– Карлики не трусливы. Они забросают нас камнями, мы и половины пути пробежать не успеем, – возразил Бормоглотик. – Пупырь, ты сегодня уже становился невидимым?
– Гм… Надо подумать, – замялся шерстюш. – Вчера точно становился, а вот сегодня, кажется, нет. Думаю, минут на пять моей невидимости хватит. Я проберусь внутрь и найду камень, а вы меня ждите…
– Чтобы найти, где королева прячет волшебный камень, пяти минут не хватит. Одного тебя в реактор мы не отпустим. И не думай об этом, – запротестовал Отелло.
Перед реактором железнодорожные пути довольно круто шли под уклон. Опасаясь, как бы карлики-часовые не заметили их, мутантики поставили дрезину на тормоз и спрыгнули.
– Нужно спрятать кристалл. Если нас схватят – а такое вполне может случиться, – он не должен попасть к Карле, – Пупырь вырыл в земле у куста ямку, положил туда Магический Кристалл и забросал сухими листьями.
– Думаю, здесь он в полной безопасности. Мы все еще по ту сторону границы, и кристалл будет под охраной Духа Земли, – заметил Бормоглотик.
– У меня есть план! – сказал Отелло.
– Еще один? – с подозрением спросил Пупырь. – Снова взять реактор штурмом?
– На этот раз кое-что получше. Как вы думаете, карлики читали про троянского коня?
– Про троянского коня? Это там, где осаждающие греки забрались внутрь огромной деревянной лошади и захватили город? – вспомнил Бормоглотик. – И где мы возьмем такую большую лошадь?
– Минуту терпения, и вы все поймете! – хитро сказал лобастик и поманил их к себе. – В конце концов, зачем зацикливаться на лошади?
В это утро задний двор реактора охраняли карлики Обалдуй, Чавкало, Жлоб, Кука, Чпок, Пафнутий, Обжора и Цыкающий Зуб. Их должны были сменить еще накануне вечером, но Рыжая Карла ввела режим утроенной охраны и не разрешила смену караула без ее особого приказа, чтобы слухи об огромных потерях при штурме Старого города не вышли за пределы реактора и не распространились по лесу.
Из-за долгого дежурства караульные были в ужасном настроении. От скуки они уже раза три успели подраться, нападая то один на всех, то все на одного, и у карлика Чпока под глазом сверкал огромный фонарь. Впрочем, он тоже не остался в долгу: выбил у Обжоры четыре зуба, а Жлобу заехал булавой по уху.
Карлик Чпок был широкоплечим и кривоногим; а карлик Пафнутий – напротив – тощим и сутулым, с нашлепкой пластыря на щеке, весь измазанный зеленкой, которую он считал очень полезной для здоровья и пил каждое утро натощак по две столовые ложки вместо рыбьего жира; Чавкало все время жевал кусок химической резины, а у Обжоры в любое время дня и ночи бурчало в животе.
– Ну как, все в порядке? Происшествий нет? – крикнул начальник телохранителей Пуп, выглядывая из дверей кухни.
– Не-а, все нормально! – заверил его Кука, и Пуп снова исчез на кухне.
– Счастливый, жрет все, что захочет, и ртуть стаканами хлещет, – завистливо сказал Обжора, вздохнул и почесал жирный живот.
– Тебе бы только поесть! – засмеялся Кука. – А я вот женюсь послезавтра! Представляете?
– А старую жену куда денешь, жулик? – спросил Пафнутий и закашлялся от едкого дыма, проникшего со стороны пожарищ Старого города.
– В пруде утоплю или подарю кому-нибудь. Да разве это главное? Главное – любовь! – воскликнул Кука и радостно заплясал. Нос его уже принял обычный вид, не осталось даже крошечного шрамика.
– Ща в глаз дам! Че лыбишься? – обозлился грубиян Чпок, не выносивший, когда у кого-нибудь было хорошее настроение.
Снова завязалась драка, в которой Чпок опять был один на всех, а все навалились на него и поставили ему фингал под вторым глазом.
– Там что-то едет! Слышите? – вдруг закричал Обалдуй и бросился к забору.
По рельсам с горы, грохоча, катилась дрезина, а на ней стояла большая бочка.
– Что это такое? – удивился Жлоб, подбегая к странной машине. – А в бочке что? Ишь ты, закрыта! И откуда эта тележка взялась?
– Небось из Старого города сама прикатила, – предположил Пафнутий. – Там от землетрясения вагоны на станции задвигались, она и приехала.
Карлики стащили с дрезины бочку и выкатили ее на середину двора.
– Фяфефая! И фто фолько фам? – пыхтя, поинтересовался Цыкающий Зуб. – Фофайте фофоем!
– Говорит, давайте откроем, – перевел Обалдуй. – А почему бы и правда не открыть?
– Чур, то, что в бочке, – мое… – воскликнул Кука и потянулся к крышке.
– Нет, стой! Мое! – заспорил Жлоб, отталкивая его. – Я первый к ней подбежал!
