– Скажите миссис Снид, что я пришлю Рамзи и Джеймса на примерку и помогу с шитьем, когда у меня будет свободный вечер. Все мое свободное время будет в ее распоряжении в течение нескольких месяцев, если она позволит мне потом оставить костюмы лакеям.
– Как пожелаете, миссис Фонтейн, – пятясь, заявил Шеймус.
– А с вами мы увидимся на следующей неделе в «Свинье и чертополохе». – Элайза осмелела настолько, что послала Шеймусу воздушный поцелуй.
В ответ Шеймус устроил настоящее представление: делая вид, что безуспешно пытается поймать ее поцелуй, он бежал, петляя, всю холмистую дорогу до дома викария, будто гнался за бабочкой.
Ла Вей сосредоточенно изучал карту лондонских доков, когда в дверь постучал лакей.
Принц резко поднял голову. И ошеломленно уставился на вошедшего.
Вошедший действительно был невзрачным. Который из лакеев перед ним? Джеймс? Рамзи?
Ливрея, конечно, пойдет ему на пользу, но после разговора с миссис Фонтейн Филипп ничего о новом облачении для лакеев не слышал. К тому же он даже не мог себе представить, что ей удастся что-либо сделать.
– Да?
– Я принес для вас кое-что, милорд. – Лакей держал в руках что-то, напоминающее мешкообразную подушку.
– Это что еще за дьявольщина?
– Миссис Фонтейн попросила принести вам зашитый чулок, наполненный семенами. Его подогрели над очагом, и вы можете обернуть им ноющие мышцы, как-то так. Она сказала, что вам… – Замолчав, лакей посмотрел в потолок, как будто ему было нужно произнести заученную фразу. – Нужно это, чтобы «прикрыть ваше израненное тело».
Рослый лакей приспособил подушку на свою руку и повернулся в одну, потом в другую сторону, демонстрируя изобретение экономки. После этого он протянул подушку ла Вею.
Рука Филиппа медленно поднялась.
Ему не хотелось брать принесенное от лакея, он с большим удовольствием принял бы это от нее. Маленькое жаркое пятнышко стыда вспыхнуло в его животе.
Боже, у него появилось ощущение, что им пренебрегли! Это было нелепое и абсолютно не знакомое ему чувство. И связано оно было с женщиной. Не говоря уже о том, что она – экономка, служанка. И при чем тут пренебрежение, когда фактически это был жест…
Он наконец взял подушку у лакея.
– Скажите миссис Фонтейн…
– Да, милорд?…
Ла Вей скривил рот:
– Скажите миссис Фонтейн, что это очень мило с ее стороны.
И потому что Элайза была человеком слова, и потому что преподобный Силвейн и его жена предложили подвезти ее в своем экипаже, она отправилась в трактир в свободный вечер, после того как Китти и Мэри пообещали присматривать за Джеком, пока она не вернется домой.
Волна света и шумного веселья накрыла их, как только они распахнули дверь трактира. Забавно, но, как и в церкви, древние стены трактира, казалось, поглотили всех и вся: дым от огня в очаге и дым от сигар, дорогих и редких, приятный аромат разливаемого эля, жареного мяса и мясных пирогов. Столы и стулья были старыми, но крепкими, а ерзающие по стульям зады отполировали их до блеска.
Для всеми почитаемого преподобного Силвейна был зарезервирован стол у камина. Элайза села вместе с ним и его женой, окруженная смехом, звоном бокалов, многоголосием и топотом ног, – весь этот шум был реакцией на музыкантов, игравших в углу чудесную народную музыку.
Когда они вошли, Шеймус был поглощен джигой – его голова была откинута назад, а рука со смычком так и мелькала в воздухе. Закончив играть, он яростно мотнул головой и развел руки со смычком и скрипкой в стороны, как это делают завершившие выступление акробаты.
Веселье становилось еще более шумным, все выкрикивали свои заявки. Шеймус указал смычком на кого-то в толпе, и все хором попросили исполнить что-то, только Элайза не поняла, что именно. Но как только песня началась, она сразу ее узнала.
Голос Шеймуса перекрыл общий шум, а вскоре все замолчали, увлеченные его пением.
Что для меня этот скучный город?Робина нет рядом.Что бы я хотел здесь увидеть?Что бы хотел здесь услышать?Где же радость и веселье,Превращавшие этот город в рай на земле?О! Они все улетели отсюда с тобойРобин Адэр!
Робин Адэр… Забавно, но по звучанию это имя немного схоже с именем Филипп Ла Вей. Шеймус пел дальше, но Элайза не слышала больше ничего, кроме этого имени.
– Кажется, мне нужно подышать свежим воздухом, – сказала она викарию и его жене. Не успели те ответить, как Элайза быстро отодвинула стул, пробралась сквозь толпу, распахнула дверь, вышла и прислонилась к стене трактира, наслаждаясь благодатной, бесконечной тишиной.
Она вдохнула.
И выдохнула.
Небо было полуночно-синего цвета, а звезды – серебряными. От ее дыхания в воздухе плыли маленькие белые облачка.
Вдруг чья-то фигура появилась перед ней в темноте.
– Небо полуночно-синего цвета, миссис Фонтейн.
Это был Шеймус.
Элайза улыбнулась:
– Ливреи будут просто великолепными. Еще раз спасибо вам, мистер Дагган. Я как раз раздумывала о том, как раздобыть чулки для двух высоких лакеев. Они же такие дорогие.
Шеймус прислонился к стене рядом, держа в руке скрипку.
– О, не думаю, что вы поразмыслить о чулках вышли сюда. Там такая оживленная публика. Добрые друзья, хорошая музыка, лучший во всей Англии эль. И все же вы предпочли одиночество, миссис Фонтейн, здесь, наедине со звездами.
Элайза вздохнула:
– Вы действительно очень хорошо играете, мистер Дагган.
– Да, – без ложной скромности согласился Шеймус. – Вы были тронуты моей музыкой?
– Конечно, но не по той причине, на которую вы надеетесь. – Эти слова прозвучали более жестко, чем она хотела.
Наступило молчание.
– Во мне гораздо больше хорошего, чем считают люди, миссис Фонтейн, – тихо сказал Шеймус.
Элайза поняла, что задела достоинство Шеймуса Даггана. А потом ей пришло в голову, что в последнее время она то и дело ранила чувства людей. Говорила не то, что надо, делала не то, что надо. Прикасалась не к тем рукам… Элайза никогда не считала себя мегерой, и теперь собственное поведение ей не нравилось.
– Люди обычно делают выводы на основании того, что видят, мистер Дагган. А последним, что кто-то увидел, был поцелуй, украденный вами у мисс Энни Уимпол.
Шеймус засмеялся:
– А разве жизнь – это не огромный буфет, полный мелких сладостей, которые можно украсть?
– Мне кажется, что мужчины крадут эти сладости куда чаще, чем женщины, – заметила Элайза.
Шеймус издал низкий смешок, правда, довольно печальный.
– Да, похоже, это правда.
– Мистер Дагган, я считаю, что единственная причина вашего интереса ко мне кроется в том, что я не интересуюсь вами.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
