— Чего ты меня учишь? Я эти ТТХ лучше тебя знаю! — тихим усталым голосом говорит Алексей. — Ладно, будь по-вашему: согласен испытать ваши супер-пупер-эсминцы в бою! Но если они себя не оправдают — будешь строить то, что закажу, и без всяких возражений? По рукам?
— Договорились! — Мы пожали друг другу руки.
— Значит, первый «Новик» будет спущен на воду уже через…
— В апреле! Если не отстанем от графика.
— Маловато у меня времени на подготовку экипажей, не находишь? Ну, допустим, что часть матросиков и почти всех офицеров я возьму со своей пиратской эскадры, ей все равно во Владике на ремонте долго стоять придется. Пошлю туда сменные экипажи из новичков. Мои флибустьеры — ребята проверенные, боевые, смелые, хватает инициативных и тактически грамотных. Но ведь для комплектации двенадцати кораблей их не хватит? Сколько человек нужно для управления твоим эсминцем?
— Сто семьдесят три человека. Из них двадцать два офицера, тридцать семь унтеров. Полагаю, что в качестве костяка пираты подойдут, а недостачу восполним за счет нового призыва. Если набрать грамотных, а лучше — имеющих техническое образование людей, то за полгода вполне можно подготовить необходимое количество моряков. Нам и нужна-то всего тысяча с небольшим низших чинов.
— Было бы неплохо! — грустно усмехнулся Алексей. — Только где же их взять-то, грамотных, а уж тем более готовых техников? Или ты со своего завода рабочих отдашь? Жертва, конечно, достойная, но это как микроскопом гвозди забивать.
— Нет, дорогой генерал-адмирал, квалифицированных рабочих я тебе, естественно, не предложу! Но обещаю, что в ближайшее время у тебя отбою не будет от призывников со средним и высшим техническим образованием!
— Это как?! — искренне удивился Алексей Александрович. — Неужели массовый приход попаданцев?
— Таких людей можно найти гораздо ближе! — усмехнулся долго молчавший Николай. — Как думаешь: сколько у нас в стране студентов?
— Э-э-э, так если вы на них рассчитываете — то это дохлый номер! Призыву они не подлежат, а идти служить в армию или флот считают недостойным. Вот когда начнется война, мы можем рассчитывать на некоторое количество добровольцев. А в мирное время хренушки! Только на войне их придется использовать как пушечное мясо — просто не успеем подготовить нужных специалистов.
— Есть у нас одна задумка, при воплощении которой приток добровольцев просто захлестнет призывные пункты. Ты еще отбирать будешь — самых лучших оставлять.
— Ну, блин, заинтриговали! — откинулся на спинку кресла Алексей. — Ладно, черти, колитесь, чего вы там припасли?
Интерлюдия
Чем себя занять после воскресной обедни, семинарист не знал. Товарищи звали в трактир, поесть постных пирогов с белорыбицей и выпить свежего кваса — отказался, не хотелось шума. Засесть в общежитии с книжкой? Все имеющиеся уже читаны-перечитаны, разобраны по словам и тщательно проанализированы. Нет, и к книгам сегодня душа не лежала. Пошел бесцельно бродить по городу, наслаждаясь первым снегом и легким морозцем.
Вроде бы на вечер планировалось очередное собрание, но в этот раз он туда не пойдет. За последние полгода посещать социалистический кружок перестали очень многие товарищи. А смысл читать Маркса и готовиться к борьбе за народное счастье, если новый император уже сделал в этом направлении гораздо больше, чем они мечтали? Одно только введение профессиональных союзов, призванных защищать пролетариат от капиталистов, чего стоило? А ведь еще и крестьянскую реформу обещают! Ходят упорные слухи, что скоро царь раздаст крестьянам всю помещичью землю, а самих помещиков загонит в армию простыми офицерами.
— Чего загрустил? — Знакомый по кружку незаметно догнал и толкнул в бок. — Скучаешь?
— Думаю…
— Чего думать, разложить надо да вдуть, чтобы дым из ушей пошел! — скабрезно пошутил знакомый.
Семинарист едва заметно поморщился.
— Что, некому? — хихикнул парень. — Так давай в рукавишниковский «Иллюзион» завалимся, с барышнями познакомимся? Сегодня новый журнал показывать начнут!
Поскольку художественных фильмов было пока всего три штуки, из них полнометражный — прошлогодний «Император в октябре», до сих пор идущий с аншлагом на вечернем сеансе, народ ходил в синематографический театр Рукавишниковых посмотреть «журналы» — серию трехминутных кинофильмов, рассказывающих о жизни в стране и за рубежом. Журналы обновлялись раз в неделю. Стоило это развлечение всего три копейки в дневные часы и пользовалось бешеной популярностью у молодежи, выбравшей «Иллюзион» в качестве своеобразного клуба. Ведь перед показом можно попить в фойе кофе с булочкой, чая с крендельком, а то и пива с баранкой. А уж после, познакомившись с девушками, отправляться «по интересам» — просто погулять по городскому парку, в кафе или сразу, если девка окажется сговорчивой, на квартиру к друзьям.
— Что-то не тянет! — откровенно признался семинарист. Ему хотелось, чтобы приятель оставил его, наконец, в покое, чтобы продолжить бесцельное кружение по улицам, ловя губами легкие пушистые снежинки.
— О, смотри! Премьера! — внезапно воскликнул назойливый знакомый, показывая на афишную тумбу. — Новая полнометражная кинолента «Адмиралъ». Режиссер Сергей Рукавишников. В главной роли Константин Станиславский. Говорил тебе, надо в «Иллюзион» идти!
— Так ведь премьера, там, наверное, все билеты на неделю вперед раскуплены! — ответил семинарист, которому тоже захотелось посмотреть новый фильм. Нашумевший «Император» он смотрел четыре раза и каждый раз выходил из зрительского зала обалдевшим.
— Ничего! Мой родственник в синематографе полотером работает. Он меня уже проводил пару раз. Там можно на полу в боковом проходе посидеть. Только берет он за это удовольствие целый полтинник! У тебя деньги есть?
Семинарист торопливо пересчитал наличность — чуть больше рубля, все его деньги до конца месяца. А, ладно! Будь, что будет! Потом можно попоститься, но зато уже вечером рассказать товарищам в общежитии про новый фильм. В том, что это будет незабываемое зрелище, он не сомневался.
— Пойдем! — решительно сказал семинарист, и они быстро зашагали к синематографу.
Действительность превзошла самые смелые ожидания. Кинолента, снятая по мотивам южного похода русской эскадры, поражала размахом батальных сцен. Морские бои, горящие и тонущие корабли, залпы орудий создавали причудливую фантасмагорическую картину. Временами семинаристу казалось, что это он сам стоит на мостике крейсера «Варяг» рядом с адмиралом и смотрит на выходящие из предрассветного сумрака английские броненосцы. И, судя по реакции, весь зрительный зал разделял его чувства — публика аплодировала, когда русские высаживались под огнем на скалы Сингапура, стучала ногами при виде заносчивых британских офицеров, выдвигающих эскадре ультиматум, свистела в четыре пальца, глядя на убегающих под ударами русских моряков солдат Ее Величества. А в финале, когда эскадра адмирала выходила на смертный бой с десятком броненосцев Королевского флота, народ в зале в едином порыве встал. В наступившей тишине отчетливо было слышно доносящуюся из фонографа песню:
Наверх вы, товарищи, все по местам!Последний парад наступает,Врагу не сдается наш гордый «Варяг»,Пощады никто не желает!
А на экране гордо реял на мачте русского крейсера Андреевский флаг. Он был цветным — ярко-синий крест на кипенно-белом полотнище.
К сожалению, саму битву не показали — после слов «Конец фильма» на экране появилась надпись «Продолжение следует». Но больше всего поразили идущие за этим титры: «Хочешь помочь нашим морякам? Запишись во флот!» Расходилась публика чрезвычайно задумчивая.
На следующий день, сразу после занятий, семинарист рванул вместе с десятком сокурсников на приемный пункт, развернутый в полицейском участке. Там уже скопилась изрядная очередь — больше ста парней. Однако здесь полностью отсутствовал звуковой фон, сопровождающий такое большое скопление молодых людей, — никто не шутил, не ругался, не толкался, не лез вперед. Два подтянутых молодцеватых унтер-офицера с медалями за прошлогоднюю кампанию ходили вдоль вытянутой колонны, раздавая вновь прибывшим листы с анкетами, карандаши, забирая уже заполненные бумаги. Для удобства заполнения рядом стоял десяток небольших столов. К ним тоже образовались небольшие очереди. Потом из глубины участка хмурые полицейские притащили еще несколько столов и пару конторок. Семинаристу повезло — одну из них поставили совсем рядом с ним, и он, быстро сориентировавшись, успел положить на нее свой листок.
Анкета оказалась довольно простой. В ней не понадобилось указывать социальное положение и вероисповедание. Зато нужно было указать возраст и образование. Причем степень последнего требовалась очень точная: в графе «начальная школа» указывалась необходимость подчеркнуть нужные слова: «умею читать», «умею читать и писать», «читаю и пишу свободно».
