— Я на слух ориентируюсь, так же и тебя засек. Походка характерная, на правую ногу слегка припадаешь. Старая травма?
— Ранение… Ладно, надеюсь, еще свидимся.
— Планета круглая, можем, и свидимся… Лейтенант! — окликнул я командира. — Когда будешь отходить с остатками заставы, увидишь, как по дорогам нагло двигаются немцы. Стреляй в водителей, а не в грузовики. Машину починить легко, а найти замену водителю очень трудно.
— Это все? — холодно спросил командир заставы.
— Нет. У немецких танков очень маленькая дальность хода, и они возят на броне канистры. Ездят они на бензине, поэтому хорошие бойцы с винтовками и боезапасом из зажигательных пуль могут пойти и против танков.
— Ха, спасибо, — не совсем уверенно поблагодарил он и двинулся было дальше, как я снова окликнул его:
— Москалев… Есть еще одно. У деревни Михайловка в сорока километрах отсюда есть тайник. В нем небольшое количество единиц вооружения, включая ПТР. Боеприпасы, продовольствие и перевязочный материал. Хватит для десяти бойцов на неделю. Находится он на въезде со стороны Березовичей. Увидишь на опушке дуб с сожженной верхушкой. От него тридцать метров на восток. Там деревянная крышка и тайник. Бандит один себе землянку копал, а я его перехватил и создал схрон. О нем никто не знает. Помощь, конечно, крохотная, но хоть что-то. Надеюсь, вам пригодится.
— А вот знаешь, я надеюсь, что нет, — криво усмехнулся Москалев и, не поблагодарив, скрылся в темноте.
Плеснув остатки чая в костер, я затушил его пионерским способом, так как завтра не собирался разводить, сложив все вещи, чтобы через пять часов этим в спешке не заниматься, забрался в повозку, потревожив Шмеля, и, накрывшись одеялом, как-то неожиданно быстро провалился в сон без сновидений.
Разбудил меня, как и ожидалось, грохот разрывов. Заполошно вскочив, я заставил себя успокоиться, намеренно медленно попил воды из своей посеребренной внутри фляги, после чего, погладив перепуганного щенка, направился к встревоженному Красавцу. Грохот разрывов не прекращался все то время, что я запрягал коня.
Забрав из повозки «маузер» со снайперским прицелом, мгновенно взлетел на дерево. В прицел я наблюдал, как разлетелось щепками последнее строение заставы, остальные были до этого порушены и частично горели. День еще только начинался, но было уже достаточно светло. С той стороны берега можно было разглядеть технику. Четыре танка вели перестрелку с дотом прямой наводкой, выехав на самый берег. Не знаю, отвечали ли им, но все танки были целыми и азартно били по нашей стороне. Вот вперед сунулся первый, «тройка» с кургузым стволом, и на нашем берегу неожиданно подорвался на мине.
— Ай, Москалев, молодец, заминировал-таки брод! — обрадованно воскликнул я.
Один из танков на той стороне вдруг загорелся. Сквозь грохот разрывов слышался солидный перестук крупнокалиберного пулемета. По звуку, вроде ДШК, значит, у пограничников и тяжелое вооружение есть, наверняка именно из него и подожгли «двойку». У немцев первоначально было две «тройки» и две «двойки».
До брода было метров восемьсот, и из своего противотанкового ружья я ничем не смогу помочь, дальность запредельная.
Скатившись с дерева, я подскочил к повозке и, подхватив ПТР, две пачки с патронами по двенадцать штук в каждой, пригибаясь под тяжестью — больше пятнадцати килограммов на себе нес, — быстрым шагом направился в обход заставы, стараясь зайти к броду справа, чтобы танки подставили мне левый бок.
Как оказалось, тут был окоп, из которого меня окликнул знакомый пограничник.
— Ты чего тут? — пытался докричаться он до меня.
— Хочу пробку на броде организовать, — в ответ крикнул я ему, по-пластунски приблизившись.
Я уже покинул низину, и меня могли увидеть с той стороны. Скатился в окоп, где находилось двое пограничников с пулеметом Дегтярева, и, осмотревшись, велел:
— Снимай пулемет с позиции, ща ПТР тут поставим. Нужно закупорить брод битой немецкой техникой.
— У нас засадная позиция, пехоту ждем, — сообщил первый номер пулеметного расчета.
— Да пока их дождетесь, ваших на гусеницы намотают! Снимай, тебе говорю! Время упустим!
Приходилось кричать, потому что вокруг стояли грохот разрывов и стрельба.
