«Боже милостивый, – подумал отец Манкусо, – да ведь он сущее дитя, младенец невинный. Под ним и его семьей дом вот-вот взорвется, а он мне толкует о каких-то ведьмах…»
– …И еще здесь говорится, что если произнести заклинание и повторить имена этих демонов трижды, то можно вызвать их, – продолжил Джордж. – Здесь в точности описывается обряд, что и как делать. Искарон, Мадесте! – промолвил он нараспев. – Это имена демонов, святой отец…
– Я знаю, кто это такие! – воскликнул отец Манкусо.
– Затем – Исабо! Эрц… Эрц… Не могу выговорить… Ага, Эрцелаида! Она имеет какое-то отношение к колдунам. И еще вот этот – Эслендер!
– Джордж, ради Бога! – взмолился священник. – Не призывайте их! Не надо! Не теперь! Лучше вообще никогда не произносите этих имен!
– Да почему же, отец мой? – возразил Джордж. – Ведь они напечатаны здесь, в этой книге. Что плохого в том, что…
Внезапно телефон в руках Джорджа замолчал. Раздался нечеловеческий стон, громкий треск, а затем звук прерванной связи.
«В чем дело? Отец Манкусо повесил трубку? – с недоумением подумал Джордж. – И куда подевался этот Кекорис?»
– Это мама звонила?
Джордж обернулся и увидел в дверях кухни Кэти. Она стояла перед ним, – лицо чуть раскрасневшееся, волосы причесаны – она переоделась в свитер и брюки.
Джордж отрицательно покачал головой.
– Как ты себя чувствуешь, малышка? – спросил он. – Выспалась?
Она задрала свитер, обнажив пупок.
– Они прошли. Их больше нет. – Она погладила себя и села за стол. – А где дети?
– Смотрят телевизор, – ответил Джордж. Он взял жену за руки. – Хочешь позвонить маме прямо сейчас?
Кэти кивнула. Она чувствовала себя до странности расслабленной, испытывая почти чувственное блаженство. Это ощущение не покидало ее с того момента, когда она ощутила чей-то пристальный взгляд на себе, тогда она испытала нечто похожее на сексуальное удовлетворение. Ей пришел на ум недавний сон, бессвязные видения, где она с кем-то занималась любовью, но то был не Джордж…
Кэти набрала номер матери. В это время в гостиную вошли дети и Джордж. Вдруг прогремел оглушительный удар грома. На оконных стеклах показались первые капли дождя. Затем где-то вдалеке, разорвав тьму, сверкнула молния, и через несколько мгновений раздался еще один удар грома. Джордж увидел силуэты деревьев, раскачивавшихся в восходивших порывах ветра.
Кэти вошла в комнату.
– Мама говорит, что у них льет, как из ведра, – сообщила она. – Она хочет, чтобы не Джимми привез ее к нам, а мы сами за ней приехали.
Дождь усилился; было слышно, как тяжко бил он по окнам, стенам и крыше.
– Ну и хлещет! – проворчал Джордж. – В такую пору все сидят по домам, никто не расположен к путешествиям…
Кэти вспомнила, что, проснувшись, она приоткрыла окна в спальне примерно на дюйм[32] чтобы проветрить комнату. Щели были достаточно узкими, и вряд ли дождевая вода могла попасть внутрь, но видя, что творится на улице, Кэти решила не рисковать.
– Дэнни, – позвала она, – сбегай, пожалуйста, в нашу комнату и плотно закрой окна. Ага?
Джордж выбежал на улицу, чтобы завести Гарри в дом. Струи ледяного дождя хлестали его со всех сторон, но Джордж почувствовал, что холод, который, словно злой волшебник, царил везде и всюду, начал терять свою власть. Дожди смыли грязные снежные сугробы. Для тех, кто жил на побережье, возникла угроза подтопления: сильный дождь и студеные воды подняли уровень реки, и она могла смыть все на своем пути, несмотря ни на какие преграды.
Джордж вернулся в дом; Гарри с удовольствием отряхнулся в прихожей. В этот момент раздался крик Дэнни из родительской спальни. Мальчик кричал от боли. Кэти, опередив Джорджа, опрометью бросилась наверх. Дэнни стоял у окна, пальцы его правой руки зажало оконной рамой. Левой рукой он пытался поднять, отжать тяжелый деревянный переплет.
