В 1991 году Одижев поступил на учебу в Институт шариата и арабского языка в Нальчике. Институт был основан потомками адыгских переселенцев, вернувшихся на историческую родину из Сирии, Иордании и Турции. По словам матери Руслана, поступая в институт, он сменил фамилию с Селезнева на Одижев, побоявшись, что в исламское учебное заведение не возьмут с русской фамилией. Как рассказывается на сайте «ИсламДин», в 1992 году, за две недели до начала войны в Абхазии, Одижев вместе с другими учащимися института слушал лекции на семинаре, организованном Исламским университетом имени имама Мухаммада ибн Сауда для студентов исламских учебных заведений Северного Кавказа. Семинар проходил в Нальчике, в санатории «Горный родник». Одной из целей организаторов семинара был отбор студентов для приглашения на учебу в исламский университет в ЭрРияде. В последний день семинара Одижев узнал о том, что в Абхазии началась война. Он услышал, что идет набор добровольцев для оказания помощи абхазскому народу, и отправился на пункт сбора. Ему было 18 лет. Его в числе первой партии кабардинских добровольцев отправили по линии Конфедерации горских народов Кавказа на военную подготовку в Грозный. Там их два месяца обучали военному делу, затем отправили в Абхазию. Одижев воевал в должности заместителя командира разведывательнодиверсионного взвода. Как писала газета «Московские Новости», скорее всего, именно мать Одижева повлияла на решение тогдашнего зеленого юнца ехать на помощь абхазам. Нина Одижева была активистом Конгресса кабардинского народа, который в числе других общественных организаций переправлял добровольцев на войну. Выступала на митингах в поддержку абхазов, ухаживала за ранеными, готовила им еду. По словам матери Одижева, война с Грузией определила дальнейшую судьбу ее сына. Там он научился обращаться со взрывчаткой, приобрел боевой опыт, подхватил воспаление легких и в результате серьезно испортил здоровье — баржу, на которой плыл его взвод, потопили, и Руслан много часов провел в ледяной воде. А главное — стал подозрительным человеком для правоохранительных органов и спецслужб в самой Кабардино—Балкарии.
В начале осени 1993 года из университета имени имама Мухаммада Ибн Сауда в нальчикский Институт шариата и арабского языка прислали приглашения на учебу для двенадцати отобранных студентов из Кабарды и Балкарии. Среди приглашенных был и Одижев. Он в этот момент был на фронте. Руководство института связалось с командованием вооруженных сил Абхазии, чтобы сообщить Одижеву о том, что он принят на учебу в университет ЭрРияда.
В октябре 1993 года Одижев вместе с остальными студентами выехал на учебу в Саудовскую Аравию. Он учился на отделении идеологии факультета современных религиозных течений. Меньше чем через полгода выяснилось, что он болен туберкулезом, и ему противопоказан аравийский климат. Состояние его здоровья было тяжелым, и он вернулся в Нальчик. Несколько лет он находился под наблюдением врачей. Как пишет его друг: «Врачи вынесли приговор: поражены оба легких. Если удалить одну треть левого легкого и две трети правого… то, возможно, некоторое время будет жить. Мать со слезами отказалась, что касается Дауда, то он вообще не собирался цепляться за жизнь, тем более таким образом. Но мать есть мать. Она не теряла надежды, искала лечение. Прибегала к народным средствам, готовила отвары из трав и одновременно давала ему таблетки, прописанные врачами. Выбирала разные продукты, готовила по особым рецептам, но самое главное, ее язык не просыхал от поминания Аллаха. Видя какоенибудь новое неизвестное блюдо, пугающий своей худобой Дауд, глядя прямо в лицо матери, спрашивал: «Мама, ради Аллаха, скажи, там есть чтонибудь запретное?». «Нетнет! Сынок, там все халяль! Все халяль! (дозволенное. — И. Ф.)», — отвечала мать. Через год с небольшим они вновьпошли на обследование. Посмотрев снимки, врачи не поверили, подумали, что снимки перепутали. Затем они признали невероятный факт выздоровления, и начали подробно расспрашивать мать, чем она лечила? «Ничем особенным, — сказала она, — просто над каждым кусочком хлеба, над каждым глотком воды, над каждой щепоткой соли, которые ему давала, я говорила «Бисмилля!»[187].