Парни помогли мне установить ружье на сошки, и второй номер расчета подал первый патрон. Выглянув, я мгновенно оценил ситуацию. Пока я занимался перебежками на открытой местности, перенося стреляющую тяжесть и стараясь не попасть на глаза немцам, на самом броде произошли существенные изменения. Та «тройка», что подорвалась на мине, уже буксировалась на свой берег второй «тройкой» с помощью тросов. Лучшего момента для открытия огня и не найдешь.
Окоп был хорошо замаскирован, перед ним росли кустики, которые не мешали наблюдать, что происходит на броде и на том берегу.
Беглый взгляд в сторону позиций остальной заставы выдал затянутое дымом поле перед бродом. Там в полнопрофильных окопах под минометным обстрелом погибали пограничники. К сожалению, минометные позиции нам были недоступны, но зато сам брод был как на открытой ладони. Так что мы наблюдали не только танки, но и подтягивающиеся к броду бронетранспортеры и грузовики с пехотой. Кто-то отдал преждевременный приказ на движение, рано им еще тут быть, рано.
Прицелившись, я на секунду замер, вспомнив, как проводил в лесу пробные стрельбы, и, с сомнением покосившись на стоявшего рядом первого номера расчета, имевшего приличную стать, машинально потер плечо, которое отбил в прошлый раз. ПТР, честно говоря, не для моей комплекции. Оставив ружье на месте, я хлопнул парня по спине и, приблизившись к самому уху, прокричал:
— Ты стрелять будешь, я корректировать! Понял?!
— Да! — крикнул тот в ответ и еще на всякий случай кивнул.
Пока он примеривался к незнакомому ружью, пробуя провести перезарядку, я снял со спины винтовку и, приникнув к прицелу, крикнул:
— Вторая «тройка», правая гусеница!
— Готов!
— Стрельба по готовности!
Почти сразу ружье выстрелило, причем без особой пыли. Перед позицией земля была смочена.
— Второй раз! — проорал я.
Гусеница была целая, хотя я видел брызги стали на одном из траков. Пограничник из незнакомого и не пристрелянного оружия со ста метров умудрился попасть с первого же выстрела. Вторым выстрелом боец добил гусеницу, и та медленно сползла по ходу движения.
— На одиннадцать часов, «двойка» рядом с бронетранспортером. Бей в лоб, пуля берет его броню!
Так я орал, корректируя стрельбу, сам не забывая спускать курок и прореживать пулеметчиков и офицеров. Свалив очередного фельдфебеля, я заметил, что у брода появляются еще два танка, и тут же заорал:
— Валим отсюда!
В принципе все равно следовало отходить, расчет ПТР выпустил предпоследний патрон, поджигая вторую «тройку», что стояла без гусеницы, первая уже весело полыхала. Корректируя стрельбу, я пояснил парням, что восстановить подбитые танки немцам ничего не стоит, поэтому надо их жечь. Так что парни прострелили движки двум бронетранспортерам, выведя их из строя, один так вообще загорелся, и стали бить только по танкам. Брод был капитально закупорен, немцам несколько часов потребуется, чтобы его расчистить, так что убегал я из окопа с чистой совестью. Что мог, сделал.
Да и вообще за пять минут активной стрельбы мы подожгли три танка, бронетранспортер и один грузовик. Два танка, бронетранспортер и грузовик явно были выведены из строя. Плюс к этому двенадцать солдат и офицеров противника, что я настрелял, и еще сколько-то от пулеметного огня. Второй номер, умудряясь подавая патроны к ПТР, еще и садил из «дегтярева».
Так-то я собирался дать десять выстрелов и уйти с позиции, но обнаружив, что нас не видят — сам бой маскировал нас, — довел ситуацию до того, что нам пришлось буквально галопом убегать под свист пуль и осколков. Раньше надо было уходить.
Скатившись в низину, мы переводили дыхание, эти двадцать метров от окопа до низины дались нам тяжело. На адреналине, сжигая нервы, мы все-таки благополучно преодолели эти метры.
К моему удивлению, первый номер вернулся наверх и, установив ружье, на миг прицелился и произвел выстрел, выпустив последнюю пулю. Едва он успел спуститься, как по краю прошлась очередь автоматической пушки, осыпав нас землей, и в двадцати метрах рванули два разрыва от минометных мин.
— Бежим! — заорал я, и мы рванули дальше.
Низина вывела нас к оврагу, дальше мы двигались понизу, пока не вошли в лес. Свернув в сторону лагеря, я направился к нему. Бойцы, чуть помедлив, пошли следом. Парень с моим ПТР закинул его на плечо и, шагая рядом, крутил головой. Второй номер нес пулемет, так же настороженно зыркая и стараясь восстановить дыхание, оно у него было сбито, шел последним.
