Между тем, рассвело. Остановившиеся на краю долины войска карфагенян ждали приказа. Спартанцы не двигались с места. Надо было наступать.
– Пустить слонов вперед! – отдал приказ Чайка, приподнявшись в седле, – за ними африканцы. Две хилиархии сразу.
Морпехов он решил оставить в резерве. Но, в том, что ему придется использовать этот резерв, после ночного боя он почти не сомневался. Едва пехотинцы, подняв щиты и выставив вперед копья, стали подниматься вдоль ручья вверх, перегородив почти всю долину, спартанские катапульты начали пристрелочный огонь. Это началось сразу, как левый фланг пехоты поравнялся с точкой, где находились метательные орудия. Стреляли спартанцы не очень точно, и пока, в основном дротиками, а не ядрами, но потери все же появились.
Заметив, что ближе всех к нему стоит хилиархия морпехов, в которой служил Летис, Федор подозвал к себе ее командира.
– Подбери пару надежный спейр и отправь их в обход, вон к тем орудиям, – указал на вражеских артиллеристов Чайка, – за спинами наших солдат они могут подобраться поближе.
И, пока командир не удалился, добавил.
– Пусть одна из спейр будет та, которой командует Летис. Это хороший боец, он справится.
Вскоре Федор заметил, как нужное количество солдат во главе с широкоплечим Летисом было отправлено на это опасное задание. Проходя мимо, здоровяк не удержался и отсалютовал своему командующему.
– Разберись с ними! – крикнул ему Федор, не слезавший с лошади.
– Мы от них мокрого места не оставим, – ответил Летис, потрясая фалькатой, – это я обещаю.
Между тем слоны, управляемые опытными погонщиками, не обратив особого внимания на слабый боковой обстрел из катапульт, уже приблизились к шеренгам спартанцев. Лучники и копейщики, сидевшие в башенках на их спинах, издали пытались поразить врага, находившиеся с ним почти вровень. Но, это у них не слишком хорошо получалось, – спартанцы умело прикрывались щитами, отбивая все стрелы. Зато, когда животные приблизились на расстояние полета копья, все гоплиты из первой шеренги взметнули свои копья вверх в едином порыве. Чайка не сомневался в том, что спартанцы метают копья очень метко и потому переживал за своих слонов. Волна копий накрыла животных, – с башен посыпались мертвые лучники, а в теле каждого слона осталось торчать сразу по несколько штук. К счастью, боевые слоны были хорошо прикрыты панцирями, иначе урон мог быть и больше. Одному из них спартанцы пробили насквозь ухо, из которого теперь торчало копье и текла кровь. Животное обезумело. А Федор решил, что сейчас повториться трагедия последнего сражения с этолийцами. Но, этот слон бросился не на своих, а на тех, кто его ранил. Взревев, он почти запрыгнул на спартанскую фалангу и, сначала ударом ног, а потом бивней, смял первые шеренги.
Другое израненное животное, рухнуло замертво, – его спартанцы все же добили своими копьями. Третье, получив несколько ударов, тоже завалилось на бок. Но, остальные добрались до фаланги и обрушили на нее удар своих мощных бивней. Это действительно походило на стремительную атаку танковой армии, только танки, судя по габаритам, можно было отнести к «Первой Мировой». Федор приказал бросить в бой сразу всех слонов, которых привел. Раздумывать было не о чем. Восемь из них благополучно добрались до порядков лакедемонян и нанесли удар. И этот удар был похож на смертельный.
Слоны на глазах Чайки просто растоптали оборону противника, но их командиры, совершили удививший его маневр. Поняв, что битва может быть мгновенно проиграна, они приказали расступиться, и пропустили животных, которыми никто не управлял, сквозь строй. Все погонщики были уже мертвы, и слоны предоставлены сами себе. Угодив в тыл, они принялись крушить стоявшие там телеги, и вскоре затерялись в поле, но урона живой силе больше не наносили. К тому моменту, как пехотинцы вклинились в фалангу спартанцев, она вновь приобрела более менее стройный вид.
– Дисциплина у противника железная, – похвалил Федор своих врагов, обращаясь к стоявшему рядом с ним командиру морпехов, – но наши слоны их основательно потрепали. Остальное доделает пехота.
Строй спартанской фаланги действительно выглядел «похудевшим», но еще был достаточно мощным, чтобы не пропустить атакующих карфагенян. Более того, спартанцы контратаковали и опрокинули первые шеренги врагов вниз, умертвив почти всех. А затем отступили на прежнюю позицию к вершине холма. Отступать под защиту стен или вообще бежать, никто из них и не собирался.
