религиозность и, принципиально отказавшись от тринитарного римско-католического христианства, так и не обрел этого.
Ныне манихейство в виде неокатарства активно возрождается во Франции, катарским мученикам, павшим от рук крестоносцев и замученным инквизицией, поставлены мемориальные камни и памятники, издается обширная литература, посвященная Монсегюру, катарскому мировоззрению и провансальским трубадурам, сеньорам, поддерживавшим религию катаров и миссионерство «добрых людей». Молодежь разных убеждений — от крайне-левых и либеральных до сугубо националистических — считает катарство чуть ли не аутентичной французской религией, уничтоженной вместе с цивилизацией Лангедока и Прованса варварским войском Севера Франции под предводительством Папства и католического епископата. И только одно неведомо современным адептам катарства: адюльтер порождает адюльтер. Кажется, что Европа, руководимая своей крипто-манихейской элитой, слишком близко подошла к краю пропасти и уже заглянула в бездну и там узнала свое отражение во второй Византии — Еврабии.
Ну а архив блестящего интеллектуала демонического естества и секулярного пророка графа Рихарда фон Куденхове-Калерги мирно пребывает в Москве, куда попал в качестве трофея после Великой Отечественной войны, и ожидает своего исследователя. Случайно ли он оказался в России? Полагаем, что нет.
В этом кратком эссе по мотивам манифеста Константина Богомолова мы попытались развеять насаждаемый информационным мейнстримом миф о закономерности «ценностей» ЛГБТ-сообществ, а также стихийности и спонтанности миграционных процессов в Западной Европе, связав это не только с выдающимися личностями XX-го столетия, в том числе с австро-японским графом Куденхове-Калерги, но и показав логичность происходящего в перспективе уже отдаленного от нас исторического контекста, который в религиозно-философском и культурологическом аспекте мы вправе обозначить одной из основных причин сегодняшних событий. Это напоминание нам о том, к чему может привести постепенный отказ от своей религиозной и национальной идентичности и слом культурной парадигмы. В любом случае, над всем приведенным выше нам стоит глубоко задуматься.
Освобождение Прометея, или Страсти по Христофору
К 570-летию Христофора Колумба
Светлой памяти кубанского историка и краеведа Николая Тернавского
Вы все, паладины Зеленого Храма,
Над пасмурным морем следившие румб,
Гонзальво и Кук, Лаперуз и де-Гама,
Мечтатель и царь, генуэзец Колумб!
Николай Гумилев. Из стихотворения «Капитаны»
Нечаянные или закономерные совпадения…
Мы пережили бурный, а в общем сюрреалистический 570 год (2021 н. э.) от рождения великого европейца, открывшего Новый Свет, Христофора Колумба, чьи памятники сегодня в лучшем случае демонтируются в Северной и Центральной Америке, а в худшем подвергаются разным способам осквернения, в зависимости от фантазий и желаний осквернителей — новых гуннов, будь это представители BLM или разного рода левацко-троцкистских группировок. И опять у нас возникает число 21, о котором мы говорили в своем очерке о Данте Алигьери и Николае Гумилеве «Поэтов век — 21». Удивительно, но день рождения Христофора Колумба вписывается в дни смерти последних: он появился на свет между 26 августа и 31 октября 1451 года на территории Генуэзской республики, в ту пору простиравшейся своими факториями до восточного побережья Черного моря, и первый день его предполагаемого рождения совпадает с последующей датой расстрела Николая Гумилева 26 августа 1921 года, то есть с началом 470-летия Христофора Колумба. Интересно, что в 1909 году Гумилев, находясь в Коктебеле, посетил знаменитую Феодосию-Кафу, ее невольничий рынок и Генуэзскую крепость, которая и является контрапунктом нашего повествования. И тут же возникает вопрос, почему Николай Гумилев называет в первой строфе второй части своего выдающегося стихотворения «Капитаны» Колумба — мечтателем и царем, поскольку словосочетание явно обращено великому генуэзцу? Эпитет ли это или все же интуитивная поэтическая проникновенность, прозревающая в исторической перспективе те вещи, о прежнем существовании которых не сохранилось никаких зримых доказательств, в том числе документальных, разве что некие не всегда очевидные указания и аллюзии. Во всем этом нам и предстоит разобраться, прикоснувшись к жгучей тайне происхождения великого мореплавателя, о которой вдруг начало говорить ученое сообщество стран Запада, а теперь вдруг замолчало, и с тех пор не то, чтобы не выпускает изо рта воды, но и старается изгладить уже некогда сказанное в медийном и сетевом пространстве, пытаясь увеличивать недомолвки и навести тень на плетень. Но, как известно, слово не воробей. И в данном случае оно уже исполнило свое благородное дело.
Спустя некоторое время Николай Гумилев написал поэму «Открытие Америки», увековечившую Христофора Колумба в русской поэзии и датированную 26 октября 1910 года, но опять же исполненную прозрений в тот момент, когда некий лирический герой сливается с самим образом Колумба, притягивая адмирала к иным, столь знакомым нам пространствам Юга России:
Мы с тобою, Муза, быстроноги,
Любим ивы вдоль степной дороги,
Мерный скрип колес и вдалеке
Белый парус на большой реке.
Этот мир, такой святой и строгий,
Что нет места в нем пустой тоске.
Но какая степная дорога может быть в Генуе или Испании, хотя, конечно, многие степные дороги вели в колонии Генуэзской республики, расположенные в пору итальянского Ренессанса или Кватроченто в Крыму и на побережье Северного Кавказа. Каково поэтическое видение, выхватывающее образы и совмещающее их так, что невольно думаешь о Колумбе и степной дороге по-над Еей, Кубанью или в Пятигории. А ведь это и есть «искусство описания невозможного» по Готфриду Вильгельму Лейбницу, в чем преуспел, кстати, современник Колумба итальянский поэт Маттео Мария Боярдо (1441–1494), автор поэмы «Влюбленный Роланд», когда невозможное становится возможным, а порой и очевидным с течением времени.
Что нам известно о фамилии Колумб?
В общем, ничего необычного в этой фамилии нет. Она образована от имени Колумб или Колумба, данного тому или иному человеку при крещении. Собственно, так и образовывались многие фамильные имена в России и Европе: Иванов, Петров, Бернгардт, Петцольд, Мартини, Матезиус, а в нашем случае Колумб, а на латинский манер Колумбус или Колумби. К представителю фауны голубю (лат. columba = голубь) фамилия имеет опосредованное отношение, поскольку самого ирландского святого и называли «голубем Церкви». Но кем же был этот святой? И вот в его жизнеописании мы находим параллели с последующей биографией Христофора Колумба, что будет видно ниже.
Юный Христофор
Святой Колумба (Кримтан) родился в 521 году в Ирландии в Гартане, графство Донегал. Он происходил из королевского рода Уи Нейллов, являясь сыном Федлимида и внуком короля Кенел Конайлл Фергуса Длинноголового. Мать Колумбы Этне была из королевской семьи Лейнстера. В детстве
