Джон нетерпеливо снял с нее туфли, отбросив куда-то позади себя. Натали застонала в неистовстве, когда он зацепил край чулка и потянул вниз, оголяя кожу, что намного нежнее любого шелка.
Вскрикнула, стоило ему «случайно» задеть ее клитор при освобождении от чулка другой ноги.
— Все время забываю, что еще не вылезла из песочницы, — она заерзала перед ним, мечтая о его члене. Горячая, мокрая, манящая.
Он двумя руками разорвал комбинацию, обнажив ее живот.
Его зверская расправа над остатками ее одежды вспышкой пронзила оголенные нервы внизу живота.
— Милая, ты давно из нее выросла, — не согласился Джон проведя рукой по ее разгоряченному лону. Она дернулась и застонала. Он тут же убрал руку. — Кричать нельзя. Детей разбудим.
— Что? Но…
— Ты слышала. Будешь кричать — никакого наслаждения.
— Ты псих, — едва слышно прошептала она, находясь где-то на границе бреда.
Он наклонился и легонько прикусил ей шею зубами, оттягивая тонкую кожу. Она вцепилась в его плечи, но он поймал ее руки и придавил к матрасу. Языком коснулся ложбинки у основания шеи. Она обхватила его ногами и терлась о его бедра, пока он по очереди заигрывал с ее сосками, то покусывая, то посасывая, оставляя влажный след от своих губ и языка. Она воскликнула и он тут же прекратил пытку.
— Натали. Ай-яй-яй. Я тебе что сказал? Вечно ты меня не слушаешься.
— Я буду слушаться, клянусь, — взмолилась она, всхлипывая.
— Так уж я тебе и поверил, — усмехнулся он, отпустив ее руки, чтобы своими горячими ладонями поласкать и слегка сжать ее чувствительную грудь, перекатывая вершинки, словно маленькие шарики. Джон с особой нежностью погладил ее уже слегка выступающий живот, осыпав легкими поцелуями, вызвав в Натали запредельное чувство восторга.
Затем он раздвинул ее ноги шире и ввел пальцы в ее лоно, вынуждая получать новое удовольствие. Она схватила зубами угол подушки и застонала. Из глаз едва не лились слезы.
Он сам едва держался. Нуждался в ней. Хотел быть так глубоко, насколько это возможно. Он вытащил пальцы, порочно слизав с них ее сок. Она смотрела на это и до боли прикусила губу, но легкий стон из ее груди он услышал.
Не в силах продолжать эту пытку, Джон закинул ее ноги себе на плечи, с силой обхватив ее бедра, и погрузился в ее жаркие глубины.
— Джон, — простонала Натали его имя, пока он двигался медленно, доводя до тонкой грани сумасшествия и ее и себя.
— Чего ты хочешь, Натали? — спросил он. Задавал этот вопрос и раньше. Но каждый раз ответ был не тем.
— Тебя-я, — она стонала и извивалась под ним.
— Я и так твой, — обещал он. — Ты чувствуешь меня?
— Да, о, да!
— Так чего ты хочешь, любимая?
— Хочу быть твоей, — наконец сказала она, не в силах больше совладать с разумом.
— Ты моя, Натали. Ты — моя, — прорычал он, ускоряясь и доведя их обоих до пика наслаждения. Ее била крупная дрожь, пульсирующим кольцом сжимая его внутри, а он изливался в нее и никак не мог остановиться, пока силы не покинули его и он не упал на нее. Они растворялись друг в друге. Их тела говорили за них больше, чем могли сказать слова.
Джон перевернулся на спину и потянул Натали за собой. Она продолжала вздрагивать от отголосков оргазма, каждый раз, когда он касался ее спины или бедер.
Долго же она боролась с собой и своими желаниями. Между существованием и жаждой жить. Удобная и праведная Натали против принимающей свою порочную натуру Ведьмы.
Наконец, она успокоилась и пришла в себя, расслабившись в объятиях Джона, слушая его размеренный стук сердца. Их мокрые от пота тела сплелись и не желали расставаться ни на секунду.
Натали медленно забралась на него и оседлала его бедра, заинтриговав своим поведением. Раньше ее волосы закрывали тело, сейчас он видел ее целиком. Все-таки кое-какие преимущества от ее новой прически имелись.