– А я первый ее увидел! – заявил Обалдуй. – Значит, бочка моя!
– Бочка-то твоя, – охотно согласился Пафнутий. – А вот то, что в бочке, – мое.
– Оборзел, Пафнушка? Хочешь в глаз? – взревел Чпок и опять кинулся в драку. И его снова побили.
– И чего мы ссоримся? Вдруг в бочке какая-нибудь ерунда? – Чавкало толкнул бочку ногой и едва не отшиб пальцы.
– Профуй, а пофом фофари! У тебя фикфция фофая! – сделал ему замечание Цыкающий Зуб.
– Эй, Обалдуй, чего он там бормочет? – спросил Чавкало, выплевывая резину и отрезая себе от шины кусочек новой.
– Он говорит, прожуй, а потом болтай. Говоришь, мол, невнятно.
Карлики окружили бочку и стали спорить о том, что внутри. Мнения, как это обычно бывает, разделились. Обалдуй говорил, что там что-то ценное, Пафнутий и Обжора отрицали, Кука и Жлоб утверждали, что в бочке ртуть, а Чпок повторял: «А в глаз хо или не хо?» – и размахивал булавой, надеясь взять реванш в драке, а на бочку ему было вообще наплевать.
Крышка бочки была плотно закрыта, и это мешало карликам выяснить, что внутри, а взломать ее они не осмеливались, опасаясь, что там что-нибудь взрывоопасное.
– Тут какие-то буковки! – сказал Жлоб, разглядывая крышку бочки. – Кажется, краской написаны. Надо училку позвать, пускай прочтет. Эй, Грымза, поди сюда!
Из окна школы вылезла Грымза и, важно напялив на нос очки без стекол, подошла к карликам.
– Чего вам надо? – строго спросила она. – Какой вопрос на повестке дня?
– Да тут вот бочка прикатилась, понять хотим, что на ней написано, – сказал Обалдуй. – Ты уж не сочти за труд, прочти.
Не желая уронить свой авторитет, Грымза крякнула, подошла к бочке, долго разглядывала надпись справа-налево и слева-направо, шептала что-то себе под нос, вспоминая алфавит, морщила лоб, снимала и надевала очки и вообще старалась изо всех сил.
– Тут написано: «О-чень боль-шое сок-ро-ви-ще! За-колдо-ванный клад! Открывать только в двенадцать ночи в реакторе, а то превратится в гнилушки…» – прочитала наконец она.
Карлики уставились друг на друга.
– Ты ничего не перепутала? Там в самом деле клад? – осипшим от жадности голосом спросил Кука.
– Половина моя за то, что прочитала! – быстро сказала Грымза. Она запоздало спохватилась, что зря читала вслух. Сказала бы, что там гуталин или гвозди, – стражники потеряли бы к бочке интерес, и сокровище было бы только ее!
– Ты тут вообще ни при чем, старуха. Сокровище наше! – И Жлоб встал между бочкой и Грымзой, схватившись за булаву.
– Не поделитесь, я завизжу, и сбегутся телохранители Карлы! – пригрозила жадная учительница. – Так как, доворимся – или я зову братца Пупа?
Карлики долго ссорились, дрались, кричали друга на друга и на Грымзу, но в конце концов решили поделить сокровище поровну. А пока, чтобы заколдованный клад не превратился в гнилушки, они договорились спрятать его в реакторе и открыть ровно в полночь, как было написано на бочке. Один только Чпок настаивал на том, чтобы открыть бочку прямо сейчас, но его не послушали и снова побили.
– Фофолфофанные флады – фело факое, и футок фе фадо! – сказал Цыкающий Зуб, и все поняли его даже без перевода: заколдованные клады дело такое, и шутить с ними не надо.
Сказано – сделано. Карлики закатили бочку в реактор через запасный выход, от которого у Грымзы, как у сестры начальника стражи, был ключ. Этот выход не охранялся, и, пока они тащили бочку по коридору, им не встретился ни один телохранитель.
– Где бы ее спрятать? – прошептал Обалдуй. Стражники должны были возвращаться на дежурство и боялись, что, пока их не будет, бочку может найти и присвоить кто-нибудь из внутренней охраны реактора.
– Давайте запрем бочку в кладовке! У меня есть и от нее ключ! – И Грымза показала ключ от большого амбарного замка. – Только нужно отвлечь поварят, они там все время вертятся.
Поварятами на кухне служили карлики Дрызг и Бум. В их обязанности входило мелко нарезать мясо к королевскому обеду, отгонять от него мух, а также размешивать бензин в большой кастрюле, где варился бульон, и добавлять туда химической смазки для вкуса. Приготовление бензобульона было делом очень сложным, потому что бензин все время норовил взорваться, загореться или испариться. Поэтому очень важно было не нагревать его выше определенной температуры.
Отвлекать поварят послали Куку. Он подошел к ним и хитро сказал: «А у меня кое-что есть, хотите покажу?»
