– Сколько вы за него заплатили?
– Вы не переживайте… Тот человек, у которого я его купила, не любит осложнений… Он вернет мне деньги и откажется от кольца, если только почувствует, что дело принимает серьезный оборот.
– А вы не можете его отдать мне сейчас? Я заплачу столько, сколько скажете…
– Боюсь, что я не смогу этого сделать до тех пор, пока не закончу расследование. Это в ваших же интересах… Теперь мне понятно ваше поведение… А я все никак не могла взять в толк, почему вы от меня тогда сбежали… Олег, успокойтесь, считайте, что нам действительно повезло… Ведь кольцо – это ниточка, с помощью которой мы доберемся до убийцы…
Она и сама верила в то, что говорила: Иноземцев расскажет ей все, что знает, без утайки. Он не станет портить с ней отношения. Он трус, но и его можно понять.
Она вышла из гостиницы уже без кольца – оно лежало у нее в сумочке, в надежном и укромном месте. В машине она связалась с Шубиным и рассказала ему про кольцо.
– Игорь, как ты думаешь, мне сейчас самой поехать к Иноземцеву и поговорить с ним, выяснить, откуда у него кольцо, или…
– Вот-вот, – подал голос Шубин, – или. За ним нужно установить наблюдение, потому что, продавая кольцо, он понятия не имел, что оно принадлежало убитой Шониной или вообще покойнице… Вполне возможно, что убийца Инны попросил его продать это кольцо, и Иноземцев, который, как ты говоришь, очень любит деньги, не мог отказаться от такой сделки – ведь тот, кто поручил ему избавиться от кольца, наверняка назначил вдвое меньшую цену, нежели содрал с тебя твой приятель… Представь, какую разницу твой Иноземцев положил в свой карман.
– Но он не мог взять такую дорогую вещь у человека, которому не доверяет, можешь мне поверить. При всей своей патологической жадности Сергей очень осторожный человек. Почему он продал кольцо именно мне, а не понес в комиссионку? Да потому, что он хорошо знает меня и, главное, он уверен, что в случае чего со мной всегда можно договориться.
– Ты хочешь сказать, что он бы не стал скупать краденое и все такое прочее?
– Да, Сережа очень разборчивый человек, а потому действительно надо бы заняться им вплотную, узнать, кто входит в круг его друзей и знакомых, на чем держится их дружба (все друзья должны быть ему более или менее полезны). С кем он встречается чаще всего, кому должен деньги, кто должен ему… хотя это маловероятно, разве что он ссужает деньги под проценты…
– Вообще-то, по твоим словам, выходит, что он порядочный мерзавец…
– Что значит – порядочный мерзавец? Что это, игра слов?
– Думаю, что ты меня поняла. Ты будешь сама заниматься им или поручишь мне?
– Думаю, что этим лучше всего заняться тебе, поскольку он меня знает в лицо, и стоит ему понять, что я за ним слежу, – он тут же меня разоблачит. И сразу подумает о кольце.
– Почему ты так полагаешь?
– Да потому, что, когда я буквально на днях обратилась к нему с совершенно другим делом, он, едва увидев меня, сразу же стал лепетать что-то о кольце…
– Может, ты ошибаешься в нем и у него действительно рыльце в пушку?
– Трудно сказать. Понимаешь, он парень завистливый, вот и мне завидует, что я езжу на машине, а он, мужик, катается на трамваях… Вот я и подумала, а что, если он на самом деле вляпался в какое-нибудь грязненькое дельце? Не знаю, Игорь, но время тратить зря не буду, давай занимайся Иноземцевым… Записывай его адрес, телефон…
* * *
Она не могла не позвонить Крымову, ей надо было получить через него у Сазонова информацию о Рыжовой, Иволгиной и Еванжелисте.
– Ласточка прилетела домой? – иронично спросил он.
Она слушала его сладкие речи, сдобренные желчными вопросами по поводу ее раннего возвращения из пансионата, пока ей это не надоело и она не отключилась. Тогда Крымов перезвонил сам.
– Крымов, я нашла Лаврову, но она от меня сбежала. Подробности можешь узнать у Шубина или уже у Сазонова, а сейчас мне некогда, у меня дела… Ты поможешь мне с Рыжовой, Иволгиной и Еванжелистой?
И Крымов, словно с него моментально слетела шелуха пустых слов и придирок, как-то сразу посерьезнел и заверил, что перезвонит ей буквально через десять минут и сообщит все интересующее ее по поводу убитых женщин. И он выполнил свое обещание. Юля записала в свой блокнот все адреса.
– Спасибо, я твоя должница…
– А шляпа? Разве тебя уже не интересует рыжая соломенная шляпка с желтым прозрачным бантом?
И Юля, сделав вид, будто ничего не знает о находке, сказала, что найти шляпу уже не надеется. Ей хотелось доставить Крымову удовольствие, и она доставила его, выслушав захлебывающийся рассказ о том, что шляпа, слава богу, нашлась возле ипподрома…
– Спасибо, Женечка… Это действительно очень важно. – И она послала ему по телефону воздушный поцелуй.
