Зал удивился не больше меня, все ждали моего ответа. Кажется, все даже дышать перестали, от развернувшийся драмы. Я долго молчала, удивленно взирая на парня с микрофоном, а потом почувствовала на себя колючий взгляд карих глаз и не смогла сказать иначе:
— Да!
Громко, четко, а главное с чувством. Талантище.
Аплодисменты заглушили счастливый смех Йона, который почти летел ко мне. Я встала обнять его, а он впился в мои губы требовательным поцелуем. Мой взгляд с укором и немного с превосходством зацепился за лицо Криса, который почти сгорал от своей несдерживаемой ярости. Внутри я ликовала.
Вручение закончилось и мы с Йоном, который держал меня за руку, вышли из здания. Он накинул свой пиджак мне на плечи и приобнял.
— Как тебе? — поинтересовался тот, на что я неопределенно пожала плечами.
— Пойдет. Только, когда я была женой Криса, мы никогда не ходили на это мероприятие. Его придумали недавно?
— Нет, что ты, — рассмеялся жених. — Оно существуте довольно давно, просто Грант всегда называл его «Сборище Моральных Уродов». Кратко, СМУ.
Смех вырвался наружу. Да, это вполне в его стиле.
— Эй, ребята, подождите! — мы обернулись на голос за нашими спинами.
Миловидная блондинка с короткими волосами ковыляла (да, именно ковыляла, потому что бегом такой способ передвижения трудно назвать) на огромных каблуках.
— Хей, Хлоя, что случилось? — улыбнувшись, поинтересовался Йон.
— Я устраиваю в доме вечеринку, вы, естественно, приглашены.
— Разумеется, мы сейчас же подъедем. — Выпалил парень, смотря на меня с надеждой, которая, как известно, умирает последней. — Так ведь, Ян?
— У меня что-то голова разболелась, наверное, мы не поедем.
— В смысле-е? — протянул Йон, от чего у меня глаза из орбит полезли. Это было сказано с такой интонацией, что я на секунду почувствовала себя матерью подростка, которому запретила делать татуировку. В душе появилась брезгливость по отношению к парню. — Молодость для того и дана, чтобы прожигать ее на вечеринки, в старости нам это уже будет не нужно.
— Ты можешь поехать один, а я, как и планировала, отправлюсь домой. — Раздраженно выдала я, надеясь, что он поймет все правильно.
— Спасибо, любимая. — Взвизгнул актёришка, я хлопнула себя по лбу. — Тогда я сегодня останусь у себя, чтобы тебя утром не будить.
Горе-жених ушел под ручку с Хлоей, а моей самой большой проблемой стал вопрос, как же все-таки добраться до дома. Автобусы уже не ходят, а заказанное полчаса тому назад такси до сих пор не приехало. Я уже хотела начать плакать от безысходности, но тут ко мне подъехал знакомый чёрный спорткар и я, не раздумывая, села в него.
— Что, укатил твой жених? — спросил Крис, выезжая со стоянки.
— Если он хочет, то пусть развлекается. Не привязывать же его к ноге. — Независимо выдала я.
Мы молчали, просто не знали, что сказать друг другу. Дороги были свободными, и обычно мне это нравилось, но именно сегодня хотелось, чтобы город превратился в одну сплошную пробку. Мне хотелось еще немного насладиться обществом моего предателя. Мне так его все это время не хватало. Изредка я скашивала глаза на Криса. Он следил за дорогой, а на его лице не было ни одной эмоции. Словно это не он пятнадцать минут назад психовал из-за предложения руки и сердца.
— Приехали. — Проговорил предатель и вышел из машины. — Пойдем, провожу тебя.
— Не надо, — энергично замотала головой, боясь, что он что-нибудь эдакое выкинет.
— Ага, тебя какой-нибудь наркоман в углу зажмет, а меня совесть потом будет мучать до конца дней.
Поджала губы, но все-таки сдалась под его напором. Когда поднялись на нужный этаж, я попыталась закрыть двери перед его носом, но он, как таракан, протиснулся даже сквозь небольшой проем.
— Где у тебя чай? — Крис по очереди открывал дверки кухонного гарнитура.
— Закончился.
— Тогда я буду кофе. — Невозмутимо ответил он на мой выпад.
— Ты не пьешь кофе, так что поезжай к себе домой и пей там чай.
— Тогда я буду воду.
