Подумаешь, ждать еще месяц! Зато я был бы избавлен от этого белужьего рева.
Я встал, налил воды. Протянул стакан Полине. Она выпила, стуча зубами о край.
Нет, это уже не спектакль. Она ревет по-настоящему. Но уж точно не от любви ко мне!
— Выкладывай. В чем дело? Он тебя бросил, и ты расстроена, так? Страшно остаться одной?
Кажется, она кивнула.
— Да ты в два счета найдешь себе нового мужика! Молодая, красивая… Ты же еще красивее стала за это время.
— Правда? — она перестала всхлипывать.
— Правда.
Вот она, бабская сущность! Надо быть красивой, даже если вокруг апокалипсис.
— Я не найду нового мужика! — снова захлюпала носом Полина.
— Обязательно найдешь!
— Я беременна! — выпаливает она. — А Роман меня бросил!
Вот же блин!
— Что за Роман? У тебя же был Михаил.
— Так это давно…
— Значит, у тебя будет ребенок… А нафига тогда все это?
Я кивнул на ее ночнушку. Она поежилась и скрестила руки на груди. Пошла бы уже оделась, что ли, чтобы зря не мерзнуть!
— Я не знаю… — пролепетала она.
— Хотела переспать со мной, а потом внушить, что я отец?
— Да я сама не знаю, чего я хотела! Я… я буду рожать. Врачи сказали, что это, возможно, мой единственный шанс. У меня не все в порядке… Я хочу ребенка! Но боюсь растить его одна.
Она говорила запинаясь, торопясь и глотая слезы.
Мне было невыносимо тяжело это слушать. Просто как будто глыбой сверху придавили.
— Я поговорю с этим твоим Романом, — произнес я.
— Правда?
— Я же сказал. Дашь адрес?
— Он женат, — виновато произнесла Полина.
— Ну, ты вообще молодец.
Ладно. Читать морали я ей не буду.
— Он говорил, что разведется! Что у них с женой давно ничего нет и он с ней только ради детей! А дети у него уже взрослые. Я думала, он меня любит…
Нафига я это слушаю? А, главное, нафига лезу в это дерьмо? Сама натворила дел — пусть сама и разбирается.
Но, блин…
Мышка тоже решилась рожать одна. Полина не Мышка и я их не сравниваю. Но я не могу просто развернуться и уйти, зная, что она беременна и что ей нужна помощь.
— Тебе деньги нужны? — спросил я.
— Мне… не знаю. У меня есть немного. Пока хватит.
— Обращайся, если что. Помогу, чем смогу.
— Спасибо. Мы все равно разведемся?
— Ну конечно!
Что у этой дурынды в голове?
— Да, я… Извини. Я плохо соображаю. А ты… Ты очень хороший.
— Не хвали раньше времени. Может, у меня и не получится призвать к ответу этого твоего Романа. Чего ты от него хочешь? Алиментов?
— Я хочу, чтобы он вернулся!
— Этого я обещать не могу. Так же как требовать от него. Но помогать он обязан, раз ребенок его. Он вообще, как, обеспеченный?
— Да! Вот.
Она вскочила, полезла куда-то в ящик, достала визитку, протянула мне.
— Иди оденься уже, — буркнул я.
И посмотрел на визитку. Роман Казанцев, директор акционерного общества “Эверест”.
Час от часу не легче!
— Ты не могла забеременеть от кого-нибудь другого? — вырвалось у меня.
Роман Казанцев — крутой перец. И клиент нашей охранной фирмы.
Более того, мы хорошо знакомы — я лично разрабатывал стратегию его охраны, когда он опасался мести конкурента.
Заявиться к нему с разборками — это значит нарушить субординацию и, скорее всего, потерять его как клиента. А он может утянуть за собой других. Да и вообще, конфликт с ним может здорово подмочить репутацию фирмы.
Никита, мой друг, с которым мы все это создали, меня убьет.
Ну и ситуация, блин!
36
Алекс
Конечно, я не буду подставлять под удар фирму.
У меня есть Мышка и Соня. Нафига мне вообще волноваться о Полине?
Еще недавно я бегал от ответственности и боялся ее. Теперь она навалилась на меня со всех сторон.
И я с радостью взял на себя ответственность за Соню и Мышку. Но Полина… Это не моя забота.