– Ты поужинаешь сегодня со мной? – тут же спросил он.
– Поужинаю. Вот только точное время пока не могу назвать… Разыщешь меня – считай, что тебе повезло…
В трубке послышался шумный вздох…
* * *
Наташа Рыжова жила на самой окраине города, в поселке Жасминном, в рабочем общежитии, занимая там маленькую комнатку.
Полупустые, залитые солнцем улицы, беспорядочные застройки непонятного назначения, глухие заборы и сетчатые ограждения, чахлые мальвы и большие, бархатные от густой шелковистой пыли лопухи и полынь – все это напоминало какой-то фантастический пейзаж города из кошмарного сна. И среди этого безобразия – четырехэтажное кирпичное строение в темных жирных пятнах и влажных, с белесыми разводами потеках. Обычно в общежитиях постоянно забиваются канализационные трубы и зловонная вода просачивается сквозь стены, делая их снаружи похожими на стены хронически потеющих бань.
Комендант общежития, молодая разбитная женщина в джинсах и желтой майке, обтягивающей ее большую, ничем не стесненную грудь, пила пиво из запотевшей бутылки и с кем-то болтала по телефону. Увидев строгую и подтянутую Земцову, она тотчас поставила бутылку на пол, как-то выпрямилась, отчего одна из ее пышных грудей едва не вывалилась из растянутой майки, и осторожно, не попрощавшись с собеседником, положила трубку на рычаг.
– Я вас слушаю… Вы, наверно, из отдела социальных гарантий?
– А что, такие еще имеются? – улыбнулась Юля, чем сразу же расположила к себе комендантшу.
– Понятно… Вы, значит, не оттуда. Тогда я слушаю вас…
Юля представилась.
– Ой! – Женщина закрыла рот рукой и закачала головой. – Вы по Наташиному делу… Вот несчастье-то! До сих пор в себя прийти не могу… Представляете, утром видела, а вечером ее уже не стало…
– Вас как зовут? Вы ведь комендант этого общежития, как написано на вашей двери?
– Совершенно верно, а зовут меня просто Люба. Вы хотите у меня спросить про Наташу? Пожалуйста. Самая обыкновенная девушка. Ей было всего-то ничего – двадцать лет. Здоровая как лошадь, – прости меня, господи, – веселая, немного нагловатая. Умела делать любую мужскую работу. Скажешь ей, что комнату надо отремонтировать, подкалымить то есть, она – всегда пожалуйста. Работала в теплице, частенько приносила мне цветы…
– А вы не могли бы показать ее комнату?
– Могу, конечно. Здесь, правда, уже были из милиции, что-то искали, не знаю, нашли ли, нет, но уехали, так ничего и не сказали…
Люба провела Юлю на второй этаж, в комнату, окна которой выходили на мусорную кучу.
– Неважный пейзаж-то, – заметила Юля, отходя от окна и осматривая нехитрую и, можно даже сказать, убогую обстановку комнаты, которую составляла узкая деревянная кровать, небольшой платяной шкаф, тумбочка, заваленная дешевыми популярными журналами о кино, умывальник, стол с единственным стулом и небольшой кухонный столик с проржавевшей электроплиткой.
– Как ни запрещала я ей готовить в комнате, у нас же бытовка есть, все одно готовила… Я ей, конечно, была не указ…
– Скажите, Люба, у Наташи были друзья, подружки?
– Почти нет. У нее даже парня толком-то не было. Понимаете, может, это плохо так о покойниках говорить, но она какая-то глуповатая была, ограниченная, что ли… Может сказать что-то не подумав, такое нелепое вдруг завернет, что ни один приличный парень возле нее не удержится… А так, чтобы провести ночь, таких у нее было полно… Правда, был один, вроде бы постоянный. Он живет на третьем этаже, там у нас мужская половина… Его зовут Андрей, фамилия Наполов. Между прочим, он сейчас дома, совсем недавно прошел…
– А как вы думаете, у Наташи могли быть враги?
– Враги… Какое странное слово. Враги на войне, а сейчас, в мирное время, – что за враги могут быть у девушки? Спала она в основном с холостыми парнями, так что у женщины убивать ее резона не было… Бизнесом никаким не занималась, говорила, что не приучена, что не умеет, что лучше будет в теплице самую грязную работу делать, только не за прилавком стоять… Вот, смотрите, какая она была… – и Люба указала на книжную полку, где вместо книг стояли в рамках фотопортреты известных мировых атлетов и американских кинозвезд, а рядом примостилась фотография молодой, коротко стриженной женщины с мужеподобным широкоскулым лицом, курносым носом и маленькими смеющимися глазками. – Вот это и есть наша Наташа Рыжова… Знаете, как подумаю, что ее больше нет, прямо мороз по коже…
