— Надо поговорить, Сергей.
Профи слегка ослабил захват. Не потому, что незнакомец знал его по имени. Те, кто послал топтуна, сообщили ему и какие-то установочные данные «объекта». Просто он почувствовал, что от мужика не исходят волны злобы или агрессии. А это не спрячешь.
— Оружие есть? — Профи быстро свободной рукой начал ощупывать незнакомца.
— Нет. Нет оружия. Можешь не искать. Мужик уже оправился, отвечал спокойно. Профи довел дело до конца: береженого бог бережет. В карманах куртки обнаружились только ключи и бумажник. Это он определил на ощупь. Приказал:
— Вынимай из карманов все. Медленно, не спеша.
— Теперь вставай. Идем во-он туда. — Профи подтолкнул мужика к проему котельной.
Вдвоем — один держит другого за руку, безбожно завернутую за спину, наложив вторую руку на затылок, — мужчины двинулись к ступенькам подвала. Оттуда из-под ноги рванулась кошка. Куча дерьма на ступеньках. Полумрак после яркого дневного света. Шаг вниз, еще шаг, еще. Коридорчик с грязно-коричневой дверью, сломанный замок висит на ручке.
— Заходи. Гостем будешь.
Профи сильно толкнул топтуна в слабо освещенное нутро подвала. Мужик пробежал несколько шагов и остановился у стены. Обернулся и внимательно посмотрел на противника. Взгляд спокойный, чуть насмешливый.
— Хорошо ты меня сделал, Серега. Он улыбнулся и начал растирать запястье правой руки. Профи молчал, у него начинала болеть голова. Пока еще слабо, но он знал, что это может означать и чем закончится.
***Даже сквозь закрытые веки солнце застилало глаза горячим маревом. Прохладный утренний песок холодил спину. Это был высокий кайф — нечасто такая погода выпадает в августе. Конец лета щедро раздаривал тепло. Слава богу — прошла полоса дождей, и запрет на посещение лесов Карельского перешейка сняли. Иначе — тютю давно вынашиваемый и лелеемый отпуск, который они с Олегом наметили еще весной. Вдвоем, в палатке на озере…
Что— то мокрое и холодное ткнулось в бок. Ольга вскрикнула, откатилась в сторону и открыла глаза. Маленький, толстенький и пушистый вилял коротким хвостом и смотрел голубыми огромными глазами.
— О, господи! Как ты меня напугал, — сказала Ольга. — Я подумала — гадюка.
Щенок тоненько тявкнул и подошел поближе. Хвост вертелся пропеллером.
— Ну, давай знакомиться. Меня зовут Ольга. А тебя как?
— Шарик! — ответил сзади веселый мужской голос.
Ольга снова вскрикнула — в этой глухомани она загорала без лифчика. Сама виновата, могла бы сообразить, что если есть собака, будет и хозяин. Она закрылась полотенцем. Но как тихо этот дядька подошел!
Теперь она смотрела на высокого мужчину, который приближался. В одних шортах и темных очках. В руке удочка. И пластиковое зеленое ведерко. Ольга видела его снизу, против солнца. Человек казался огромным и черным. Он остановился метрах в трех и присел на корточки.
— Извините, Ольга. Мы с Шариком не хотели вас пугать. Так уж получилось. Правда, волчонок?
Голос у мужика был спокойным, лицо веселое. Щенок радостно гавкнул.
— Это ваш костер мы видели вчера там, на мыску? — спросила Ольга, чтобы скрыть смущение.
— Да, наш. Мы на мыску обосновались. Уже четвертый день живем, — ответил дядька, — а вы ведь только вчера приехали.
«На самом деле он не старый. Лет тридцать-тридцать пять, — подумала она, — а я тут почти голая. Олег в озере, на рыбалке. Дурацкая ситуация».
— Да, мы с мужем только вчера, — ответила Ольга.
И сказала не правду — пожениться они должны только через месяц, в сентябре.
— Вы вдвоем? — спросил он и улыбнулся. Стал виден длинный светлый шрам над верхней губой. Особенно заметный под загаром.
— Да, вдвоем.
— Мы тоже.
— С женой?
— Нет, мы с Шариком. Правда, Шарик? Щенок снова гавкнул, подбежал к Ольге и лизнул руку. Она рассмеялась. «И чего я, дура, разволновалась? Разве возможен у плохого человека такой замечательный щенок?»
— Я, кстати, не представился. Меня зовут Валера.
— Очень приятно. А почему — Шарик? Она уже успокоилась. Все-таки жизнь в двадцать лет кажется прекрасной. Да и Валера к себе располагал. Она рассмотрела звездообразный шрам над коленом. И странную наколку у плеча. То ли птица, то ли чудовище скалит страшную то ли пасть, то ли клюв с раздвоенным змеиным жалом. И надпись полукругом на незнакомом языке. Точно можно сказать только одно — не на английском, не на немецком. Мастерски сделанная двухцветная наколка — сине-красная. И мужик интересный…
— А кто же, если не Шарик? Мы же дворняга. И отроду нам три месяца, мы уже всю машину прописяли.
