На них давно уже не было никакого движения. Падающий снег застелил улицы ровным зеленоватым в свете ночных камер покровом без единого следа. Когда я полчаса назад выходил покурить, мороз уже стоял довольно крепкий, как будто не ноябрь, а январь на дворе. В здании пока тепло, но отопительный котел кочегарит на полную, а сколько газа в цистерне, я понятия не имею.
Проснулся от неприятного ощущения тянущей пустоты внутри. Было странно и тревожно, хотелось не то бежать, не то прятаться. Наверное, так кошки чувствуют приближающееся землетрясение. Вышел из спальни — я занял под неё скромную комнатку, предназначенную, видимо, для прислуги. В ней даже окна нет — зато тепло и кровать застелена. В общем зале сидел в кресле с книжкой майор.
— Тоже почувствовал? — спросил он меня.
— А что это было?
— Не знаю. Но что-то изменилось. Такое, знаешь… как перед грозой.
— Выйду покурю.
— Не отморозь себе что-нибудь нужное. Пока ты спал, ещё похолодало.
На улице было так же темно. Фонарь осветил засыпанный снегом двор и превратившийся в угловатый сугроб «бардак», но снегопад совсем ослабел, теперь в луче фонаря пролетали редкие лёгкие снежинки. Надеюсь, собаки к чертям помёрзли, избавив нас хотя бы от этой проблемы. Я прикурил, зажмурившись от слишком яркого в этой темноте огня зажигалки, а когда открыл глаза, над городом уже сияло солнце. Земля под ногами дрогнула, послышался глухой низкий хлопок, как будто лопнул огромный бумажный пакет. Я стоял с дымящейся сигаретой, забыв затянуться, и смотрел, как на бездонное, ярко-голубое, почти белое небо стремительно набегают от горизонта тёмно-серые облака. Удивительно ровным, быстро, со скоростью реактивного самолёта, стягивающимся от краёв к центру кругом. Небо сжималось на глазах. Неподвижный промороженный воздух дрогнул и начал ускоряться, начав с лёгкого ветерка, но мне сразу сильно захотелось вернуться в дом. В дверях столкнулся с майором.
— Ого, — только и сказал он, оглядевшись. Ветер нарастал, начав посвистывать в растяжках проводов. — Что-то теперь будет…
Мы вернулись внутрь, и я не сразу понял, что изменилось. Последние лучи солнца осветили зал через узкие высокие окна, безоблачная дырка в небе закрылась, и стало темно. Не так темно, как раньше. Тяжёлые облака давали серый рассеянный свет, но электрические лампы не горели.
— Пробки выбило? — спросил майор.
Мы спустились в генераторную — дизель на постаменте молотил так же ровно, но стрелки лежали на нулях и лампочки на пульте погасли.
— Генератор, что ли, сдох? — удивился я. — Но почему аварийная линия не включилась? Она же от батарей…
Я включил фонарик, чтобы проверить положение релейных переключателей в щитке, но лампочка в нём на секунду затлела тусклым светом и тоже погасла.
— И батарейки как назло…
— И у меня! — Борух тщетно щёлкал переключателем своего «тактического».
Я достал телефон, но он не включился. Я его заряжал вообще? Не помню… Подсветил «зиппой» — преимущество курильщика. В щитке всё было штатно, но ни один индикатор не светился. Такое впечатление, что аккумуляторы пусты. Я убедился в этом при помощи «контрольки» — лампочки с проводами. Кинул их на клеммы — ноль реакции.
— Ничего не понимаю, — признался я уже в зале, перебирая пригоршню свежераспечатанных батареек, — ни одна не работает.
— И мобильник сел, — расстроенно крутил в руке кнопочный защищённый «кирпич» Борух, — а его на две недели хватает.
Я изо всех сил крутил найденный в кладовке «фонарик-динамку» — но и из него не извлёк ни фотона. Не тикали на стене кварцевые часы. Погасла красная точка в прицеле Борухова пулемёта — кажется, это называется «коллиматор». Герои моих пиздецом сказали бы точнее. Когда мы прорвались до БРДМ, то убедились, что её аккумулятор тоже пуст. Прорывались с трудом, ветер буквально валил с ног. Зато с машины сдуло весь снег — да и не только с машины. Весь снежный покров двора собрался сугробом у западной стены, за стену выглянуть было страшно, того и гляди сдует.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Не понимаю, что происходит, — сказал майор, пока мы сидели под бронёй, набираясь душевных сил для обратного рывка.
