— Мы, — она откашлялась, не зная, как разговаривать с дрожащим ребенком. Вынула кляп, присев на камень рядом и роясь в карманах плаща — там точно должно быть несколько укрепляющих зелий, — пришли тебе спасти, малыш. Мы студенты Академии стражей.
На нее смотрели внимательно, серьезно — даже слишком. Но он по-прежнему не говорил ни слова.
— Ты меня понимаешь?
Киоран, тем временем, осторожно растворял оковы, старя металл. Ребенок не плакал, не вырывался — только смотрел широко распахнутыми, дикими глазами, где радужка заливала белок мерцающей синевой. Это было почти жутко и немного больно.
«Да, Слышащая, я тебя понимаю. Я не могу говорить, как все, прости».
Чужой ментал придавил плитой, заставляя застонать и схватиться за виски. Кир вскинулся:
— Что?
Отмахнулась «в порядке я».
«Прости, я не хотел, — в чужих глазах мелькнули слезы, у меня… плохо получается… соизмерять силы».
Она опустилась рядом с ним, не обращая внимания на то, что кровь и грязь пропитывают платье. Бывают такие моменты, что не отозваться на чужую беду — значит похоронить себя. Не нужно расточать себя на пустую и бессмысленную жалость — куда важнее помочь делом. И пусть целительство не было её стезей, зато пара зелий из бездонных карманов помогли унять кровь и обезболить.
— Кир, воду дашь? — обратилась, почти кожей почувствовав вспышку негодования напарника.
— Не называй меня так, — отрезал почти зло, — раз уж хочешь сократить, называй меня Кио. Воду и спирт держи, — пошептал что-то, вытягивая из пространственного кармана пузырьки.
Кажется, её только что впустили во внутренний круг…
— Спасибо, — ответила тихо, выливая воду на кусок бинта и осторожно поддерживая мальчугана, — а ты можешь продолжать называть меня так, как называешь. Мне нравится, — усмехнулась легкому удивлению в чужих глазах.
Подмогу Кио уже вызывал — это дело явно не их уровня. Уже сейчас можно предположить, что бандиты проворачивают дело не в первый раз, но впервые улов оказался настолько богат. Они говорили о том, что на убийство не обратят особого внимания, вернее, не будут искать их… потому что кто-то другой уже проворачивал подобное. Мертвая служанка в Академии. Слухи в городе. И они говорили ещё что- то важное, что-то…
— Потерпи, малыш, скоро все пройдет. Все закончилось, и ты сможешь вернуться домой.
Шепот упавшей листвы. Кровь вместо слез. Не должно быть в глазах ребенка столько понимания и боли.
«Мне не к кому возвращаться, дана».
Его звали Арнэш и ему было девять. Он жил в этой яме, сколько себя помнил, в небольшой лачуге за несколько улиц отсюда. Своего отца мальчик не знал, жил с матерью, которая старалась поддержать сына любой ценой, не дать погибнуть из- за своего увечья и стремительно развивающегося дара. Мать пропала неделю назад. Вчера нашли её изувеченный труп, а сегодня мальчика выволокли прямо из дома на виду у кучки таких же несчастных. Никто не вступился — зачем?! Здесь каждый был сам за себя.
Киоран молча скрипел зубами, сверкая отрастающей от злости чешуей, а сама Рин чувствовала, что ей очень хочется поговорить… с отцом или с кем угодно из змеиной верхушки. Любой жестокости, любому наказанию есть пределы. Едва ли они не знают, что здесь творится на самом деле.
Как крысы, вдалеке мелькали жители этой тюрьмы, не решаясь приблизиться к хорошо вооруженным пришельцам. Надолго ли?
Вспышка синего света почти ослепила, тут же рассыпаясь искрами под ноги переместившемуся магу. Киоран застыл, мгновенно отдавая честь, а Рин просто не успела — руки были заняты мальчонкой. Повернула голову, сталкиваясь взглядом с яростными озерами расплавленного серебра. Волосы мужчины шевелились, словно маленькие змейки, живя своей волей, воздух был буквально наэлектризован от разливающейся магии. Бледное лицо под маской было недвижно, как всегда лишая возможности понять чужие эмоции — вот только холодный гнев был куда опаснее жаркой ярости.