Бывший муж, не обращая на меня внимания, налил полный стакан воды, сел на стул, закинув ногу на ногу, и потягивал прозрачную жидкость, изредка причмокивая. От такого зрелища я разразилась громким смехом, схватившись за живот. У этого человека броня четыре пальца.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Как напьешься, захлопни за собой дверь. — Просмеявшись, изрекла я.
Сбросил платье на пол, сама упала на кровать, раскидав руки в разные стороны. Только сейчас осознала, как устала за вечер. Я почти окунулась в царство Морфея, как надо мной возникла тень. Резко открыв глаза, попыталась добраться до халата, но Крис поймал меня за руку. Чувствуя, как теплое дыхание обжигает шею, я поежилась. В пальцах заломило, мне так хотелось дотронуться до его обнаженной кожи, которая, как магнит, притягивала меня.
— Отпусти меня, — Дрожащим голосом попросила я, но сама еще плотнее прижалась к нему. — П-пожалуйста…
— От тебя все также пахнет сиренью, малышка. — Хриплый голос приятно ляскал слух.
Я опрокинула голову на его плечо, полностью отдаваясь в его власть. Он навсегда останется моей страшной тайной, которая будет разрушать меня изнутри.
Одну свою руку Кристиан зафиксировал у меня под грудью, а второй прошелся невинной лаской вдоль бедра. В этом действие было больше интимности, чем в самом сексе.
Уронив меня животом на кровать, он придавил меня своей массой, которая только больше распаляла мое желание. Осознание того, что ему под силу подчиниться меня себе, опьяняло, как крепкое виски. В голове появился туман, который мешал разумно мыслить, иначе бы я сразу вспомнила, что где-то пару часов назад стала невестой другого мужчины.
Кристиан, схватив меня за волосы, потянул их назад, предоставляя себе доступ к шее, кожу которой принялся покрывать Мелкими поцелуями. Там, где он целовал или прикасался, начинало гореть огнем. От нарастающего возбуждения я втянула в себя воздух.
— Поцелуй меня, Голубоглазая. — Приказал этот нахал, когда перевернул на спину. Увидев отрицательный жест, Кристиан ухмыльнулся. — Вредина, сейчас я поубавлю твою строптивость.
Мужчина начал соединять родинки на моем теле языком, пробивая себе путь к самому сокровенному и слишком интимному. Наверное, уже через пару мгновений, мы были бы без одежды, а пустая комната ловила наши стоны, но кто-то свыше распорядился иначе. У Кристиана настойчиво зазвонил телефон.
Мы одновременно посмотрели на аппарат, который не переставал звонить. Для меня это сработало, как ушат холодной воды, я будто из транса вышла.
— Крис, — ладони уперлись в стальную грудь. — Хватит. Так нельзя. У меня есть жених.
— Правда? — ядовито бросил он, проводя ладонью по ежику волос. Пришлось сжать руку, чтобы не повторить тоже самое. — Так почему же ты подо мной стонала, когда я к тебе чуть в трусы не залез?
— Знаешь, что? — проревела, соскакивая с кровати. Собрав все его вещи, которые он успел сбросить, всунула ему в руки, и вытолкала за дверь, пока тот ничего не понял. — Иди ты к черту!
От неконтролируемой злости чесались руки, так хотелось ему пощечину влепить. На кого я злилась, спросите вы? Да на саму себя, что разрешила ему вновь прикоснуться к себе. Нужно было еще на парковке бежать от него куда подальше.
В гостиной лишь лунный свет пробивался через окно, и из-за него блестела та самая статуэтка. Мне так хотелось, чтобы Йон оказался рядом, чтобы сказал, что все еще будет хорошо. Пусть он даже соврет, мне эти слова жизненно необходимы. Но его нет, как и слов поддержки.
"Крис бы не променял тебя на вечеринки" — услужливо подсказал внутренний голос.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Гримаса боли исказила моё лицо, из глаз полились слёзы. Опять этот Крис! Схватив статуэтку, я разбила её о пол. Она разлетелась на миллионы осколков.
— Ненавижу! — прокричала срывающимся голосом я в тишину. — Ненавижу тебя, Грант!
Какая же я дура! Упав от безысходности на колени, я легла на пол. Из порезов сочилась кровь, но этого я не замечала. Я так и уснула посреди гостиной, среди собственной крови, стекла.
