Воронков меня прихлопнет.
– Мы ему не скажем, – хмыкнул Ирбис и повел Дуню не через главный выход, а через боковой. Дуня уже знала, что через эту дверь можно попасть в гараж.
Оказавшись в полной темноте просторного помещения, Дуня удивлялась все больше. Потому Георгий повел ее не к одной из крутых машин, а к неприметному автомобилю с тонированными стеклами и несколькими царапинами и вмятинами. Было видно, что транспорт самый обычный. На таком вполне мог бы ездить рядовой рабочий завода, служащий офиса. Но уж точно не Ирбис.
А тем временем Георгий придержал для нее переднюю пассажирскую дверь.
– Дуняша, время! – поторопил мужчина.
Дуняша с сожалением и тоской оглянулась. Широкая дверь, ведущая в особняк, была закрыта, словно подсказывала девушке, что и эта страница в ее жизни закрывается.
Дуня, пристегнувшись, смотрела прямо перед собой. Машину Вадима пропустили без вопросов. А после, оказавшись на трассе, девушка невидящим взглядом следила за пролетавшим за темным стеклом пейзажем. Ночь сменялась рассветом, а Дуня даже боялась спросить, к чему такая спешка. Она ведь могла бы утром, после завтрака… и даже с Маргаритой Павловной не попрощалась… Жаль.
И Аня! Аня ведь все еще в доме!
– Анюта! – воскликнула Дуня.
– Спит, не переживай. Все спят, кроме твоих тараканов, Дуняша, – как-то странно усмехнулся Ирбис и вновь замолчал.
Дуня если и хотела получить пояснения, промолчала. Не расскажет ведь Ирбис ничего. В этом Дуня не сомневалась.
Спустя час, когда девушка успела задремать, Гоша разбудил ее. Сонно моргая, Дуня поняла, что машина припаркована перед жилым комплексом.
– Приехали, – коротко сообщил Ирбис, вышел из салона и придержал дверь для Дуни.
Девушка интуитивно ухватилась пальцами за протянутую крепкую ладонь. А как только оказалась на улице, мужчина так и не выпустил ее руки. Держал, переплетя пальцы крепко, намертво.
И вот уже целый рой вопросов вертелся в мыслях Евдокии Андреевны. И этих вопросов становилось все больше, когда Дуня и Ирбис, в полном молчании, поднимались в лифте.
– Где мы? – негромко спросила Дуня, когда Ирбис подвел ее к металлической двери одной из квартир.
Георгий не ответил, лишь усмехнулся, зато дверь квартиры распахнулась и на пороге замер незнакомый Дуне мужчина, в домашнем халате.
– Георгий Матвеевич, признаться, несколько удивлен…, – заговорил мужчина, но шире, приглашая, распахнул входную дверь.
– Времена нынче неспокойные, потому без приглашения, – усмехнулся Ирбис.
– А мы всегда рады, Георгий Матвеевич, в любое время дня и ночи, – почтительно произнес незнакомец.
Ирбис хмыкнул. А Дуня молчала. Зато ей стало тепло от того, как Гоша указательным пальцем почесал свою бровь, не выпустив руки Дуни. Забавно получилось, но именно этот жест привлек внимание незнакомца.
– Чем скромный чиновник может быть полезен в пять утра, Георгий Матвеевич? – очнулся незнакомец.
И вот здесь Георгий поверг Дуняшу в шок. Не иначе. Медленно потянувшись к заднему карману джинсов, Ирбис вынул что-то и протянул скромному чиновнику.
Паспорта! Дуня только сейчас поняла, что именно протянул Гоша незнакомцу.
– Помудри побыстрому, – распорядился Ирбис. – За готовыми заскочат парни. А пока задвинь нам речь, что ли. Ну, как там принято. В горе, и в радости. И все такое.
Дуня хлопнула ресницами. Не хотела ведь ничего говорить, но любопытство взяло верх.
– Гоша? Что происходит? – очень тихо, чтобы слышал только Ирбис, произнесла Дуня.
– Женимся, Дуняша, – так же тихо прошептал Георгий, и пока чиновник что-то искал в шкафу с бумагами, Ирбис взглянул на девушку: – Ты сказала, что не знаешь, как от меня уйти. А я не смогу тебя отпустить. Другого выхода нет, Дуняша. Мы вместе.
– Можете поцеловать невесту, Георгий Матвеевич, – вмешался в негромкую беседу чиновник.
А Дуня все еще стояла, ошарашенная, с открытым ртом, готовая расплакаться.
Гоша вздохнул. Перехватил ладонями девичье лицо, провел пальцами по щекам.
Мда, не так все, как он хотел бы. Но зато теперь гарантии есть. Теперь этих гарантий валом.
– Ты сошел с ума, Гоша, – прошептала Дуня.
– Угумс, – согласился Ирбис, криво улыбнувшись.
Хорошо, что чиновник в эту секунду отвлекся на документы, так бы решил, что спит. Ведь не может суровый Ирбис улыбаться в реальности. Не такой он человек. Все знают, не такой.
* * *
Глава 18
Дуняша смотрела прямо перед собой, на дорогу. И не верила в реальность происходящего.
Ведь она должна что-то иное ощущать внутри? Как-то по-другому чувствовать себя? Или нет?
Она же теперь Евдокия Ирбис! Почему-то не было и доли сомнений в том, что Гоша позволит ей оставить девичью фамилию. Впрочем, Дуня и не стала бы возражать.
Однако ничего в Дуне не изменилось. Все тот же хаос в мыслях, тот же шквал эмоций, когда Ирбис смотрел на нее своим темным взором, все та же жажда, которая настойчиво требовала заполучить этого мужчину, и, вместе с тем, принадлежать ему.
– С кольцами засада, – недовольно пробормотал Георгий, – не хочу светиться в ювелирке. Придется подождать, пока привезут домой.
– Это ведь не обязательно, Георгий, – улыбнулась Дуня.
– Не обязательно, но желательно, – в своей манере хмыкнул Ирбис и свернул на светофоре.
Дуняша перестала понимать, где они находятся. Не особо следила за дорогой. Ее голову занимали другие мысли. Во-первых, как эту новость сообщить Ане. Во-вторых, как теперь жить дальше. Ведь если еще час назад Дуня понимала, что рано или поздно вернется домой, в свою квартиру, и начнет учиться жить воспоминаниями об Ирбисе, то сейчас девушка была в растерянности. Это раньше все было понятно, а теперь?
А теперь она – Дуняша Ирбис. Теперь на ней в полный рост штамп и печать принадлежности …мужу.
Дуня вновь взглянула на мужчину. Точно ее глаза тянуло магнитом к Георгию, и было сложно отвернуться. Да и нужно ли?
Ее внимательный взгляд зацепился за то, как едва заметно кривятся губы в намеке на улыбку, как темный взор цепко следит за всем, что происходит на дороге. И создавалось впечатление, что Гоша
