— Прости меня, любимый. — Сама не поняла у кого же все-таки прошу прощения: у Криса или Йона. — Прости.
Глава 10.1
Три года спустя
Крис
— Эта чертовка совсем охренела, что ли!? — разъяренно прокричал я.
А ведь день начинался так хорошо: позавтракав, уехал на тренировку, которая прошла на «ура», приехал домой, думал, что весь день проведу на заднем дворе, отрабатывая финты, а вечером заберу детей из школы и мы будем есть мороженное. Так нет же, Яна прислала своего адвоката, который, бл*ть, принес с собой разрешение на вывоз детей из страны. Моих, с*ка, детей! Она, видите ли, собралась в Эмираты! Черт с ней, пусть катится, куда хочет, но мои дети без меня никуда не полетят!
Взяв адвокатишку за шкирку, выкинул его из дома, как котенка, не забыв упомянуть, что жду завтра в полдесятого Яну в кабинете у своего юриста. Этот холеный глист еще пытался мне угрожать, говорил, что засудит меня за грубое обращение с его персоной.
— Мистер Грант… — испуганно выглянула с кухни Глория, но я ее оборвал:
— Не сейчас!
Весь день я колотил грушу в личном спортзале, представляя, что наношу удары по лицу адвоката Яны. Как он только посМел сунуться ко мне с таким заявлением, щенок! Видит Бог, я мог бы убить его, но сдержался. Пусть еще мне спасибо за это скажет.
Приехав вечером в школу за детьми, их учительница оповестила меня о том, что Яна забрала их еще днем, на что я ухмыльнулся. Какая она оказывается продуманная, испугалась, что попробую забрать у нее детей. Пусть боится, вошь дрожащая…
Серые стены давили на мое сознание. За эти полчаса, что я сижу в этом помещение, они превратились для меня в клетку. Даже настенные часы, которые показывали десять утра, начали раздражать меня своим тиканьем.
— Мистер Грант, вы уверены, что она придет?
Мой юрист Дональд, мужчина средних лет, вечно куда-то опаздывал. Хотя, той суммы, которую я ему плачу, ему хватит на несколько десятков лет вперед.
— Она слишком любопытна, и это когда-нибудь ее погубит. — Без колебаний ответил я.
— Если мне не изменяет память, то она еще и пунктуальна.
Я ухмыльнулся на замечание Дональда.
Он прав: всю жизнь Яна была излишне пунктуальной. Порой она приходила на встречу за полчаса до назначенного времени, но, по неизвестным мне причинам, именно сегодня она опаздывает уже на сорок минут.
Когда дверь открылась и в нее гордо вошла брюнетка в черном вязаном платье, я затаил дыхание. Стоило увидеть Янку и вся злость, которая во мне вчера только росла, мгновенно испарилась. Зато вместо нее появилась потребность обладать этой женщиной.
— По тебе что, трактор проехался? — со смехом в голосе отметила девушка мой помятый вид.
Я больше не видел в ней ту добродушную провинциалку, которая умела улыбаться сердцем. Она пропала. Вместо нее появилась без эмоциональная, расчетливая женщина, которая никогда меня не простит.
Яна опустилась на кресло напротив меня, сложив пальцы под подбородком.
— Что же вам, мистер Грант, понадобилось от обычного психолога в столь ранний час?
Молча протянув документы, я наблюдал за реакцией девушки. По мере прочтения недоумение сменилось яростью, из-за которой Яна не смогла усидеть на месте. Она вскочила на ноги, нависая надо мной, и схватила за ворот рубашки.
— Это че такое? — брюнетка перешла на русский язык. — Ты че, дятел, совесть потерял!? Тебе последние мозги мячом вышибло!? Я не буду это подписывать!
Дональд, испугавшись за мое здоровье, попытался отцепить Яну от меня, но я приказал ему выйти. Сейчас в офисе мы остались вдвоем.
Освободившись от цепких пальчиков бывшей возлюбленной, я медленно обошел стол и встал рядом с девушкой, которая, задрав голову, с вызовом на меня смотрела.
— Мои дети в Эмираты не полетят. — Отчеканил я.
— Это всего на несколько дней! Я проведу там благотворительный вечер и мы прилетим обратно!
— Да хоть на пару минут. Я все сказал.
