Я ждала вечера в радостном предвкушении. Сегодня я зажгу! Почувствую себя юной студенткой, у которой нет никаких забот.
Моя главная и самая любимая забота сегодня останется у мамы, они и в школу без меня пойдут. Свобода!
А сейчас моя забота сидит за кухонным столом и ковыряется в тарелке с ужином.
— Там брокколи, она невкусная, — скривилась Соня.
— Она очень полезна.
— Она горькая!
— Не придумывай, пожалуйста!
Заиграла мелодия Сониного телефона, она хотела вскочить из-за стола.
— Сиди, я принесу. И быстрее доедай!
Я пошла в ее комнату, вытащила телефон из кармана мягкого кенгуру.
Алекс! Звонит по видеозвонку.
У меня был порыв ответить, но потом я подумала: зачем? Он же не мне звонит. Хочет пообщаться с дочкой — на здоровье!
Я протянула Соне телефон, она радостно запрыгала.
— Привет! Мама заставляет меня есть горькую брокколи! — с ходу сообщила она.
— Раз мама говорит надо есть, значит, надо есть.
Соня сникла.
— А в школе сегодня была противная рыба. Нигде не дают вкусной еды! — пожаловалась она.
— Рыба полезная. В ней фосфор. Чем больше ешь — тем умнее становишься. А в брокколи много витамина Р-р-р.
— Витамина Р-р-р? — прорычала вслед за ним Соня.
— От него растешь. Ты же хочешь выр-р-расти?
— Я хочу выр-р-расти!
И они дружно зарычали. Боже, какая милота!
Алекс расспрашивал Соню, как прошел ее день, она делилась, жаловалась и хвасталась. Я слушала краем уха, домывая кастрюли и ожидая, когда закипит чайник. Алекс обо мне даже не спрашивал. Он вообще не знал, что я рядом и все слышу.
— А ты что сегодня делал? — спросила его Соня.
— Я… да ничего особенного. Так, в гости сходил.
— К другу?
— Не совсем.
— К подруге? Мальчики же могут дружить с девочками? Мой лучший друг — Захар!
— Конечно, могут. Я очень рад, что вы с ним дружите и больше не деретесь.
— А ты дружишь с девочками?
— Ну… да, — промямлил Алекс.
С девочками он дружит, видите ли! К подруге ходил…
Я вдруг почувствовала, что закипаю. Вместе с чайником.
Он засвистел, я его выключила, достала кружку… И, пока тянулась за чайным пакетиком, нечаянно задела ее локтем. Она упала на пол и разлетелась на мелкие кусочки.
— Что там за грохот? Что случилось? — услышала я голос Алекса.
— Это мама буянит! Разбила кружку.
— А, мама рядом? Покажи мне ее.
— Вот, смотри, осколки!
— Да не надо мне осколки. Маму покажи.
— Нечего на меня смотреть, — буркнула я.
Отвернула от себя телефон, взяла веник и начала сметать остатки кружки.
— Она не хочет показываться! Она сердится!
— На кого?
— Наверное, на кружку.
— Скажи маме, чтобы не сердилась. Кружка — это ерунда. Я из той кружки даже не пил. И не собирался.
— Как ты мог пить из маминой кружки! — засмеялась Соня. — Через экран?
— Ты, главное, скажи. Она поймет.
Не пил он из той кружки… Из той, к которой ходил в гости.
Почему мне так смешно?
Пришлось прикусить губу, чтобы не рассмеяться в голос.
37
Алекс
Поболтал с Соней — как будто из чистого родника напился. На душе сразу стало светлее. Эх, мне бы ее заботы! Горькая брокколи, невкусная рыба, Вероника Сергеевна отчитала за болтовню на уроке…
А Мышка разбила кружку! Смешная она. Приревновала меня неизвестно к чему. Не нравятся ей разговоры о дружбе мальчиков и девочек. Ну что ж, будем честными. Мне бы тоже не понравилось, если бы она дружила с каким-нибудь, скажем так, мальчиком.
Я и так изнываю от желания призвать ее одеваться скромнее. Нечего провоцировать всяких мудаков узкими юбками и сексуальными блузками! Я даже пытался намекнуть, вроде как в шутку. Если же я скажу это ей всерьез — она пошлет меня далеко и надолго. Даже не сомневаюсь в этом.
Я не стал ей звонить сегодня. Позвоню завтра, после развода.