Несмотря на плохое здоровье, Одижев участвовал в работе Исламского центра Кабардино—Балкарии, которым руководил Муса Мукожев. Одижев обучал молодежь намазу, чтению Корана и арабскому языку. В 1997— 98 годах Одижев учился в исламском колледже в Зеленограде. По словам близких Одижева, он через амира Кабардино—Балкарского джамаата Мусу Мукожева наладил контакты с некоторыми турецкими предпринимателями — ревностными мусульманами, которые были готовы продавать братьям по вере ширпотреб по себестоимости. Одижев ездил в Москву снять помещения под склады. Но затем в Турции произошло землетрясение, связи с турецкими партнерами прервались, и Одижев вернулся. Все это — незадолго до взрывов в сентябре 99го.
В декабре 1999 года вместе с Мусой Мукожевым и его заместителем Анзором Астемировым он был задержан ФСБ по подозрению в организации взрывов жилых домов в Москве в 1999 году. Всех троих освободили после допроса. Как вспоминал друг Одижева Анзор Астемиров, «следователь ФСБ прямо сказал Руслану свою версию: мол, террористы тебя «разыграли втемную», отправили в Москву разведать, можно ли снять там складские помещения и насколько это опасно»[188].
Одижев был одним из организаторов научной конференции «Ислам и наука», которая должна была состояться в КБГУ в мае 2000 года. В мае 2000 года, когда Одижев готовился к конференции, он был похищен с порога собственного дома неизвестными вооруженными людьми. Мать Одижева рассказывает, что четверо крупных парней вызвали его из квартиры в подъезд, скрутили, засунули в свою «шестерку» и увезли. Мать вместе с находившимся у них в гостях Анзором Астемировым пытались выбежать на помощь, но один из неизвестных крепко держал дверь. Тогда она вызвала милицию. Прибывший к месту происшествия наряд сообщил, что Руслана увезли сотрудники ФСБ из Пятигорска. По словам матери, это было не задержание, а самое настоящее похищение. «Ворвались, документы не предъявили, ничего не объяснили, а сразу начали избивать: я слышала через дверь, как Рустик просил не бить его...» Родственники Одижева сразу же связались со своими знакомыми в местной милиции, и автомобиль похитителей был задержан на выезде из Нальчика. Одижев находился в машине в бессознательном состоянии. Похитители угрожали милиционерам расправой и тем, что их уволят с работы, но их все же задержали и доставили в 1й ОВД Нальчика. Примерно через час их отпустили, оформив похищение человека как задержание подозреваемого. Но родственникам Одижева ничего не сообщили. В течение нескольких дней о судьбе Одижева ничего не было известно. Жители Нальчика и других населенных пунктов Кабарды и Балкарии за два дня собрали больше 5 тысяч подписей под обращением в органы власти с требованием установить местонахождение Одижева и найти похитителей. Под давлением общественности прокуратура была вынуждена признать, что Одижев «задержан сотрудниками ФСБ г. Пятигорска по подозрению в совершении преступления». А исполняющий обязанности начальника службы на Кавминводах УФСБ России по Ставропольскому краю отвечал: «Сотрудники службы на КМВ УФСБ задержание Одижева не проводили. Следователями службы на КМВ Одижев не допрашивался». Как сообщает сайт «ИсламДин», через десять дней Одижева освободили. Он рассказал, что его несколько дней держали на одной из военных баз в Кисловодске. Все эти дни его жестоко пытали. Загоняли иголки под ногти, били, держали раздетым на холоде — в том году в мае выпал снег, прижигали кожу сигаретами, подвешивали за руки, скованные сзади наручниками. Следователей интересовали вопросы, связанные с политической обстановкой в Кабардино—Балкарии. Они считали, что исламисты готовят почву для отделения Кабарды и Балкарии от России. Спрашивали насколько тесные связи у руководителей исламского движения с местными чиновниками, сколько мусульмане могут выставить вооруженных людей для войны с Россией и т.д. Одижев отказывался отвечать на их вопросы. На третий или четвертый день ему дали новую одежду и отвезли на допрос в управление ФСБ в Кисловодске или Пятигорске. Там ему задали несколько вопросов, связанных с его пребыванием в Москве в 199799 годах, и сказали, что основная причина его задержания в том, что он подозревается в организации взрывов жилых домов в Москве. Он пояснил, что уехал из Москвы за месяц или за два до взрывов и это могут подтвердить многочисленные свидетели. Кроме того, у него сохранились авиабилеты. Общественность Кабардино—Балкарии была возмущена действиями ФСБ. Начальник УФСБ по КБР Максимов был вынужден лично принести свои извинения родственникам Одижева.
