покушались, но все обошлось, — я не стала рассказывать всех подробностей.
— Ах, расскажи мне немедленно все, что с тобой произошло! — патетически вскрикнула маркиза, опускаясь в кресло. Да, как акула чует свежую кровь, там и тетушка Дороти чует свежие сплетни.
Пришлось вкратце рассказать ей о моих приключениях- часть я не стала упоминать, а часть сгладила, но она все равно то и дело охала и хваталась за сердце. А почему бы и нет, — мстительно подумала я и сгустила краски в своем рассказе, — не одному же Фердинанду распускать слухи?
Пока я жаловалась старой даме на Фердинанда, Иен все так же стоял у окна с нечитаемым выражением на лице, однако, когда я в красках начала расписывать, как он вытащил меня из моря, на его лице появились отголоски эмоций.
— Не может быть! — вскрикнула маркиза. — ты что же, тонула не в костюме для купания, а в совершенно неподобающем виде? Какой позор!
Я мысленно дала себе подзатыльник. Как я могла забыть, что тетю пуще всего заботил соблюдение приличий!
— Нет, тетя, в платье, — успокоила я ее. Пусть это неправда, зато она не будет так переживать.
С облегчением выдохнув, тетя набросилась с вопросами на Иена, который с честью выдержал экзамен и нигде не прокололся, и наконец оставила нас в покое.
— Бедная девочка, как это все ужасно! — вторила она, с остервенеем звоня в колокольчик, чтобы нам принесли чай. — Как же ты теперь будешь жить, одна, без родителей? Ты должна переехать ко мне, молодой девушке жить одной совершенно неприлично!
Я все-таки смогла вежливо, но твердо настоять на том, что не буду жить у нее- за мной охотились неведомые убийцы, и подвергать опасности жизнь других людей мне не хотелось. Пришлось соврать, что мы уже сняли особняк и обязательно позовем маркизу в гости, как только обживемся, и что со мной будет проживать компаньонка.
— Что за особняк? — не унималась тетушка, и я неопределенно махнула рукой:
— Ну такой, с колоннами, с окнами… я еще не запомнила адрес, Иен?
— Франкийская набережная, 17 А, — подсказал он, и я кивнула.
— Тетушка Дороти, а вы знакомы с Альфредом Ниссаусским? — напрямую спросила я, когда горничная фартуке, накрахмаленном до такой степени, что он стоял колом, принесла и разлила чай. — У меня к нему дело.
— Правильно, молодой девушке нужно думать о замужестве, — не так поняла меня маркиза, — но вот этот Альфред- особа совершенно ненадежная. То и дело шастает в оперу, а кроме оперы, ни в каком приличном обществе не бывает! Даже в церковь по воскресеньям не ходит, представляешь? Говорят, он творит что-то непотребное в своем поместье- кто бы к нему не поехал, всех хватают его стражники и выдворяют с позором.
Так вот кто нас сегодня утром ждал! Никакие не люди Фердинанда, а стража Альфреда!
— Опера, — мечтательно произнесла я и пнула Иена под столом. — За эти месяцы скитаний я и забыла, что такое — хорошая музыка! Нам непременно нужно поехать на ближайший спектакль, тетушка, вы же составите мне компанию?
— Конечно, это мой долг- ввести тебя в хорошее общество, — подтвердила маркиза, и я снова украдкой выдохнула. С ее помощью мне будет намного проще найти Альфреда, будь он хоть сто раз нелюдимым затворником.
— Тебе нужно найти хорошего мужа, и в этом деле ты можешь довериться мне! Я переженила всех своих племянниц, и они все так счастливы! Мужья, правда, немного стары и некрасивы, но зато какое у них теперь хорошее положение в обществе! — тетушка Дороти так оживилась, что на ее сморщенном, словно печеное яблоко, лице проступил яркий румянец. Мне вдруг стало ее жалко- у нее ведь не было дочерей, и ей не о кем было заботиться. Тяжело в старости оказаться одной, как она.
Я вежливо поблагодарила маркизу за заботу и, поговорив еще несколько минут для приличия, поднялась — нам пора было удалиться, чтобы подготовится к вечеру.
Однако она настойчиво пригласила нас погостить у нее хотя бы сегодня и вечером поехать в оперу вместе, где у нее заказана ложа на весь сезон- хоть она и не любила оперу, но не желала упускать случая выйти в общество. Пожав плечами, я согласилась- наверное, так действительно удобнее. А после оперы мы все-таки уедем, чтобы вечером не подвергать маркизу и ее слуг опасности. До вечера было еще несколько часов, и мы разошлись по гостевым комнатам передохнуть.
Ради соблюдения приличий, маркиза поселила нас с Иеном в самых удаленных друг от друга комнатах, но все равно проводила нас подозрительным взглядом, когда мы разошлись по разным лестницам. Наверное, если бы одна из ее гостевых комнат находилась в Арктике, а вторая- в Антарктиде, она все равно бы сочла такое расстояние едва приемлемым с точки зрения морали. Ничего не поделаешь- покойный маркиз с первого года их брака крутил романы напропалую, заглаживая свою вину перед женой подаренными драгоценностями, и тетушка Дороти с тех пор обзавелась подозрительным отношением ко всем мужчинам и внушительной коллекцией ювелирных изделий.
Не могу сказать, понравились ли свободолюбивому альву такие ограничения, но вслух он ничего не сказал. Через полчаса, когда дверь моих покоев приоткрылась, и в образовавшуюся щель проскользнул огромный черный кот с ярко-зелеными глазами, светящимися, словно фонари, мне стало понятно, почему- да потому что чихать он хотел на все ограничения.
— Мррр, — промурлыкал кот и я, присев на корточки, не удержалась от того, чтобы почесать его за ушком. Люблю кошек, ничего не могу с этим поделать!
— Превращайся уже, — шепнула я и отошла. Кот вспрыгнул на кресло, его силуэт расплылся- и через мгновение на его месте сидел невозмутимый Иен. Волосы у него были взлохмачены, словно кто-то запустил в них пятерню и с нажимом провел от лба до затылка.
— В таком виде гладить меня не будешь? — провокационно спросил он и улыбнулся.
— Неа, — безаппеляционно отозвалась я и села в другое кресло. — Оближи лапу и пригладь, как все коты делают.
Иен лишь фыркнул- и в самом деле как-то по кошачьи- и обернулся к ширме, на которой висело принесенное мне горничной платье- которое соответствовало представлениями маркизы о приличиях. Было оно черным-черно, длинные рукава и высокое горло