Ольга рассмеялась. Ей положительно был симпатичен этот немножко загадочный Валера с Шариком.
— А вам не скучно одному? — спросила она.
— Почему же одному? — удивился. — Мы с волчонком вдвоем. А когда место надоедает, быстренько сворачиваемся и едем дальше.
— А нам с Олегом не надоест, наверное. Такое место красивое. Вон камыши какие вымахали. А шуршат как ночью! Улет!
— Да… камыши, — задумчиво протянул он. — Камыши — это здорово. Вам повезло.
Он как— то потемнел лицом, а может, это показалось Ольге.
— Как здесь рыбалка? — спросила она из вежливости, так как рыбалка ее совершенно не интересовала. — А то мой Олег вчера вечером ничего не поймал.
— Рыбалка? — Вновь изменился Валера. — Рыбалка отлично. А если у вашего мужа не получается, я отдам вам рыбу.
— Ну что вы, это неловко…
Непроизвольно она уже кокетничала. Щенок лежал, высунув маленький розовый язычок и, кажется, собирался задремать. Не слушая, Валера высыпал рыбу на песок. Несколько крупных живых окуней запрыгали по песку. Щенок смотрел на них, наклонив набок пушистую голову.
— Ой, какие красивые… и живые. Вам их не жалко?
— Нет. Я еще наловлю. Поймать рыбу или другую живность можно всегда и везде. Нужно только уметь.
— Я не в том смысле. Вот они живые сейчас, еще бьются, а вы их… не жалко?
— Мне всех жалко, — сказал он. И снова голос и выражение лица неуловимо изменились. — А рыбу берите. Уха будет классная.
— Ну, что ж, спасибо. А вы тогда приходите вечером к нам. На уху. Вместе с Шариком. Мы будем ждать.
Она поправила полотенце на груди. Движение получилось несколько двусмысленным. Бились на песке темные горбатые окуни. Валерий упруго, легко поднялся.
— Спасибо, — сказал он. — Приду.
***— Значит, все-таки мент, — пробурчал Профи.
— Бывший, Серега, бывший, — ответил Петров.
Эти слова не доставили ему никакого удовольствия. Казалось, язык выталкивает изо рта камни. Или выбитые зубы.
— Бывших ментов не бывает.
— А вот я есть, — Петров улыбнулся.
— Ладно… что тебе надо? Зачем меня пас? Андрей подумал, что это хороший признак, — похоже, человек немного оттаял. До того, как пошел на встречу с Крутловым, он долго отрабатывал тактику разговора. Выбрал стиль «мужской разговор». Прямой, доверительный, слегка грубоватый. Степень доверительности он, понятно, определял сам. Исходя из собственных соображений.
— Надо поговорить.
— Говори. — Профи слегка потер пальцами лоб. Голова, кажется, отпускала.
— Может, выйдем отсюда? Место не очень…
— Говори, я слушаю, бывший.
— Можешь не подкалывать. Меня «ушли» полтора месяца назад. Я вел, — Петров сделал короткую паузу, — твое дело.
Это был очень важный момент. Реакция Круглова на эту фразу могла сразу определить весь ход дальнейшего разговора. Он молчал. Лицо не выражало ничего.
— Дело о похищении твоей жены и дочери. Профи переступил ногами на месте. Что-то хрустнуло… Оба посмотрели вниз: шприц.
— Новое поколение выбирает «пепси», — сказал Профи.
— Тебе что — до лампы? — обострил Петров. Профи отшвырнул раздавленный шприц ногой, поднял голову, посмотрел Петрову в глаза. Посмотрел зло, сплюнул и спросил:
— А ты их нашел?
— Нет.
— Тогда хули ты хочешь?
А вот теперь реакция была нормальной. Агрессия, злость. С таким человеком можно работать. Собственно, на это Петров и рассчитывал. Хотя, конечно, всякое бывает. Случалось, что терпила, потерявший близкого человека, впадал в полное безразличие. «Мужа (сына, дочь, жену) вы мне уже не вернете. Оставьте меня в покое».
— Тогда не нашел. А теперь я вышел на след. Петров говорил тихо. Он знал, что его и так услышат. Даже если говорить шепотом.
— Кто? — чужим голосом спросил Профи.
— Есть человек. Котов. Виктор Петрович. Директор той охранной фирмы, где работали двое других… погибших там, в том доме.
— Я его знаю, — сказал Сергей, — иногда приезжал к Самиру… к Бегемоту.
Он сделал несколько шагов и опустился на перевернутый ящик. Потер рукой лоб. Петров присел на другой. Повисла тишина, только булькала вода с трубах. Два мужика сидели на картофельных ящиках в грязном подвале и молчали. В этом молчании решилась судьба нескольких человек. Этого не знают еще ни они сами, ни даже Профи с Петровым, но отсчет времени уже начался. Маятник невидимых часов стронулся и тяжело, медленно покатился наверх. Скоро он достигнет мертвой точки и обрушится вниз, стремительно набирая скорость и устремляясь к другой мертвой точке. Этих точек — мертвых — будет много.