Джордж оттолкнул Кэти в сторону и подбежал к мальчику, который кричал и пытался вытащить пальцы из щели. Джордж попытался сдвинуть раму вверх, но она оставалась на месте, словно ее заклинило намертво. Он колотил по ней кулаком, но она только дрожала, причиняя Дэнни еще большие страдания. Джордж пришел в ярость и начал ругаться, выкрикивая непристойности в адрес своих врагов, которых не видел и не знал.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Внезапно оконный переплет сдвинулся сам по себе на несколько дюймов, освободив Дэнни. Мальчик охватил пальцы другой рукой и, раскачиваясь из стороны в сторону, истошно закричал: «Мама! Мамочка!»
Кэти взяла его за поврежденную руку. Дэнни не хотел разжимать кулак, и Кэти пришлось прикрикнуть на него.
– Дай посмотрю, Дэнни! Разожми ладонь!
Отведя глаза, мальчик протянул руку. Кэти закричала, увидев, какими стали его пальцы: все, кроме большого, были совершенно плоскими! Испуганный криком матери, Дэнни резко отдернул руку. Джордж совсем вышел из себя. Снова, как сумасшедший, он начал бегать из комнаты в комнату, извергая проклятия и бросая вызов тому, кто вредил его семье все это время. Внутри дома 112 по Оушен-авеню бушевала такая же буря, как и за его стенами. Кэти, следуя за Джорджем по пятам, умоляла его вызвать доктора для Дэнни.
Вскоре Джордж утихомирился. Внезапно он осознал, что маленький мальчик был серьезно ранен и ему нужна медицинская помощь. Джордж торопливо снял трубку кухонного телефона и попытался дозвониться до Джона Айелло, семейного доктора Кэти. Но связи не было. Как выяснилось позднее, буря повалила столб с телефонными проводами, окончательно отрезав Лютцев от внешнего мира.
– Отвезу Дэнни в больницу! – прокричал Джордж. – Надень на него куртку!
Госпитальный центр Брансуик был расположен на Бродвее в Амитивилле не более чем в миле от дома Лютцев. Однако из-за урагана, нагрянувшего на южное побережье Лонг-Айленда, Джорджу потребовалось почти полчаса, чтобы доехать до места.
Дежурный стажер, осмотрев пальцы Дэнни, был шокирован: они были расплющены от ногтей до вторых суставов. И хотя внешне они выглядели так, что никакому восстановлению, по всем признакам, уже не подлежали, они не были сломаны, а кости и хрящи не были разбиты. Стажер крепко забинтовал руку, выписал детский аспирин и предложил вернуться домой. Это все, что он мог сделать.
Дэнни было не столько больно, сколько страшно. По дороге домой малыш, крепко прижав руку к груди, всхлипывал и стонал. И снова Джорджу понадобилось около двадцати минут, чтобы вернуться в свой злополучный дом 112 по Оушен-авеню. Ветер хлопал парадной дверью о стену здания, и Джорджу стоило немалых усилий закрыть ее за собой.
Кэти положила Криса и Мисси к себе в постель и ждала в гостиной. Она взяла на руки Дэнни, старшенького, и стала укачивать его. Мальчик, испуганный до полусмерти и утомленный поездкой, наконец уснул. Джордж отнес его наверх, в супружескую спальню. Сняв с ребенка ботинки, он положил его под одеяло рядом с двумя другими детьми. Затем он и Кэти сели в кресла рядом с окнами и стали наблюдать за тем, как дождь бьет по стеклам.
Они дремали урывками до утра. Пришлось остаться дома; невозможно было даже подумать о том, чтобы отправиться переночевать к матери Кэти или в какое-либо другое место. Оба были настороже, готовые встретить любую опасность, которая могла бы угрожать их детям или им самим. К рассвету оба уснули.
В половине седьмого утра Джордж проснулся от того, что дождь барабанил прямо по его лицу. На какой-то момент ему показалось, что он на улице, но нет, он по-прежнему сидел в своем кресле у окна. Вскочив, он увидел, что все окна в комнате были настежь распахнуты, некоторые рамы оторваны от косяков. По гулу в доме он понял, что ветер и дождь проникли повсюду в доме. Он выбежал из спальни.
В какую комнату он ни заглянул бы, везде были разбиты оконные стекла, двери на втором и третьем этажах были распахнуты. Но он же закрыл и запер на замки каждую дверь и каждое окно! Шум стоял жуткий, но Кэти и дети безмятежно спали.