Не знаю, была ли это с ее стороны манипуляция или она, действительно, не выдержала и раздыдалась от отчаяния.
Рыдающая беременная женщина — мощное оружие. Особенно для меня. Особенно сейчас, когда я узнал, что семь назад лет Мышка забеременела и воспитывала нашу дочку одна. Волей — неволей я провел аналогию…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Но Полина — не Мышка! Даже рядом не стояла. Ей до нее, как до Луны ползком.
И все же я вляпался в ее дела.
Потому что не развелся сразу, как мы расстались. Потому что она спуталась с человеком, с которым я знаком и который является клиентом нашей фирмы. И, если я о нем не знал, это не значит, что и он обо мне не знает.
Ну я дебил! Почему не подал на развод сразу?
Мне это казалось неважным. Все эти бумажки и штампы не имели для меня значения. Нет, я, конечно, собирался развестись. Все думал: вот, на следующей неделе, немного посвободнее станет, и займусь.
Посвободнее не стало!
Я не спрашивал Полину, сколько времени они с Казанцевым знакомы, как познакомились и так далее. Мне это не интересно. Я не хочу этого знать!
Но я впутан в эту ситуацию.
И не только своим обещанием поговорить.
Если бы я дослушал до конца, узнал, что отец ее ребенка женат и что это Казанцев, я бы не давал скоропалительных обещаний.
Блин, легче под пулями ползать, чем вот это вот все!
Ненавижу в этом барахтаться. Грязь, интриги, чужие любовницы и внебрачные дети…
Но уползти в кусты не получится. Да и не мое это — по кустам ползать. Надо встретиться с Казанцевым и просто поговорить. Прояснить ситуацию.
Тем более, что я пока что в отпуске и приду к нему не как представитель фирмы.
Света
Мама права — я всегда боялась мужчин.
Есть у меня такой дефект. Возможно, как раз из-за того, что я росла без отца. И у меня перед глазами не было примера нормальных отношений.
Я либо чересчур стараюсь понравиться, либо отталкиваю. А чаще делаю это поочередно. Сначала строю из себя женщину-вамп и коварную соблазнительницу, а, как дойдет до дела — убегаю.
Глупо, да.
И еще — меня привлекают мужчины постарше. Я влюбилась в Алекса, когда мне было двенадцать, а ему девятнадцать — огромная разница для того возраста. Сейчас она не так критична, но все же — семь лет!
Женя тоже меня старше, почти на столько же.
Оказывается, у меня никогда не было отношений с ровесниками! Это тоже комплекс безотцовщины?
Может, пора это исправить?
Да хотя бы с Костиком. Он точно будет не против…
Наша совместная работа накрылась медным тазом. Москвичи дали задний ход. И сегодня за обедом мы встретились и перемыли им косточки, не стесняясь в выражениях.
— Зажравшиеся морды, — бушевал Костик. — Никакого понятия о профессиональной этике!
— Зачем им этика? Они же крутые. Мы недостойны работы с ними, — подливала я масла в огонь.
Мне тоже было очень обидно. Мы достигли договоренностей, почти подписали соглашение о сотрудничестве, сулившие нам немалые выгоды. Но наши потенциальные партнеры в последний момент предпочли другое агентство.
Ну и дураки! Мы бы прекрасно справились. А у тех только понты…
— Может, напьемся с горя? — предложил Костик.
— Тоже мне, горе!
— Ну тогда, просто снимем стресс. Это же стресс?
— Стресс!
Я так разнервничалась, что съела два десерта.
— Хочешь напиться? Пей! Можешь прямо сейчас начать, — предложила я.
— Я хочу напиться с тобой! И пойти танцевать.
Это звучало заманчиво. Выпить пару коктейлей, зажечь на танцполе, забыв обо всех проблемах… Эх, давно я таким не занималась.
Да почти никогда!
Когда мои подруги зависали в клубах, я сидела с Соней.
Их бессонные ночи были наполнены коктейлями, весельем и флиртом. А мои — детским плачем, режущимися зубами и коликами в животике.
— А что, пошли… — вырвалось у меня.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Правда?! — воодушевился Костик.
— Но это не свидание!
— Как скажешь…
— Я серьезно!
— Да понял я, понял.
