Потрясенный Шоэль смотрел на ребенка, и к горлу подкатывал ком… Когда-то он тоже приходил в этот дом, как в свой родной. Здесь кипела жизнь, цвела юность, улыбалась пленительная Фаня, музыкальный слух которой вызывал нервный тик у носатого Шахны Марковича… Бедная, бедная Фанечка, любительница вольных шалостей, – подумаешь, великий грех – целоваться с мальчиками в лунные ночи!.. Воспоминания чередой бегут перед глазами Шоэля, охваченного жалостью к ребенку, к раздавленной семье, к порушенному дому. Захар Исаакович, как заведенный, ковыляет по комнате, шаркая своими прохудившимися башмаками. Боже, какая тягостная и невеселая старость выпала на его долю!
На лестнице слышатся шаги – это Зяма вернулся со своей мельницы. Вот друзья и встретились; они стоят, взявшись за руки и разглядывая друг друга. Залман улыбается, но лицо его безрадостно, что-то потухло в человеке, вольный ветер жизни уже не мечется, как когда-то, в его печальных глазах. Как трудно начать разговор… но вот неловкий момент преодолен, и Залман понемногу оживляется.
Малка Зиновьевна зовет гостей к столу, но Шоэль и Мирьям отказываются от приглашения – они ведь только что отобедали дома. Бабушка ставит перед Рохеле мисочку картофельного пюре, слегка разбавленного маслом и молоком. Остальные члены семьи довольствуются пшенным супом и кашей – тоже пшенной. Немного однообразно, но в те времена в России многие могли лишь мечтать о таком обеде. Зяма приканчивает свою пшенную трапезу, затем друзья выходят на улицу.
День клонится к вечеру, наступает время вечерней молитвы. Где-то далеко мычат по дороге в хлев коровы, слышатся тихие голоса – голоса летней природы. Шоэль, Мирьям и Зяма направляются к Мише Зильберу. И снова происходит встреча старых друзей – ребята обнимаются, хлопают друг друга по плечам, говорят оживленно и громко. Миша так расчувствовался от радости, что заикается еще сильнее. Его отец – золотых рук часовщик Перец Зильбер, по-прежнему тих и неприметен, а мать – такая же простая и скромная труженица, которая всю жизнь без жалоб и ропота тащила на себе весь дом.
Кроме Миши у Зильберов две дочери – Лиля и Этель. Старшая, Лиля, уже вышла замуж и живет теперь в Новгород-Северском. Этель – сверстница Мирьям – высокая стройная девушка с голубыми глазами, светловолосая, как и все Зильберы. А вот мы видим отца, Переца Зильбера, который склонился над крошечными тисками. Он вынимает из левого глаза увеличительное стекло, и по лицу его расплывается широкая приветливая улыбка.
Голубые глаза Этель смотрят на пришедших с доброжелательным любопытством. Эстер, хозяйка дома, радостно всплескивает руками: «Шоэль!» В комнате находится еще одна девушка. Это Лея Цирлина, ни капельки не изменившаяся за прошедший год: ее глаза все так же смотрят только в одном направлении – на Мишу.
– Как ты вовремя появился, Шеилка! Скоро придет Йосеф!
Кто он, этот незнакомый Шоэлю Йосеф? И почему все так радостно возбуждены? Эстер повязывает свежий передник, ставит на стол чайные стаканы и полную сахарницу с настоящим, заметьте, кусковым сахаром! Это год начала НЭПа, люди уже понемногу поднимают голову, вытаскивают из тайников нуждающиеся в починке часы, так что Перец Зильбер все чаще и чаще вставляет в глаз свою лупу.
Эта кропотливая работа под силу далеко не каждому: исправление пружинок и маятников, разборка крошечных механизмов, их чистка и смазка – требует тончайшего мастерства и точных рук Переца Зильбера. Хорошо что его работа снова начала приносить кое-какой заработок. Старые друзья сидят за столом, пьют чай и оживленно беседуют. Даже мрачный Зяма принимает участие в разговоре. Приходят еще несколько незнакомых Шоэлю парней и девушек. Шоэль удивляется: это становится похоже на собрание.
Но вот, наконец, появляется и долгожданный Йосеф Ханков, специально приехавший сюда из столицы. Молодежь переходит в другую комнату, закрываются оконные ставни. Да, это действительно тайная встреча! А Йосеф, оказывается, – ни кто иной, как посланник от организации Хе-Халуц[107], которая готовит еврейских юношей и девушек к отъезду в Эрец Исраэль. Соблюдая все правила конспирации, эта организация налаживает связи с местной молодежью, чтобы подготовить ее к дальнейшим шагам. Те из молодых, кто хочет уехать, откликаются, идут на контакт. Шоэль же и Мирьям оказались на этой встрече совершенно случайно.