– Не хотите пропустить нас к своей столице, – пробормотал Федор себе под нос, – понимаю. Но, придется. Я разобью вас, какими бы крепкими вы ни были.
Ход сражения ничем не выдавал наличие в этом войске плохо подготовленных периеков. Все составные части фаланги из Амикл бились вполне прилично, ничем не уступая лучшим представителям Лакедемона. Конечно, много людей уже погибло под ногами слонов, но Чайка почему-то был уверен, что не все они были периеками. Слон не разбирал, кто «истинный» спартанец, а кто нет.
«Разбежавшихся слонов мы соберем, никуда не денутся, – подумал он, вспомнив о пропавших животных, которых спартанцы могли сейчас попытаться добить у себя в тылу, хотя он в это слабо верил, – сейчас нужно подумать, как быстрее сломить их центр. А еще интересно, жив ли Анаксилай?»
Он уже достаточно долго не видел спартанского командира, который маячил впереди строя в самом начале битвы. Тот вполне мог погибнуть под ударом бивней слона. Но, даже если это и произошло, его место занял другой, не менее толковый. И оборона Амикл продолжалась.
Пехота карфагенян накатывалась на холм волна за волной, но спартанцы косили всех подряд, отточенными ударами копий. Несколько раз они практиковали контрнаступления и, после них, ложные отступление, поворачиваясь к врагу спиной и удаляясь от него метров на тридцать. В такие моменты Федор с удивлением застывал в ожидании, а вдруг это настоящее отступление и враг повержен. Но каждый раз спартанцы разворачивались и встречали врагов новым ударом.
– Черт побери, – разозлился Чайка, после третьего такого маневра, – у меня пехота или кто? Чему их научили битвы с Римом?
Словно услышав брань командующего, африканская пехота нанесла мощный удар на правом фланге и почти пробила оборону противника, заставив фалангу здесь отступить. Почти одновременно с этим Чайка услышал отдаленные крики с левого флага и, повернув туда голову, заметил стремительную атаку Летиса. Две спейры, приняв на себя огонь в упор из катапульт спартанцев, потеряв треть состава, все же поднялись по склону.
Летис первым ворвался на позиции артиллеристов. Он врубился в охранение из гоплитов, едва успевших в последний момент выставить заслон перед метательными орудиями, – настолько неожиданной получилась атака под прикрытием всеобщей свалки у выхода из долины.
– Давай брат, постарайся, – бормотал себе под нос Федор, видя, что атакующие морпехи смогли уничтожить несколько орудий, а остальные заставить замолчать. Однако спартанцев там оказалось гораздо больше, чем рассчитывал Федор, и, несмотря на героизм Летиса, рубившего фалькатой направо и налево, оставшихся разведчиков боем быстро вытесняли с захваченных рубежей.
– Отправить на левый флаг подкрепление, пока молчат орудия! – приказал Федор, вскинув руку в направлении боя у катапульт, – одну хилиархию. И чтобы доложили о взятии всех орудий и прорыве к воротам Амикл.
Когда больше тысячи морпехов, пройдя по тылам своих собратьев, атакующих фалангу издыхающих спартанцев, бегом устремились на крутой холм, Федор вновь перевел взгляд на другой край долины. Правый фланг спартанцев просел и началось его окружение. Там погибло множество бойцов и на некоторое время у подножия холма настолько развиднелось, что Федор смог заметить двух слонов, направившихся обратно в сторону своих хозяев.
– Пора вводить в бой последний резерв, – решил он и, вскинув руку с фалькатой, обратился к морпехам из оставшейся хилиархии. – Настал наш час, за мной бойцы! За Ганибалла!
И тронув коня, сам повел вперед воинов. Море синих панцирей всколыхнулось и морпехи припустили легким бегом за своим командиром. Чуть оторвавшись от пехоты, Федор взлетел наверх, направив морпехов в прорыв, и тут же едва не пал жертвой своего безрассудства. Спартанское копье, вылетев из гущи сражения, ударило его коня в бок, едва не прошив ногу Чайки. К счастью, Баал-Хаммон хранил Федора, – этот бросок лишь повредил поножи на левой ноге. Но, конь был убит. Получив копье в бок, он покачнулся и рухнул на передние копыта. Федор вылетел из седла, соскользнув по гриве, и, чудом не сломав себе ничего, плашмя приземлился на пыльную траву, измятую и залитую кровью. Кругом было царство мертвых, – изрубленные клинками и пробитые копьями тела спартанских гоплитов, укрытые обрывками красных плащей, валялись вперемешку с коричневыми панцирями африканских пехотинцев.