— А раньше понимал?
— Нет.
— Значит, хуже не стало, — утешил его я.
Обратно бежали против ветра, и ощущение было такое, что мне через глазницы в уши продувает. В городе завывало настоящим ураганом, где-то что-то с грохотом падало и неприятно с дребезгом хлопало. В зале быстро холодало, и я растопил остатком дров камин. В трубе как будто поселилась стая глубоко разочарованных банши.
— Мы остались без транспорта, — констатировал Борух.
— Так и ехать-то некуда…
— Было некуда. Если снаружи ветер, — он махнул рукой в сторону дрожащей от напора оконной рамы, — то куда-то он дует.
Да, я об этом как-то не подумал. Пока наш ареал обитания был ограничен городом и окрестностями, воздух был неподвижен. А для такого урагана нужно серьёзное перемещение воздушных масс.
— Страшновато в такую погоду ехать, даже если бы было на чём.
— Ветер скоро стихнет.
— Ты уверен?
— Да, уравняется давление, усреднится температура…
— Ты что-то знаешь, но мне не говоришь, — обиженно сказал я.
— Я много чего знаю, — отмахнулся он, — всего не перескажешь. Но вот что случилось с электричеством — понятия не имею. И это меня пугает.
— Рад, что тебя не пугает всё остальное.
— Как будто оно перестало существовать как физическое явление, но это невозможно, потому что мы бы тогда тоже перестали существовать. У нас в организме всякие микротоки и электрические потенциалы… — рассуждал майор, а я прислушивался к трубе камина. Мне кажется, или завывать стало уже не так сильно?
Кофе пришлось варить в камине, привязав ручку джезвы к кочерге. Не самый удобный способ, но газ не подавался даже в кухонную плиту — без электричества рампа блокировалась в целях противопожарной безопасности. Наверное, это можно обойти, но возиться в темном подвале с газовым оборудованием при свете зажигалки как-то не хотелось. Дрова кончаются, но мебель тут дорогая, из массива, не ДСП с ламинатом. Не пропадём. Тем более, ветер стихает.
— Пойдем, оглядимся, — сказал майор, когда ураганные порывы ослабли, и вой в каминной трубе превратился в робкое поскуливание.
На улице стало заметно теплее. Облака ещё не рассеялись, но выглядели уже не так зловеще. Почти весь снег сдуло, город смотрелся серо и уныло. Со стены стало видно, что ураган сильно потрепал улицы: асфальт усыпан битым стеклом, каким-то мусором, деталями рекламных конструкций и кусками сорванной кровли. Припаркованный неподалеку седан непознаваемой марки разрубило почти пополам сорванной с магазина вывеской, в витрину парикмахерской вбило дорожный знак. Зато не так темно, и дующий вдоль проспекта ветерок не по-осеннему теплый. Я даже бушлат расстегнул.
— Горит что-то? — озабоченно спросил майор. — Глянь!
Над параллельной улицей поднимался изогнутый ветром столбик дыма.
— Не могу понять, он движется, что ли? — удивился я, приглядевшись.
— И правда, движется, — подтвердил майор через пару минут, — причём в нашу сторону.
Он оттянул затвор РПК и заглянул туда. Я повторил его движение со своим автоматом, но перестарался — патрон вылетел и упал со стены вниз. Борух деликатно промолчал, но мне всё равно стало неловко. Герои пиздецом меня бы не одобрили. Между тем на площадь перед воротами выехало… нечто. Размеренно пыхтя и выпуская клубы дыма из невысокой трубы, с боковой улицы выкатилось загадочное транспортное средство. Как будто маленький маневровый паровозик поставили на раму от трактора К-700, нахлобучив сверху нечто вроде боевой рубки, закрытой металлическими листами на заклёпках и снабжённой узкими амбразурами. Оканчивался локомотив открытым угольным бункером, а за ним были последовательно прицеплены три большие тракторные телеги, превращённые в закрытые фургоны с дощатыми стенами и брезентовой полукруглой крышей. Вкатившись на площадь, удивительный поезд стал неторопливо маневрировать, целясь носом в ворота Рыжего Замка.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
