Она стала больше доверять мне. Я всегда знала, что ее и старшего евнуха связывают какие-то особые отношения, но теперь она добавила, как они вместе плыли на корабле, потерпевшем крушение. Она не сказала, были ли они влюблены в друг друга, но, возможно, их чувства тогда только зарождались. Его, как и Николь, продали паше, который тогда остро нуждался в евнухах. Это и определило его судьбу. Он был высоким привлекательным и умным мужчиной, что позволило ему быстро подняться до своего нынешнего положения. Николь передавала ему информацию обо всем происходившем в гареме, а он снабжал ее новостями из внешнего мира. Они оба как могли приспособились к навязанной им жизни.
Когда я узнала, как близки они были до своего рабства, я начала лучше понимать их нынешние отношения. Они не сразу смирились со своей участью, но теперь он был старшим евнухом, а Николь рассчитывала со временем стать первой леди гарема.
Наши отношения с Николь тоже развивались. Я выручила ее сына из ситуации, которая могла поставить крест на ее надеждах, и она хотела отблагодарить меня за оказанную помощь.
Я попыталась убедить ее в том, что между друзьями не может быть и речи об оплате долгов. Она ответила мне, что и сама это прекрасно понимает, но если ей представится возможность мне помочь, то обязательно попытается это сделать, а ей прекрасно известно, что больше всего на свете я мечтаю избежать уготованной мне в гареме судьбы. Когда-то, очень давно, она испытывала похожие чувства, и благодаря этому она понимала меня как никто другой.
Первым делом она принесла мне еще одну записку. Я решила, что она рассказала своему другу, старшему евнуху, об истории с серьгами и заручилась его поддержкой. Ради нее он и шел на этот риск.
Записку мне передали таким же образом, как и предыдущую. Оставшись в одиночестве, я с нетерпением прочитала следующее:
Не теряй надежды. От своего друга я узнаю о том, что происходит по ту сторону стены. Как только представится возможность, я буду готов. Ты тоже должна быть готова. Не предавайся отчаянию. У нас есть друзья. Я о тебе не забываю. У нас все получится.
Невозможно передать, каким утешением стали для меня эти строки.
Иногда я погружалась в уныние и спрашивала себя, что он может предпринять. Затем я убеждала себя в том, что он что-нибудь обязательно придумает, и я должна продолжать надеяться.
Николь не спускала с Самира глаз. Я тоже присматривала за мальчиком. Мы с ним подружились. Он знал, что я много времени провожу с его матерью и что между нами существуют какие-то особые отношения. Мне казалось, он претендует на то, чтобы быть частью этих отношений.
Самир был очаровательным ребенком, здоровым и красивым. Он любил людей и был убежден, что они платят ему взаимностью. Как-то раз, когда я сидела в одиночестве у пруда, он подошел ко мне и показал свою лодку. Мы начали запускать ее, и он с мечтательным выражением на лице следил за ее плаванием.
— Она приплыла издалека, — вдруг произнес он.
— Откуда же? — спросила я.
— С Map… Map…
— С Мартиники? — вдруг осенило меня.
Он радостно кивнул.
— Она плывет во Францию, — добавил он. — В Лион. Там есть одна школа…
Я догадалась, что его мать рассказала ему свою историю, потому что он продолжал:
— Пираты! — вдруг закричал он. — Они хотят нас захватить, но мы этого не позволим. Бах! Бах! Убирайтесь, пираты, вы плохие! Вы нам не нравитесь! — Он замахал руками на воображаемые пиратские корабли, а затем с улыбкой обернулся ко мне. — Все в порядке. Не бойся. Они все уплыли. — Он указал на дерево и добавил: — Инжир.
— Ты любишь инжир? — спросила я.
Он энергично закивал.
К нам подошла его мать. Она слышала наш разговор.
— Он обожает инжир, верно, Самир?
Мальчик потупился и опять кивнул.
Позже я вспомнила об этом разговоре.
* * *
Я сидела у пруда, размышляя над тем, как быстро проходят дни, и над тем, что скоро вернется паша. Удастся ли мне выйти из положения еще раз? На этот раз уже не будет никакого снадобья. Иначе Рани точно что-то заподозрит. А если я его и приму, как оно на меня подействует? Что знает Николь об этих зельях? Да и вряд ли Рани на этот раз доверит кому-нибудь приготовление афродизиака. Она вовсе не глупа. Вполне возможно, она поняла, что произошло в прошлый раз. «Есть ли у меня хоть какая-нибудь надежда? — спрашивала я себя. — Что если у Саймона, кроме ободряющих слов, для меня больше ничего нет?»
Ко мне опять подошел Самир. В руке у него был крупный инжир.
— Ого! — восхитилась я. — Вот это инжир.
— Да, — кивнул он. — Меня угостила Фатима.
— Фатима! — у меня по спине побежали мурашки. — Отдай мне этот инжир, малыш.
Он тут же спрятал руку за спину.
— Он не твой. Я сам его съем.
— Ну, тогда просто покажи его мне.
Самир сделал шаг назад и поднял вверх руку с инжиром.
Я направилась к нему, намереваясь отобрать угощение, но он бросился бежать, и мне пришлось погнаться за ним.
Он с размаху врезался в свою мать, которая, рассмеявшись, обняла его и вопросительно посмотрела на меня.
— Фатима угостила его инжиром, — пояснила я.
Николь побледнела.
— Он его еще не съел. Он у него.
Она выхватила у него плод, и малыш сморщился.
— Не плачь, — успокоила она сына. — Я дам тебе другой.
— Но это мой инжир. Мне его дала Фатима.
— Ничего, — ее голос дрогнул. — Я дам тебе другой, больше и вкуснее. А это плохой, червивый инжир.
— Покажи! — взволнованно закричал Самир.
— Сначала надо найти для тебя вкусный инжир. — Она сунула мне изъятый у сына плод. — Я сейчас вернусь, — произнесла она и торопливо ушла, уведя с собой сына.
Спустя несколько минут она вернулась уже без него.
— Что ты об этом думаешь? — спросила я у нее.
— Фатима способна на все.
— Я тоже так думаю, — кивнула я.
— Розетта, я должна это испытать.
Она села на камень, держа ягоду в руке и угрюмо глядя куда-то вдаль. Ей на глаза попалась одна из собачек Фатимы.
Внезапно Николь рассмеялась и подозвала пса к себе. Он выжидательно подошел к ней, и она протянула ему фигу. Собака проглотила фигу и с надеждой посмотрела на Николь.
— С чего бы это она стала угощать его? — спросила Николь.
— Возможно, ей стало стыдно за историю с серьгами?
Она презрительно хмыкнула и перевела взгляд на собаку, которая забилась в угол и корчилась в судорогах.
— Она гадкая… Гадкая! — торжествующе воскликнула Николь. — Она хотела убить моего сына.
— Мы этого наверняка не знаем.
— Какие тебе нужны доказательства? Посмотри на собаку.
