Она скрестила лодыжки у него за спиной.
— Ты не заснешь.
— Я сейчас оттрахаю тебя за одно твое поведение.
— Обещания, обещания.
Джеймсон сдержал свое слово и не остановился до тех пор, пока она не обмякла под ним, хватая губами воздух. И даже тогда он задействовал все резервы и сумел добиться от нее еще одного оргазма своим языком. Затем заставил Тейт отсосать ему и, кончив, забрызгал ее и кровать.
Пока девушка принимала душ, Джеймсон сбросил на пол одеяло и скользнул под простыни. Ему не хотелось принимать душ. Ему хотелось впасть в кому на пару часов. Или дней. Но как раз, когда он собирался провалиться в сон, что-то привлекло его внимание. Свет из гардеробной падал на ночной столик, освещая какой-то серебристый предмет. Джеймсон перекатился на другой край кровати и включил свет. Предмет оказался фоторамкой, которой до его отъезда не было. Он поднял ее и внимательно осмотрел.
Джеймсон не знал, откуда Тейт ее откопала, но это была фотография, на которой они двое целовались под дождем. Он не мог вспомнить точное время и место, но было похоже на прошлую осень. Мужчина провел пальцами по стеклу, по ее лицу.
«Она потрясающая».
Тейт призналась, что любит его. Он ответил, что не удивлен. Джеймсон не сказал ей того же. Она уверила его, что все в порядке. Он все еще был слегка ошеломлен. Как от своей реакции, так и от ее. С самого начала ему не хотелось с ней никаких серьезных отношений. Он сразу ей об этом сказал.
Когда Тейт в первый раз призналась, что у нее есть к нему чувства, он чертовски испугался. Теперь Джеймсон это признал. Тейт не сможет просто его любить — она захочет чего-то взамен. Что-то, чего он, возможно, никогда ей не даст. Потому что это слишком. Он мог обеспечить ей все, что угодно: секс, деньги, бриллианты, золото, всё на свете. Но не мог дать обещание, если не знал, сможет ли его сдержать.
На этот раз все было по-другому. Он из кожи вон лез, чтобы ее вернуть, боролся за нее. Это само по себе уже было своего рода обещанием. В Париже, когда Тейт сорвалась из-за жемчужного ожерелья, Джеймсон все понял. В какую бы игру они ни играли, он уже давно выиграл. Тейт его не забыла. Она никогда его не забывала. Вообще-то, девчонка так здорово вляпалась, что ей, скорее всего, уже не выбраться. В какой-то момент она влюбилась в дьявола. И будучи этим самым дьяволом, Джеймсон, конечно же, об этом знал.
Он перекатился на спину, держа перед собой рамку. Фотография была классной, она вроде как олицетворяла собой их отношения. Тейтум делает какую-нибудь глупость, например, стоит под дождем, промокнув насквозь, когда спокойно могла бы зайти в здание. Джеймсон держит над ней зонт, пытаясь защитить от стихии, что обрушилась на нее, пока она его ждала, но уже поздно. Они идут на взаимные уступки. Целуются. Обнимаются. Ничего не прося, ничего не требуя. Просто такие какие они есть.
— Ты так жаловался на усталость, я думала, ты уже в отрубе, — рассмеялась Тейт и вышла из ванной, вытирая волосы полотенцем.
Джеймсон взглянул на нее.
— Где ты это взяла? — спросил он, приподняв фото.
Тейт села на свою сторону кровати и повернулась к нему.
— О, это сделал Сэнди. Я распечатала фотографию, а он увидел и захотел ее вставить в какую-нибудь рамку. Я и не знала, что он поставил её здесь, — сказала она.
— Когда был сделан этот снимок? — спросил Джеймсон, снова уставившись на фото.
— Думаю, в прошлом сентябре. Может, в конце августа. Мы возле твоей работы, — сказала ему Тейт.
— Кто нас сфотографировал?
— Не знаю. Я нашла это в интернете.
— Серьезно?
— Ага. Ты же «международный плейбой», папарацци тебя обожааааааают, — подколола его она.
Джеймсон хмыкнул.
— Отвали.
— Это правда, — не унималась Тейт.
Он нахмурился.
— Не люблю, когда нас фотографируют, — проворчал Джеймсон.
Девушка растянулась на животе рядом с ним, все еще обмотанная большим полотенцем.
— Почему? Стесняешься, что я твоя «игрушка»? — со смехом спросила она.
