— В любом случае, ты пришел ко мне, попросил прощения, и я верю тебе. То есть, я прощаю тебя, Рэн. Я вовсе не сержусь на тебя, потому что ты ни в чем не виноват. — Я абстрагировалась от всего происходящего. Оказывается, это действительно легче — отключить мозг и просто говорить то, что вздумается. Рэн изменился в лице.
Я почувствовала, как мои слова задели его, и вовремя отстранилась, когда Рэн внезапно наклонился ко мне, опираясь на руки, расположенные по обеим сторонам от моих бедер. Наши глаза внезапно оказались на расстоянии в пять сантиметров; безумный взгляд Рэна метался от моих глаз к губам, и назад. Я встревоженно прошептала, напрягшись всем телом:
— Что ты делаешь?
— Не знаю.
Я медленно выдохнула, успокаивая сердце, и с расстановкой произнесла:
— Я ведь сказала, я не сержусь. Мои эмоции под контролем, и тебе не нужно жертвовать своим светом ради меня.
— Я не собираюсь ничем жертвовать, — сказал Рэн, наклоняясь еще ближе. Его настойчивость заставила меня отстраниться еще сильнее, и упасть на подушки. Я тут же вытянула руки вперед, удерживая Рэна на безопасном расстоянии от меня. Моему сердцу стало тесно в грудной клетке.
— Тогда что ты делаешь? — прошептала я, испуганным голосом, хотя я не была напуганной. Я была встревоженной, и… мне было любопытно. Взгляд Рэна был все тем же безумным взглядом. И я поняла, он не подчиняется сейчас себе. Он сам сказал мне об этом:
— Я хочу тебя поцеловать.
— Нет. — Я попыталась отодвинуться в сторону, но Рэн удержал меня за руку, прижимая запястье к своему боку. Моя левая нога очутилась на его бедре, и это заставило мои щеки вспыхнуть.
— Рэн?.. — я попыталась отодвинуться, но он не позволил. Я начала выходить из себя:
— Ты пытаешься меня изнасиловать? Что ты себе позволяешь?
Изящные пальцы Рэна скользнули вверх по моему бедру, и я вовремя задержала его руку.
— Ты что… под гипнозом, или что? — Мое сердце заколотилось, и я ощутила странную смесь неприятных ощущений, и приятных. Я попыталась отстраниться, но Рэн схватил меня за затылок, удерживая.
Я затаила дыхание, рассматривая глаза парня. Его прекрасные глаза. Этот взгляд всегда нравился мне, потому что я никогда до конца не могла понять, что скрывается за чернотой его глаз.
— Я не знаю, что ты делаешь со мной Аура, но в последнее время, я… другой, — прошептал он мне в губы.
Я почувствовала, как внутри меня все дрожит. Паника охватила меня с ног до головы, и я прошептала:
— Рэн, ты что, влюбился в меня?
— Не знаю… да?
Глава 10
Стоит ли говорить, что после того нелепого, несуразного признания, которое перевернуло мою душу, и мои мысли с ног на голову, жизнь моя лишь усложнилась? Неделю… целую неделю мне приходилось скитаться по дому, так, чтобы Рэн меня не заметил, потому что всякий раз, когда он видел меня, у него возникала жизненная необходимость поговорить.
За ужином, я быстро набила рот едой, и стала глотать не жуя.
— Аура, насчет того, что я сказал, послушай… — начал Рэн, но я вскочила со стула, как ошпаренная, едва не опрокинув графин с водой (Рэн поймал его).
— Я хочу спокойно поесть, если позволишь, — сбивчиво пробормотала я, схватив кружку с водой, и бросившись наверх. Мое сердце выскакивало из груди, я была готова умереть, от стыда и унижения. Что он мне хотел сказать — что он не имел в виду ничего такого, и мне не нужно его избегать?
В комнате я плюхнулась на постель, и посмотрела в потолок. Я должна привести мысли в порядок. Все хорошо. Мне не нужно его избегать. Просто сделаю вид, что ничего не произошло. Да… правильно.
— Аура…
— Что ты делаешь?.. — Я резко села, голова закружилась. Экейн стоял с внешней стороны двери, и я медленно выдохнула.
— Можно войти? — спросил он.
— Нет! — поспешно воскликнула я. — Я не одета!
Дверь открылась.
Я пораженно смотрела, как парень со скептическим выражением показался в проеме.
— Я сказала, я не одета! — возмущенно воскликнула я.
— Не похоже, — беспристрастно ответил он. — Мне кажется, на тебе вся одежда, которая должна быть.
— Я не хотела, чтобы ты входил, — упорствовала я.
— Очень жаль.
Он скрестил руки на груди, сверля меня тем взглядом, словно ждал, что я начну разговор. Но я была слишком удивлена его поведением, чтобы думать еще о чем-то.
Целая минута, наверное, прошла, после чего Рэн присел ко мне на кровать, и я подобрала ноги, чтобы быть подальше от него.
— Я так ужасен? — прямо спросил он, вцепившись в меня взглядом, в то время как я могла смотреть на что угодно кроме него.
— Ты так себя никогда не вел… что с тобой? — пробормотала я, ковыряя затяжку на покрывале.
— Со мной ничего. Я просто хочу поинтересоваться, почему ты меня избегаешь. Из-за того, что я тебе сказал?
— А что ты сказал? Я ничего не помню.
— Я могу тебе напомнить. Я вынужден был…
— Вынужден? — перебила я, вперившись в него взглядом. Мои пальцы вцепились в колени, но я даже не заметила этого. — Не припоминаю, чтобы я тебя вынуждала говорить то, что ты сказал.
— Ты вынудила, — сказал Рэн, тоном, не терпящим возражений. — Ты стала называть себя чудовищем, предъявлять мне претензии, и обвинять в том, в чем я невиновен.
— Из-за тебя я чувствую себя так, — сказала я. — Снова. Прямо сейчас ты мне снова напоминаешь о том, что я не нормальный человек. Ты здесь, потому что хочешь одолжить чуточку своего привлекательного света? Он мне не нужен.
— Я хочу отдать тебе его. Потому, что я люблю тебя.
— Я не верю тебе, Рэн. Ты говоришь эти вещи по какой-то причине, которая известна лишь одному тебе.
— Думаешь, что от твоей веры что-то изменится, Аура? — высокомерно отозвался парень, вставая на ноги, и я поняла — разговор окончен. Я задела его, хотя я не была намерена делать это. — От того, веришь ты в то, что я сказал, или нет, ничего не изменится.
— Скажи, когда это случилось, — сдалась я, начиная пунцоветь. Он непонимающе прищурился:
— Когда случилось что?
— Когда тебе начало казаться, что ты в меня влюблен, — строго сказала я. Слова Кэмерона все еще были в моей голове, как раскаленные угли, обжигали, настораживали, причиняли боль.
Мне бы хотелось, чтобы в том, что говорит Рэн была хоть крошечная часть правды, но это невозможно. На протяжении года, Рэн вел себя со мной отстраненно, и внезапно он заявляется ко мне со своими признаниями?
Он словно услышал мои мысли, и они причинили ему боль. Он опустил руки по швам, на несколько секунд, растерявшись, словно решая, сказать мне то, что вертится у него на языке, или нет, и в итоге, он вздохнул.