Так хочется побыстрее сказать ей, что я свободный человек!
Я не находил себе места. Метался по квартире, как тигр по клетке. Почти рычал и бросался на стены.
Потому что залез в интернет и выяснил, что Полина, если захочет, сможет устроить мне грандиозные проблемы. Оказывается, с беременной женщиной нельзя развестись! Даже если ребенок не твой. Даже если вы год не живете вместе.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Для закона это неважно. Я буду считаться отцом, и мне придется идти в суд и заказывать генетическую экспертизу, чтобы это оспорить.
Значит, сейчас все зависит от Полины. Если она промолчит о беременности и не станет возражать против развода — все будет хорошо. Нас разведут завтра в загсе.
Если же скажет, что беременна и не хочет разводиться — мне кранты.
Мышка станет для меня еще дальше и недоступнее!
Когда я уходил, Полина, вроде бы, была настроена миролюбиво. Проблем не хотела. Только напомнила о моем обещании поговорить с Казанцевым.
Черт!
Мне хочется вскочить и галопом бежать к нему сию секунду.
Знаю, водится за мной такое — лезть на рожон. Для меня невыносимо сидеть на попе ровно и выжидать удобного случая.
Но я умею. Научили.
И выжидать, и действовать аккуратно, даже ювелирно.
Вот тут и нужна аккуратная работа.
И я справлюсь. Начну с разведки.
Казанцев два месяца как отказался от круглосуточной личной охраны, которую ему обеспечивала наша фирма. Опасность со стороны конкурента миновала, а его раздражает, когда вокруг мельтешат чужие люди. Мы охраняем его дом, рабочие объекты и сопровождаем грузы. А с ним нянчится его единственный проверенный охранник, он же помощник.
Поэтому узнать его местонахождение будет не так просто, если он, конечно, не дома. Но попытаться можно.
Я поболтал с нашими ребятами, подключил знакомства и выяснил: Казанцев сидит в своем любимом ресторане русской кухни. Один. Пьет водку.
Вот он, подходящий момент! Уметь выжидать — это прекрасно. Но и тормозить не надо, когда подворачивается случай.
Я примчался в ресторан, нашел Казанцева за угловым столиком.
Он, и правда, сидел один. Чокался с графином водки и закусывал селедкой с луком и черным хлебом. Оригинально.
Поднял на меня глаза. В них мелькнуло узнавание.
— Проблемы? — спросил он, даже не поздоровавшись.
— Никаких проблем. Да я и не на работе. В отпуске. Разговор у меня не рабочий. Личный.
— Хочешь побеседовать со мной о своей личной жизни?
— Вообще-то, о вашей.
— Что?!
Он попытался грозно сдвинуть брови, но у него не получилось. Он махнул рукой, показав, чтобы я садился.
И, не знаю как, но по этому жесту я понял, что он обо мне знает.
Интуиция.
— Ты, значит, тот самый ревнивый муж, который не хочет отпускать, — хмыкнул он.
Тут уж я воскликнул:
— Что?!
— Да-да, так Полина и говорила. Я не спорил, хотя быстро выяснил, что муж свалил в закат и давно себя мужем не считает.
Я молчал.
А что тут скажешь? Не буду же я объяснять, что это она свалила. Да и не важно это.
Но, блин! Выставлять меня ревнивым собственником… Видимо, так Полина набивала себе цену.
Откуда-то взялся официант, поставил передо мной рюмку, тарелку с селедкой и блюдо с мясом и картошкой. Полупустой графин он заменил на новый и налил мне почти до краев. Казанцеву тоже.
Я взял рюмку. Мы выпили.
— Завтра развод, — произнес я.
— У меня будет ребенок, — выдал Казанцев.
Меня он как будто не услышал.
— Поздравляю.
— Может, пацан. Две девки уже есть.
— Девки — это хорошо, — заметил я.
Он налил еще и себе, и мне. Ладно, выпью. Хотя планов напиваться у меня нет.
— Дура Полинка. Ой, дура, — произнес Казанцев.
Не могу не согласиться. Но молчу. Пусть он говорит. Похоже, у него есть что сказать.
— Какого хрена надо было устраивать истерики и давить на меня? Никогда бы я от своего ребенка не отказался.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Рад слышать, — я начал подниматься. — Это, собственно, все, что я хотел узнать.
