сильно тебя раздражало», – подумала Шарлотта, но все-таки нашла в себе силы мило улыбнуться.
– Я просто стеснялась подойти к вам, Джиллиан. Если бы мне достало смелости, то, боюсь, я трещала бы не хуже.
– Сомневаюсь. – Лечовски покачал головой, снова обозначив уголками губ свою странную улыбку. – Вы скромны, милы и хорошо воспитаны. Думаю, вы стали бы идеальной женой. Достойной тенью и опорой, во всем поддерживающей своего мужа.
– Вы слишком добры, Джиллиан, – с трудом выдавила Шарлотта, едва не онемев от неожиданности.
– Я знаю. – Теперь в полуулыбке герцога девушке почудилась изрядная толика самодовольства. – Но вы этого заслуживаете.
«Да что со мной?! – разозлилась она. – Мне только что сказали комплимент! А я высматриваю неизвестно что. Мне же нравилась его улыбка. Такая скромная. Такая сдержанная. Такая…»
«Фальшивая», – неожиданно подсказал внутренний голос.
– Шарлотта, позвольте говорить откровенно! – Лечовски вдруг развернулся к ней всем корпусом и взял за руку.
Лишние мысли тут же вылетели из головы: слишком уж многозначительно и торжественно звучал голос герцога.
– Д-да… Извольте, – кое-как сумела проговорить Шарлотта.
– Вы меня устраиваете. Как я уже сказал, вы милы, воспитанны и скромны. Кроме того, происходите из хорошей семьи. Ваши родители достойные люди, дядюшка – герой империи. А тетушка…
Герцог запнулся, словно не мог придумать, чем таким хорошим отличается Оливия. Шарлотта почувствовала что-то вроде злорадства: даже герцог заметил недостойное поведение тетки.
– Благодарю, Джиллиан. Я очень люблю свою семью, каждый представитель весьма достойный, и мне приятно, что вы тоже оценили это, – благовоспитанно произнесла она.
– Что? – Лечовски сморгнул и недоуменно посмотрел на девушку. – Ах да… Достойные. Без сомнения. Простите мою косноязычность, Шарлотта. – Он снова поднес ее пальцы к губам, но на этот раз лишь опалив нежную кожу дыханием. – Я немного волнуюсь, вот и теряю нить разговора. На самом деле я пытаюсь решиться на самый важный шаг в своей жизни…
– О… Джиллиан, это… – Шарлотта мягко попыталась высвободить пальцы, но Лечовски лишь сильнее сжал их, не позволяя отстраниться.
– Дослушайте. Вы мне подходите, Шарлотта. Я с первого взгляда это понял и с каждой встречей убеждался все больше. Теперь я почти уверен, что хочу уделить вам больше пространства в своей жизни. Вплоть до…
Такие долгожданные слова легко лились с идеально очерченных уст красавца аристократа, а Шарлотта все сильнее чувствовала себя не в своей тарелке. Все происходило слишком быстро, слишком прямо, и девушке от этого было неуютно.
– Джиллиан, простите, но…
– Да… Вплоть до того, чтобы назвать вас своей женой, – продолжал герцог, пропустив мимо ушей робкие попытки девушки что-то сказать. – В обозримом будущем, если наши взгляды на жизнь совпадут, такой исход кажется мне крайне вероятным.
– Ах… Я… Это слишком… – начала было Шарлотта, пытаясь облечь в слова противоречивые чувства, рвущие душу на части.
– Это слишком прямо? Слишком откровенно? – Красивое лицо Лечовски на мгновенье исказилось от раздражения, но тут же снова разгладилось. Если бы Шарлотта не смотрела на него так пристально, то, скорее всего, ничего и не заметила бы. Но не успела она даже задуматься, что бы это значило, как мужчина продолжил: – Не требуйте от меня красивых слов и прочей шелухи! Я слишком взволнован, чтобы рассказывать вам о ваших прекрасных глазах и нежных устах.