— Джон Ноулз, — позвала она строго. Он улыбнулся. Во-первых, вид все же потрясающий. Во-вторых, ее интонация всколыхнула воспоминания, когда она призывала сохранять серьезность. А потом заигрывала сама. Бессовестно. Как на их первом свидании, бесстыдно лапая его.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Да, любовь моя? — он потянулся к ее груди, но она шлепнула его по рукам.
— Я согласна.
— С чем? — он не совсем понимал, что она хочет.
— Я согласна тебе уступить.
Джон медленно сел, прижав к себе эту бестию. Это уже интересно. Она тяжело вздохнула, проведя нежными ладонями по груди, задерживаясь на татуировке. Кончиками пальцев выводила рисунок. Задумалась. Он не торопил. Ждал, что она скажет дальше.
— Я не обещаю, но я постараюсь. Никаких больше супер героических поступков. И ты получишь самую капризную женщину, как и мечтал.
— И никакого пистолета под подушкой больше? — с надеждой спросил Джон, захватывая в плен мочку ее уха.
— Клянусь, — согласилась и сдалась. Ее руки пробежались у него по животу.
— И всего-то нужно было как следует заняться с тобой сексом? — с сомнением спросил он, грубовато сжимая ее ягодицы. Она легонька охнула. Ей нравилась такая ласка.
— Ты и так это делаешь, как следует, — проворковала она. Он рассмеялся. Она толкнула его на подушки. Он задохнулся от нежности, когда она провела пальцами, а затем и губами по его шраму от пули на животе, что сама же в него выпустила. — Я больше никогда не причиню тебе боли, любимый. Прости меня за это.
— Моя Натали, — он уронил ее на себя и поцеловал, зарываясь рукой в ее шелковые волосы. Да, они изменили цвет и длину, но по-прежнему мягкие. Она, конечно же, задыхалась от его поцелуя, но отпустить ее? Нет. Ни за что. Никогда.
Глава 22
Они совершенно обессилили от занятий любовью. За окном сквозь шторы постепенно проникал утренний сумеречный свет, а они ни минуты еще не спали.
Джон прижимал ее к своему боку, боясь отпустить даже на секунду.
— Сегодня поговорю с Ройсом. Подумаем, как лучше будет вернуть тебя из мертвых для публики.
— После похорон, мне лучше не воскрешать и прятаться до конца жизни в Палермо, — Натали боялась осуждения общества и то, как люди отнесутся к ее обману.
— Ну, уж нет. Прятаться, прятать тебя и детей я отказываюсь. Я и так всю жизнь скрывал все, и ни к чему хорошему это не привело, — Джон гладил ее по волосам, что успокаивало и убеждало ее не оказывать сопротивление. — Хочу кричать на весь мир, что ты моя.
Она повторяла пальцами контур мышц на его сильной руке. Он накрыл ее ладонью, чтобы Натали лежала смирно. То он похищал ее и прятал, соблазняя. Теперь хочет открытости в обществе. Впрочем их отношения он никогда не скрывал, делясь счастливыми моментами в соцсетях, ходил на все мероприятия вместе с ней под руку. Да и с Моретти познакомил, не таясь.
Может быть, наоборот, он всегда открыто ее любил, а именно она пыталась спрятаться и скрыться?
— Завтра, вернее, сегодня позвоню Хелен. Пусть занимается домом. Я должен работать в офисе. Не хочу, чтобы ты одна погибала тут под грузом бытовых проблем.
— Я бы справилась, — проворчала Натали.
— Я даже не сомневаюсь. Но мне хочется, чтобы ты больше отдыхала. Наш малыш растет в тебе, не забывай. С каждым днем он или она будет больше. У тебя уже начал появляться небольшой животик.
Джон накрыл своей ладонью ее нежный живот, согревая теплом и ее, и малыша.
— Я не пошла на повторный прием к врачу.
— Почему?
— Не смогла без тебя. Хочу, чтобы мы все моменты разделили на двоих.
Джону удалось поймать ее губы и поцеловать. Томительно нежно, без страсти, с благодарностью.
— Но раз ты исполняешь все мои желания, пожалуйста, пусть это будет мальчик, — проговорила Натали с надеждой. Слишком большая плотность женщин вокруг Джона на каждый квадратный метр. — Кстати, хочешь узнать, что я загадала на день рождения?
— Ты обещала, если исполнится, — вспомнил он, улыбаясь.
— Я загадала, что хочу ребенка от тебя.
Он перевернулся, устроился между ее ног — в самом любимом месте на Земле.