Развернувшись к окну и засунув руки в карманы брюк, я уставился на серое небо. Скоро пойдет дождь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Кристиан, ты переходишь все границы! — голос сорвался на крик.
Мои губы затронула улыбка. Из нескольких лет семейной жизни я понял, если Яна называет меня полным именем, значит, скоро сдастся.
— Забыл сказать, — развернулся лицом к девушке. — Есть еще один вариант.
— Какой?
— Ты вернешься ко мне.
Милые черты лица скривила ядовитая гримаса.
— Ни за что. Скорее рассвет станет закатом, чем я к тебе вернусь.
— Ты настолько сильно меня ненавидишь?
Когда между нами остались считанные сантиметры, я поймал себя на мысли, что мне хочется закинуть эту женщину на плечи и увезти к себе домой. Она для меня стала наркотиком, которого мне всегда мало.
— Я тебя не ненавижу. — Усмехнулась девушка. — Я просто хочу, чтобы ты сдохнул. Желательно там, где тебя никто не найдет.
Медленно, но верно, я начал выходить из себя. Ярость распространялась по венам, а мышцы натянулись, как тетива.
Пухлые губы приоткрылись, когда я сжал щеки Яны. Они манили меня, я хотел в них впиться, хотел почувствовать их сладкий вкус.
— Как же я хочу тебя, Королева. — Прошептал ей прямо в губы. — Давай забудем все на одну ночь?
Все-таки я сделал это.
Поцелуй, который скрывает в себе страсть, нежность, похоть.
— Убери от меня свои конечности, Болван! — я пошатнулся от удара в плечо. — Еще раз это сделаешь, я тебя засужу.
Она пыталась освободиться, извиваясь, как змея, но все тщетно, я больше и сильнее нее в несколько раз. И это еще больше меня заводило.
— Если ты не подпишешь документы, то в суде мы встретимся раньше.
Воцарилась тишина, которую нарушало лишь тиканье часов.
— Что ты имеешь в виду?
— Я лишу тебя родительских прав.
Ее голубые глаза застелила ярость, отчего мне стало не по себе. Казалось, она готова разодрать мне глотку ногтями.
— На каком основании?
— Мне не нужно для этого основание. В наше время действует закон: у кого деньги, тот прав. У меня их достаточно.
— Крис, — женский голос сорвался. Вот-вот она заплачет. — Я никогда себе не прощу того, что когда-то сказала тебе «люблю». И вот этого всего тоже не прощу.
Мерный стук каблуков отдавался эхом у меня в голове. Она подписала бумажки и ушла. Молча, закрыла за собой дверь. Даже не хлопнула ей.
Стоя у панорамного окна, я наблюдал, как она садится в такси, которое быстро умчало ее.
Этим же вечером дети приехали ко мне с вещами. Наверное, я был рад больше них, что смогу вдоволь провести время с ними.
Первые дни я делал все, что они мне говорили: разрешал есть мороженое и не есть нормальную еду, играть до ночи и по долгу сидеть у экрана телевизора. Это же дети, думал я, их тоже нужно баловать, но потом до меня дошло, что эти черти просто вьют из меня веревки!
Порой смотрел в эти жалобные лица и недоумевал, как у Яны всегда получалось держат их под контролем? Проще палец себе отрезать, чем сказать нет моим детям. Вот, Грант, посмотри на себя со стороны, подумал я и устало улыбнулся, понимая, что это правда чистейшей воды.
Когда поездка Яны затянулась на неделю, я готов был выслать за ней свой личный самолет, лишь бы она помогла мне с детьми. Они никого не слушались: ни меня, своего отца, который жизнь им даровал, ни миссис Паффет. За какую-то неделю они беспощадно убили все мои нервные клетки, которые, к сожалению, не восстанавливаются, порвали мой кожаный мяч, разбили китайскую фарфоровую вазу и высыпали пакет стирального порошка в бассейн! Когда я это увидел, у меня левый глаз стал дергаться. Но все это я не стал говорить Яне, когда она позвонила нам по скайпу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Как вы там? — девушка внимательно разглядывала что-то за моей спиной.
— Прекрасно! — мой ответ не убедил бывшую жену, она скептично выгнула бровь. — Читаем книжки, во время спать ложимся…
— Мам, — встрял Матео. — А ты персидский залив-то видела?
