алкогольных напитков, был не тронут. Прямо как у меня на складе… И всё-таки они покинули судно…
…женщины такое не прощают…
…почему они покинули судно…
…так что она меня не ждёт.
Вот!
Почему они покинули судно?
Почему они ушли со станции?
Что такого они узнали, что их заставило уйти?
— Захар!
— Да, Тимур.
— Почему станция была эвакуирована?
— Информация об этом удалена.
Человек задумался ненадолго.
— Тогда процитируй-ка мне из устава, в каких случаях станция должна быть эвакуирована.
— Параграф три пять два, — забубнил робот, — статья три тысячи пятьсот двадцать первая Флотского устава Вооруженных сил Земли. Станция слежения, расположенная на Планете дальнего радиуса должна быть эвакуирована, если:
