— Правильно, дружище! — хлопнул меня по плечу Алексей. — Ты знаешь, что англичане, не будь дураками, засылали разведчиков на стапели, где производилось перевооружение наших броненосцев?
— Конечно, знаю! После того как их Лобов поймал, я сам с ними беседу проводил!
— А потом с ними ребята Васильчикова работали, когда светлейший граф Александр Михайлович, как и подобает законопослушному гражданину, сдал шпиенов в КГБ! — с нехорошей ухмылкой добавил Николай.
— Ну, значит, не всех поймали! — ляпнул адмирал. А когда мы с императором возмущенно вскинулись, примирительно добавил: — Или они уже успели сведения наверх передать! Тем не менее информация о том, какие орудия русские ставят на броненосцы, дошла до лордов Адмиралтейства. Что очень нам помогло!
— Чего? Слив инфы нам помог? — поразился я.
— И довольно значительно! — с усмешкой подтвердил Алексей. — Ведь что подумали многомудрые «хозяева морей», узнав, что русские ставят на свои «коробки» гигантские карронады? Что глупые варвары повторно наступили на грабли, пойдя по итальянскому пути! У тех орудия имели «бешеную» скорострельность — аж четыре выстрела в час! Ну, прогресс на месте не стоит, и русские вполне могли довести скорострельность до десяти выстрелов в час.
— Да, такие пушки англичан не напугают! — довольно сказал император.
— Скорее наоборот — расслабят! — подтвердил адмирал. — Они же, бедолаги, не в курсе, что благодаря стараниям инженеров графа Рукавишникова черноморские броненосцы могут давать четыре залпа за пять минут! И это не считая скорострельных «Громов», которые на средней дистанции сделают из любого корабля противника дуршлаг.
— Так в чем наш послепобедный выигрыш? — уточнил император Николай.
— Да в том, что в случае нашей победы весь мир будет строить броненосцы с такими пушками. А у наглов, я в этом уверен на сто процентов, в отсутствие направляющей руки невинно убиенного ирландскими товарищами адмирала сэра Джона Фишера и эмигрировавшего в Россию кораблестроителя сэра Уильяма Генри Уайта возникнет концепция «дальнобойных», «сокрушающих» броненосцев с очень толстой броней. Приснился мне такой в прошлом году… «Аннигилятор»…
— Кстати, про интересные названия! — встрепенулся Николай. — Мне решительно не нравится «Екатерина Вторая Великая»! Вы знаете мое отношение к этой бабе!
— Да, знаем… Мол, не Великая она была, а просто умела умных мужиков в свою койку класть, — усмехнулся я. — И что ты предлагаешь? Переименовать «Катю» в «Сашу»? Типа в честь мученически погибшего отца?
— Хм… «Александр III Мученик»… — Император задумчиво покатал название на языке. — Годится! Сегодня же подпишу указ!
— Эй, а меня вы спросить не забыли? — ехидно напомнил о своем присутствии генерал-адмирал.
— А корабль не твоя личная яхта, а государственная собственность! — отрезал Николай. — Будет «Александром»! Я сказал!
— Да черт с тобой, самодержец недорезанный! — Алексей обиженно отвернулся и отошел к столу, сделав вид, что проголодался.
— Ну чего ты с ним так… резко? — упрекнул я друга. — Только помирились…
— Да, блин, достал уже Сережа Платов! — в сердцах сказал Николай. — Флотоводец великий! Ведет себя так, словно он удельный князь, а флот — его вотчина! Ты мне лучше скажи — он точно к сроку успеет?
— Уверен, что успеет! — подумав, ответил я. — В принципе все готово!
Глава 2
Рассказывает Сергей Платов
(великий князь Алексей)
Подготовка к захвату пролива Босфор шла полным ходом и до нашего появления в этом мире. Делалось это как при моем царственном «отце» Александре с порядковым номером «Два», так и при «братце» Саше.
Почти десять лет назад, в далеком 1881 году, на особом совещании в Питере приняли долгосрочную кораблестроительную программу, приоритетным направлением которой стало возрождение Черноморского флота. При этом на флот сразу после завершения формирования возлагалась обязанность овладеть проливом Босфор, а если повезет — то и Дарданеллами. Достигаться это должно за счет качественного преимущества русского флота над турецким и увеличения количества транспортных судов, предназначенных для перевозки десанта. Захват проливов задумывался не из-за неприязни к Турции и желания захапать новые территории, а исключительно для обережения акватории Черного моря от посягательств неких враждебных сил. Поскольку турки не считались достойным противником на море, под термином «враждебные силы» скрывалась Великобритания.
Ведь что произошло в последнюю Русско-турецкую войну? Флот Великобритании стоял в Босфоре, готовый в любой момент обрушиться на беззащитное черноморское побережье России. Из-за этой угрозы победоносная русская армия, остановившись почти под самыми стенами столицы поверженного врага, не смогла нанести финального удара и обеспечить своей стране выгодную позицию при заключении мира.
Сразу после захвата контроля над проливами русское командование собиралось перегородить фарватеры минными заграждениями и разместить для их прикрытия береговые батареи. Для комплектации батарей тяжелыми орудиями учредили так называемый Особый запас. Это делалось в условиях строжайшей секретности. Помнится, пару лет назад, когда Ники в разговоре с отцом проговорился, что знает о его существовании, император вставил мне большой фитиль, справедливо рассудив — поделиться с цесаревичем секретной информацией мог только я. Затем случился еще один тяжелый разговор с «братцем Сашей» — после того как Его Величество узнал, что я посмел своей властью распотрошить запас для обустройства береговых батарей на Дальнем Востоке. Даже тогда, в самый разгар Японского кризиса, Особый запас считался неприкосновенным!
Планы начали проводить в жизнь практически сразу после совещания. Осенью того же года в Оттоманскую империю прибыл капитан 2-го ранга Макаров,[77] назначенный командиром колесного парохода «Тамань», стоящего в Константинополе стационером.
Выполняя полученные из-под шпица указания, Макаров осуществил в проливе полноценную разведку: уточнил места размещения береговых батарей, их состав, определил наиболее удобные места высадки десанта, провел гидрографические и картографические съемки и даже несколько раз тайком по ночам под носом у турок ставил, а затем снимал мины, чтобы определить их отклонение от вертикали на течении.
В 1883 году на верфях РОПиТ[78] в Николаеве и Севастополе заложили будущую основу ударной мощи флота — броненосцы «Екатерина II» (позже переименованный в «Александр III»), «Чесма» и «Синоп». Корабли имели водоизмещение одиннадцать тысяч тонн и несли по шесть 305-миллиметровых орудий главного калибра, расположенных довольно непривычно — четыре из шести орудий концентрировались в двух барбетных установках на носу. Причем расположенных не вдоль корпуса, а поперек. Это делалось для увеличения веса залпа, но не бортового, как во всем мире, а носового — броненосцы спроектировали для ведения встречных боев в узком проливе и обстрела береговых батарей.
Броненосцы спустили на воду и ввели в строй несколько раньше, чем в нашей истории, — уже в 1888 году они могли отправиться в поход. Я хотел усилить ими свою дальневосточную эскадру. Именно для проводки их через проливы летом того года в Севастополь ехали император с наследником. Не доехали — как раз в пути и произошло покушение. А потом стало не до броненосцев — я застрял в Индийском океане, где все решали крейсера.
Спасибо Димычу — он про них не забыл. Сразу после назначения Рукавишникова исполнительным директором концерна «Кораблестроитель» светлейший граф принялся за улучшение — на броненосцах планировалось заменить все орудия, котлы, часть броневого пояса и поставить новые системы управления.
Модернизация мне понравилась — замена сталежелезной брони на стальградскую (гетерогенную цементированную)[79] существенно облегчила корабли, ведь при аналогичной прочности новые плиты были значительно тоньше. В целом на этом экономилось больше семисот тонн, что помогло, не перегружая корабли, установить новое вооружение и оборудование. Теперь броненосцы несли три восемнадцатидюймовых двадцатикалиберных орудия в трех барбетных установках с противоосколочными куполами и по восемь 120-миллиметровых скорострелок «Гром», установленных в казематах. Башни поставить не удалось — по расчетам, слишком сильно возрастал «верхний» вес. Можно было, конечно, провести модернизацию по образцу предложенной в 1899 году — срезать часть корпуса, сделав батарейную палубу верхней. Но это лишнее время и деньги — быстрее и дешевле окажется построить новые корабли. От малокалиберной артиллерии отказались полностью. Вместо бронеплощадок с установленными на них 37-миллиметровыми противодесантными пушками Гочкиса надстройки «украсились» дальномерными постами. Управление огнем осуществлялось по проложенным к орудиям проводам с помощью ПУАО.[80] От смены котлов тоже отказались в процессе переделки — это отняло бы пару лет.
