На семьдесят второй минуте на экране появился Виктор Котов. Он вальяжно беседовал с двумя крепкими молодыми мужиками в дорогих костюмах. Офицеры понимающе переглянулись: собеседники Котова принадлежали к известной питерской группировке. Авторитеты. Интересно, но не то, не то… Неужели «пустышка»?
«То» оказалось на сотой минуте. Котов и Берг стоят на балконе, у перил. Практически — лицом к камере. Берг что-то говорит Котову. Фраза короткая, всего несколько слов. Пять-шесть, не больше. Секундная пауза и — ответ Котова. Тоже всего несколько слов. Берг, демонстрируя невоспитанность, отворачивается от своего визави.
— Похоже, увидел камеру, — прокомментировал Авдеев.
— Похоже, так, — отозвался Рощин, — давай-ка еще разок. А ты, Паша (обернулся к Крылову), организуй сурдопереводчика.
Крылов поднялся и вышел из кабинета. Кассету досмотрели до конца. За сорок четыре минуты Котов появлялся в кадре дважды, а Берг ни разу.
Праздник закончился фейерверком.
***В полуопущенное стекло «Нивы» залетали капли дождя. Время появления «объекта» приближалось, и разговор в салоне стих сам собой. Операция, конечно, плевая, процентов на девяносто пять безопасная. Но пять-то процентов риска остаются. Элемент случайности, никуда не денешься.
Конь в проеме арки дважды провел рукой по коротко остриженной голове. Едет!
— Приготовились, — сказал Боксер.
Шевельнулось в груди какое-то нехорошее предчувствие, но он сразу задавил его, загнал вглубь.
Мокрушник с сигаретой во рту вышел из левой задней двери и не спеша прикурил. Из арки выехала знакомая «двойка». Когда-то она была белого цвета. «Белая, как фата нашей дорогой невесты», — сказал дядя Самира на свадьбе, вручая ключи с золотым брелком. Брелок давно потерян.
Зоя вела машину медленно, объезжала выбоины. Сквозь забрызганное лобовое стекло, косо пересеченное трещиной, она издалека увидела, что ее традиционное место у трансформатора занято. Ладно, приткнусь рядом.
«Все— таки правильно я рассчитал», -похвалил сам себя Боксер, когда ржавенькая «двойка» встала сбоку. Расстояние между машинами — метр. Мокрушник галантно прикрыл дверцу «Нивы», чтобы не мешать даме. Зоя заглушила движок и перегнулась на заднее сиденье. Там лежали пакеты с продуктами.
Боксер увидел изящный наклон стройного тела, загорелую шею, контрастирующую с золотистой соломой волос. Жалко немного, красивая баба!
Мокрушник выплюнул на асфальт сигарету.
Зоя переложила пакеты вперед и вылезла из машины. В ту же секунду сильная рука крепко сжала ее запястье и тихий голос сказал:
— Быстро в тачку, сука.
Она ничего не успела понять или ответить. Вторая рука захватила волосы, пригибая вниз и подталкивая к распахнутой дверце «Нивы». Было больно.
— Стоять! — закричал кто-то властно. — РУОП!
Мокрушник первым увидел двух мужиков, бегущих от соседнего подъезда. Оба высокие, быстрые, резкие. «Засада!» — понял он. Расстояние в двадцать метров преодолевается за три-четыре секунды.
Мокрушник с силой отшвырнул Зою. Она упала на капот «двойки».
— Стой, — снова закричал мужик, который бежал вторым и вскинул руку с черным предметом.
Первый, бородатый, бежит молча. В руках пусто. А на лице написана такая ненависть, что Мокрушник понял — это смерть. Он рванул из оперативной кобуры под левой рукой пистолет и выстрелил поверх крыши автомобиля. Бах!
Только при звуке выстрела прямо над головой Гришка расчухался и включил стартер. Одновременно он нажал на газ, и движок взревел на чумовых оборотах. Боксер что-то кричал, визжала, стоя на коленях, Зоя. Мокрушник хотел поразить бородатого, но вместо этого за плечо схватился второй мужик. Тот, который кричал: «РУОП!».
Бородач приближался стремительно. Гришка бросил «Ниву» вперед, навстречу ему. В одно мгновение бородатый вскочил на капот — Мокрушник выстрелил второй раз — и на крышу. В шести метрах от них у майора Петрова дернулась голова и из маленькой черной дырочки над левым глазом выплеснулась струя крови. Он еще продолжал идти вперед, когда бампер «Нивы» ударил по ногам, подбросил и опустил на горячий капот. Туда, где только что был Профи. Слабеющая рука ухватилась за хромированный стеклоочиститель, и прямо на Гришку уставилось окровавленное одноглазое лицо с расплющенным носом.
— А-а-а! — закричал он и, не переключая скоростей, продолжал давить педаль газа. «Нива» скакнула вперед, тело Андрея Петрова съехало набок и исчезло слева. Остался только розовый потек на стекле.