«Слишком взволнован, чтобы о глазах рассказывать?! – Еще несколько дней назад за такое признание Шарлотта простила бы герцогу все и даже больше. Но сейчас это вызвало глухое раздражение. – А лучше бы все-таки рассказал. Может, тогда я бы вспомнила, что вроде как тебя люблю!»
Девушка старалась взять себя в руки и сосредоточиться, но герцог воспринял ее молчание по-своему. Тяжело вздохнув, он обнял ее одной рукой и мягко привлек к себе. Шарлотта и ахнуть не успела, как мужчина смял все возражения страстным поцелуем.
Она вздрогнула всем телом. Но увы, это была вовсе не дрожь счастья. Губы герцога оказались противно холодными, а поцелуй – слишком чопорным. Да еще и звук при этом раздался такой, словно на каменный пол шлепнулась мокрая тряпка.
Это стало последней каплей. Не задумываясь, Шарлотта рванулась назад, упираясь ладонями в грудь мужчины. Явно не ожидавший подобной реакции, Лечовски разжал руки.
– Нет! Нет, не надо! – Не сдержавшись, Шарлотта провела тыльной стороной ладони по лицу, вытирая губы. – Мы слишком мало знакомы, ваша светлость, чтобы заходить так далеко. И я… Я не уверена, что мои чувства к вам… Точнее, я абсолютно уверена, что эти чувства…
Герцог смотрел на нее с каким-то странным прищуром. Без гнева, но и без улыбки. Девушке стало неуютно.
– Простите, если своим поведением ввела вас в заблуждение. Но что бы я ни чувствовала, это не любовь. Простите… – Под конец ее голос стал совсем тихим, слившись с шелестом листвы в кронах деревьев.
– Не любите меня? – Герцог склонил голову набок, рассматривая Шарлотту куда внимательнее, чем во время своих странных признаний.
– Ваша светлость, я теряюсь. Мои чувства слишком противоречивы, чтобы… – Девушка смешалась, запутавшись в собственных желаниях. С одной стороны стояла уверенность, что герцог Лечовски – самый прекрасный кавалер империи, и она влюблена в него настолько, насколько вообще возможно. С другой – маячили отвратительный поцелуй и осознание, что даже в обществе признанного сердцееда Эдгертона она чувствовала себя куда комфортнее и лучше.
– Не любите, значит? – чуть повысив голос, повторил герцог, выслушав ее лепет. И теперь его тон явно отдавал десятками поколений привыкших повелевать предков.
– Нет, ваша светлость, – выдохнула девушка, опуская полный стыда и раскаяния взгляд. – Не люблю.
– Ну и прекрасно! – холодно усмехнулся мужчина.
Шарлотта ошарашенно подняла голову, взглянув ему прямо в лицо. Такого ответа она явно не ожидала.
– Поймите, ваша светлость, я не уверена в своих чувствах. Еще недавно мне казалось, что я люблю вас. Но сейчас понимаю, что все происходит слишком быстро, и меня это пугает. Может быть, потом, когда мы узнаем друг друга лучше, я обрету больше уверенности…
– В этом нет необходимости, – спокойно прервал ее Лечовски и вдруг добавил: – А кого-нибудь другого?
– Простите?
– Кого-нибудь другого вы любите?
– Не думаю, что должна отвечать на такой вопрос, – отрезала Шарлотта, смелый и прямой характер которой уже начинал брать верх над смятением.
– Значит, не любите. Что ж… – Герцог задумчиво огладил подбородок, словно потянул за несуществующую козлиную бородку. – Все складывается даже лучше, чем я рассчитывал.
– Вы рассчитывали?
– Разумеется. – Мужчина откинулся на спинку скамьи и, положив локоть на подлокотник, щелчком взбил смявшуюся кружевную манжету. – Такие люди, как я, не могут себе позволить поддаваться порывам. Даже в любви, хоть мы ей тоже подвержены.
– Ваша светлость, я…
– Вы. Именно вы