А ещё вместо ног у наследника был хвост. Первый иршас, которого она видела в истинной форме, кроме себя. Мощное золотистое тело, покрытое плотными чешуйками, отливающими янтарным светом с серебристыми вставками-узорами. Хвост извивался на земле, завораживая, притягивая взгляд, как и длинные острые когти стального оттенка.
— Объясснятейсссь, курсссанты, — мелькнул раздвоенный язык, — поч-шему покинули пределы Академии, нарушшив усстав? Нарушшили сс-сакон, проникнув на с- сапрещенную территорию? Почему я не должен отправить вас под трибунал прямо сейчас? И не рассказывайте мне про ваши ценные способности! — ледяной, чеканный тон и пробирающее шипение.
За спиной ал-шаэ разворачивались порталы — один за другим — и из них выскакивали деловитые иршасы, несколько оборотней, зарра — городская нечисть и пара вампиров. Все в темных мундирах СБ с эмблемой. Они без суеты оцепляли улицы, прочесывая все вокруг, разворачивали приборы у алтаря, оттащили единственного живого бандита подальше от мертвецов, начиная упаковывать тела.
Ответить? Почти нечего. Стыдно и запоздало страшно — что они бы не справились, погибли, обрекая на смерть и мальчишку. Сказать, что привел её сюда по своей инициативе Кир, и мысли не возникло, хотя он словно этого ждал, низко наклонив голову. Привык, что его предают?
— Мы виноваты, мой Шаэ[1] и готовы понести наказание, — склонилась низко, спустя миг опустившись на одно колено. Гордость не протестовала — они были виноваты, но она об этом не жалела, — мой друг привел меня сюда потому, что мне надо было кое-что понять. Выучить один непростой урок, — она смотрела на лениво шевельнувшийся хвост, не поднимая головы. — А у него есть официальный пропуск, к тому же на нас была невидимость, сильное заклятье.
— Мне стоило все продумать лучше, мой господин, — Киоран говорил отрывисто и хрипло — словно его что-то съедало изнутри. Будто съежился весь, замерев рядом с ней и опустив взгляд в пол. — Как старший и лучше ориентирующийся в местных реалиях, я должен был осознать опасность вылазки с самого начала…
Они доложились оба. Не перебивая друг друга, нет, так, как положено подставившимся на войне бойцам — кратко, обстоятельно, обезличено. Они виновны и должна понести наказание.
Кажется, действовали они верно, потому что гнев наследника постепенно иссякал. Теперь он смотрел не зло, а просто неодобрительно и капельку задумчиво.
— Хорош-шооо. Принимать вину вы умеете, по крайней мере. В Академию оба, живо! Ваше наказание, Киоран, вам озвучит ваш куратор. Что же касается вас, Дейирин, — от пронзительного взгляда мерцающих серебром глаз с темной полосой зрачка становилось не по себе, — ваше наказание озвучит ваш наставник.
Стало ещё страшнее. Нет, не потому, что она думала, будто отец способен причинить ей боль… скорее потому, что оказаться в его глазах взбалмошной недалекой девчонкой — это то, чего она бы хотела меньше всего.
— Слушаемся! — вытянулись по струнке.
Только вот уйти, не спросив самого важного, она не может. И поэтому снова вскидывает голову, не отводя глаз.
— Ал-шаэ… что будет с мальчиком?
Гнев в змеиных глазах сменяется задумчивостью и чем-то, похожим на одобрение.
— О нем позаботятся, инар.
Отсылает. Под давящим взглядом стоять страшно, и уйти бы — но нельзя. Потому что это её долг. И потому, что мальчонке страшно и одиноко, а мужчины едва ли умеют управляться с детьми.
Чуть раздраженный выдох, дернувшиеся тонкие губы.
— Ему назначат опекунов, и он будет воспитываться при дворце, а позже скорее всего поступит в Академию. Теперь вы, надеюсь, удовлетворены? — насмешка.
— Да, мой господин, — Рин опустила голову, скрывая довольную улыбку.
Киоран сзади раздраженно подергал за косу, призывая к вежливости.
Чувствуешь себя провинившимся котенком пустынной кошки… А ведь помимо наверняка не легкого наказания есть ещё несколько курсовых, все ещё приличные провалы в начальных знаниях и угрожающая итоговая проверка по тем предметам, которые заканчиваются на первом курсе.