Всего этого Профи не видел. Он поднимал с колен Зою. За спиной лежал мертвый враг. Он не смотрел на тело Мокрушника, но точно знал — мертв. Он знал это уже тогда, когда в прыжке с крыши автомобиля пушечно «выстрелил» ногу в голову врага и почувствовал ломающуюся, хрустящую кость.
Водитель «скорой» не успел затормозить, он только резко вывернул руль вправо, и «Нива» в бешеном галопе ударила по касательной в левый борт, разрывая ржавое железо дряхлого «Рафика». От удара срикошетила сама и растерла по стене арки жирное тело Коня. На скорости около семидесяти километров, опасно кренясь в повороте, «Нива» выскочила на улицу. Визжали колеса. На длинном хлысте — антенны — как флаг — трепетал оторванный рукав джинсовой куртки. Синюю джинсуру украшала россыпь красных капелек.
Через семнадцать секунд, совершая обгон по встречной полосе, «Нива» лоб в лоб встретилась с груженым панелевозом. Высокая скорость, мокрый асфальт и незастегнутые ремни безопасности сделали свое дело — Боксер и Гришка погибли на месте.
Следователь ФСБ Павел Крылов созвонился с экспертом-сурдопереводчиком Верой Павловной Грибановой. Вера Павловна была в отпуске, постоянно жила на даче, и Крылову просто повезло, что она оказалась в городе.
Он выбил в гараже машину (не так-то это легко, материально-ресурсное обеспечение ФСБ сильно изменилось со времен «проклятого коммунистического прошлого») и поехал за Грибановой на Гражданку. Шел дождь, на Литейном мосту образовалась пробка из-за аварии. Пробка по той же причине была на Свердловской набережной и дальше, на железнодорожном мосту у Пискаревки. В результате обратно, в Управление, вернуться удалось только через полтора часа.
Их ждали. Две фразы, которыми обменялись в «Миллиарде» Котов и Берг, могли дать ключ к решению. Могли и не дать, оказаться пустым трепом. Например, разговором о футболе… Но у всех офицеров следственной группы уже было чувство: есть! должно быть!
Несмотря на охвативший следователей охотничий азарт, Веру Павловну сначала угостили чаем с лимоном. Уже дважды она проводила для ФСБ весьма сложные экспертизы. В управлении Веру Павловну знали и относились с глубоким уважением. Засвидетельствовать почтение в кабинет Рощина лично зашел начальник следственной службы подполковник Любушкин.
Ритуал чаепития занял десять минут. Спустя еще четыре минуты эксперт-сурдопереводчик Грибанова озвучила микродиалог «Котов-Берг». До того момента, когда галантный Паша Крылов пошел провожать Веру Павловну к дежурной «Волге», офицеры от каких-либо комментариев воздерживались. Но когда дверь за ними закрылась, всегда сдержанный, уравновешенный майор Рощин выбил пальцами на столешнице замысловатую дробь и сказал:
— В десятку! Этими словами мы господина Котова, мужики, привяжем крепко. Аллее!
А слова были такие. Берг: «…пятьсот. Для Бегемота это не сумма». Котов: «Одна девчонка стоит больше».
Дождь за окном все шел и шел и не было никакого чувства победы.
***Зоя была сильно напугана, но невредима. Это главное. Чувство облегчения пришло мгновенно и оказалось бездонно-глубоким. Никогда в своей жизни Сергей Круглов не ощущал такой щемящей нежности. На Зоином лице блестели то ли слезы, то ли дождинки, глаза были широко распахнуты, и Профи смотрел в их зеленую глубину. Этого счастья Господь отпустил им одну секунду… спешит у него хронометр.
После грохота — почти в упор! — выстрела, скрежет сминаемого, рвущегося металла, показался негромким. Но вслед за ним донесся крик. Многократно усиленный сводом арки, он резанул по ушам и по нервам. Партнер! — сообразил Профи и обернулся назад, одновременно сбивая с ног, закрывая собой Зою. Навыки на уровне инстинкта не вытравили ни ранение, ни полуторамесячная пьянка.
Крик оборвался, захлебнулся страшненьким хлюпающим звуком — это всасывали воздух легкие Коня, пробитые обломками ребер. Стало тихо. Профи услышал ровный шорох дождя по асфальту и ухватил всю картину сразу. Он увидел высоченную, в два этажа, арку дома с приткнувшейся «скорой» справа и огромным сине-красным мешком слева. Стену над «мешком» рассекал широкий алый мазок.
Прямо перед глазами лежал на спине труп отморозка, который напал на Зою. Откинутая в сторону правая рука сжимает пистолет, «ИЖ-71» — определил Профи, облегченный вариант ПМ. Точно такой был у него в бытность охранником. Оружие притягивало, и он автоматически протянул руку.