Мужчина не совсем понял, что она имеет в виду, а может, его это вообще не волновало.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Не будь идиоткой. Ты часть моей жизни, и я предпочитаю держать ее в секрете. Это не для посторонних глаз, — отрезал он.
Тейт широко ему улыбнулась, и Джеймсон почувствовал, как екнуло его сатанинское сердце.
— Иногда ты такой милый, — тихо сказала она.
— Заткнись.
— Что ж, ладно. Не смотри на эту фотографию, — резко бросила Тейт, потянувшись к рамке.
Джеймсон отдернул руку.
— Нет, мне она нравится, — сказал Джеймсон.
Тейт растянулась у него на груди, пытаясь дотянуться до фото.
— По-видимому, не очень. Ты только и делаешь, что ноешь, — проворчала она, и с нее упало полотенце.
— Ты в последнее время стала слишком разговорчивой. Не думай, что я не заметил. Еще раз назовешь меня «плаксивой сучкой» или вякнешь, что я «ною», и узнаешь, кто тут на самом деле плаксивая сучка, — пригрозил ей Джеймсон, но улыбнулся и перехватил рамку другой рукой.
Тейт тоже засмеялась и дернулась в другую сторону, окончательно взгромоздившись на него и пытаясь дотянуться до фотографии.
— Я не боюсь такой маленькой плаксивой сучки, как ты, сучка! Так что перестань ныть и…
— Черт возьми, Тейт, — перекатившись на нее, произнес Джеймсон. — Вечно ты заставляешь меня делать то, чего я не хочу.
— Черт возьми, Джеймсон, вечно ты ноешь о том, о чем я не хочу слышать, — поддразнила она его в ответ.
— Заткнись нахрен. Если хочешь пофотографироваться, я с удовольствием сделаю парочку снимков, — простонал он, стягивая с нее полотенце.
— В самом деле?
— Конечно. Просто дай мне взять фотокамеру, — Джеймсон начал подниматься, но она схватила его за руки.
— Одетой, Джеймсон, — сказала Тейт.
Мужчина отшвырнул ее руки и перевернул на живот.
— Мне такие фотографии не нужны, — тихо произнес он, скользнув пальцами по ее спине. Впиваясь ими ей в кожу.
Тейт застонала и потянулась.
— А какие фотографии тебе нужны? — прошептала она.
Джеймсон приподнял ее бедра и провел рукой у нее между ног.
— Вот это особенно удачный для тебя ракурс, — заявил он.
Тейт заёрзала от его прикосновения.
— Боже, да ты просто машина, — простонала она, почувствовав, как в нее проникли его пальцы.
— Робот, — усмехнулся Джеймсон.
— Не буду с этим спорить.
Он шлепнул ее по заднице.
— Ты споришь со мной, даже когда я с тобой согласен, — резко бросил мужчина, убрав пальцы.
Одной рукой он держал ее за бедро, а другой водил по своему члену.
— Чего ты ждешь? — выдохнула Тейт, вытянув руки на матрасе.
— Чтобы ты умоляла, — ответил Джеймсон.
— Пожалуйста, — прошептала она.
— Пожалуйста, что?
— Пожалуйста, трахни меня еще раз.
— Почему?
— Потому что мне это нужно.
— Ты этого не заслуживаешь.
— Да, но мне это необходимо. Я очень этого хочу. Пожалуйста.
— Хммм, я над этим подумаю.
Тейт усмехнулась, и ее рука скользнула по матрасу. Исчезла под ее телом.
— Не то чтобы я не могла обойтись без тебя, — прошептала она, и Джеймсон увидел у нее между ног кончики ее пальцев.
— Пошла нахер, — прорычал он, а затем оттолкнул ее руку.
Мужчина приставил свой член к ее входу и толкнулся внутрь. Тейт содрогнулась всем телом.
— Да, — прошипела она.
— Заткнись, — рявкнул Джеймсон, снова шлепнув ее по заднице.
Девушка взвизгнула.
— Боже, ничего себе ты «устал». Тебе следует почаще уезжать из города, если ты всегда будешь возвращаться таким, — сказала ему она.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Джеймсон обхватил ее обеими руками и закрыл глаза.
— Да, я устал. Если бы это было не так, хрен бы ты сейчас болтала, — предупредил ее он.
— Громкие слова.
— Заткнись, шлюха. Почему тебе так хочется, чтобы я уехал, а, Тейт? Чем ты тут занималась, пока меня не было? — резко спросил мужчина.