В углу комнаты стоит граммофон с заигранной пластинкой. Это важная деталь конспирации – при появлении чужака граммофон захрипит, издавая скрип иглы и звуки краковяка, а молодые сделают вид, будто собрались на танцы. Йосеф начинает свою речь, все затихают. Этель Зильбер не сводит с молодого человека своих голубых глаз – что ж, взрослеют наши девочки, к тому же на Йосефа так приятно смотреть. Но не будем отвлекаться – давайте-ка лучше послушаем его.
Ханков говорит, что те, кто твердо решили уехать, должны, прежде всего, освоить какую-нибудь специальность. Организация скоро получит сертификаты – так называются разрешения, позволяющие официально въехать в Палестину. Кроме того, существует возможность попасть туда нелегально. Но и в том, и в другом случае каждый халуц обязан освоить какую-нибудь практическую специальность – лучше всего связанную с сельским хозяйством. Именно с этой целью «Хе-Халуц» создает учебную сельскохозяйственную ферму, а пока что можно заняться чем-нибудь другим – строительным делом, слесарным, сапожным, столярным ремеслом. Все эти специальности с гарантией будут востребованы там.
Йосеф достает из кармана список. Видно, что молодой человек действительно относится к своим обязанностям крайне ответственно. Приехав сюда, он первым делом навел справки и успел собрать много необходимой информации. В местечке достаточно специалистов по нужным профессиям. В основном это евреи, но есть и украинцы. Теперь можно распределить на обучение местных халуцников. Разговор становится оживленным.
Фотограф Михлин заявляет, что согласен учить желающих. Миша Зильбер-Каспи, заикаясь от волнения, говорит, что уже учится часовому делу у своего отца-часовщика, и понемногу осваивает эту специальность.
– Во всяком случае, – добавляет он скромно, – если в мои руки попадут неисправные часы…
– …то я их немедленно разобью! – заканчивает за него кто-то под общий хохот.
Но ничего, Миша не обижается. Он неторопливо продолжает:
– Если там не найдется работы для часовых дел мастера, то я готов на любую, пусть даже самую тяжелую…
Лея Цирлина слушает его, затаив дыхание. Но не только ей – всем здесь ясно, что Миша Зильбер всегда останется верен своим убеждениям – этот парень предан Сиону и не свернет с дороги, пока не пройдет ее до конца. Его сестра Этель собирается учиться портняжному делу у известного нам Менделя Сапира – того самого, который умеет играть на трубе. В последнее время Мендель хорошо зарабатывает – ведь его сын, Исаак Эммануилович, служит в ЧК. Но нет – посовещавшись, группа отклоняет кандидатуру Менделя. Есть ведь достаточно других портных, не связанных с ЧК…
Неожиданно подает голос молчавший до того Зяма Штейнберг – бухгалтер. По его мнению, крайне важно освоить специальность счетовода – они требуются повсюду и на всякой работе. В частности – на предприятиях, где занимаются помолом зерна и заготовкой муки. Не сводя глаз с обожаемого Миши, вмешивается в разговор Лея Цирлина: она тоже станет часовых дел мастером!
Присутствующие переглядываются. Никто из них в жизни не видывал женщину, которая чинила бы часы. Извините, но и автору такие примеры не известны. Эта ведь чисто мужская работа, зачем же тогда крохотуля Лея пытается втиснуться в мужскую среду? У меня есть очень простой ответ: она просто влюблена в этого заику Мишу! Да и он платит ей взаимностью, хотя, между нами, чтобы заметить такую малявку, нужен очень сильный бинокль. Хотя вот еще что я вам скажу: почему бы и нет? Как знать – может, и в самом деле крохотным колесикам понравится прикосновение этих нежных пальцев?
Так проходит собрание халуцников городка. Шоэль Горовец, для которого все это было полной неожиданностью, чувствовал себя, как в другом мире. Выходит, что весь этот год, пока он отсутствовал, местечко отнюдь не стояло на месте.
Здесь тоже кипела своя жизнь, и молодежь продолжала искать свой путь, свое будущее. «Ну и отлично, – думал Шоэль. – Если это пригодится в будущем, то почему бы и нет?»
Он уже завтра начнет работать с отцом и освоит специальность строителя. Впрочем, там ведь нужны будут не только рабочие руки, но и врачи, учителя. А они с Ханой как раз поступают в медицинскую академию. Но как же сильно все изменилось! Всего лишь несколько лет тому назад «Дети Сиона» с серьезными лицами слушали лекции и доклады об истории, о географии Палестины. Сейчас же звучат совсем другие песни: «Хе-Халуц» требует практической подготовки, и все собравшиеся здесь мечтают превратиться в халуцников-первопроходцев.
