Киоран поднял голову. Темно-синие глаза были тусклыми и какими-то абсолютно потухшими и равнодушными.
- Почти пятнадцать лет.
Пятнадцать лет? Сейчас Кио около тридцати — по меркам иршасов юность. Когда навесили заклятие он был совсем ребенком и мог сойти с ума… Обострившийся эмпатический дар уловил отголосок чужих чувств — изумление, негодование, ярость. Наследнику новости однозначно не понравились.
- Кто навесил его на тебя?
Черные нити дара впились глубже под кожу, задрожали, подавляя чужое заклятье и позволяя пленнику говорить. Она уже начала задыхаться, когда плеча легко коснулась узкая ладонь, укутанная темной дымкой. И тело переполнило от энергии.
- Дан Ръен Шайрасаш.
Это имя она где-то слышала, но где — вспомнить не смогла. Ведь она ожидала услышать совсем другое имя… Была уверена…
«Ты действительно думаешь, что Советник Императора идиот и не предусмотрел все? Даже если он в этом замешан, ни одна подобная улика не приведет напрямую к нему. Спрашивай дальше и быстрее, ты пока не сможешь долго выдержать напор силы, скоро наступит откат», — больше древний ничего не добавил, замолчав.
- Твой отец знал об этом?
- Не знаю, — короткий бесстрастный ответ.
Но она видела — ему больно. Сила Палача обжигала, и если больно даже ей — какого сейчас другу? Быстрее, быстрее бы все это закончилось… И тогда она извинится перед отцом. За все. И будет тренироваться пока хватит сил, до тех пор, пока не приручит свой дар, до тех пор, пока по своему желанию не сделает эти прикосновения как можно более безопасными. Прости за самомнение и глупость. И за грубость прости. Тебе, наверное, нелегко с такой взрослой дочерью, папа…
- Что ж… частности у тебя узнают позже, я сниму проклятье. А приговор, — она оскалилась, сжимая рвущуюся силу в тугую струну, играя нитями, перебирая их, как струны, ловя отголоски произошедшего. Она не имеет права сейчас на слабость, — таков: именем великого моего покровителя, древнего Эскайра тан Ши, я говорю — признаю иршаса Киорана невиновным в государственной измене, — чьи-то крики — то ли недовольные, то ли наоборот, гул голосов сливается в одну громкую ноту, но нити жгутся, колются, она не может смолчать, — но все же у тебя был шанс сообщить, что с тобой не все в порядке. Ты осознавал, к чему идет, уже тогда. Ты был слишком умен для ребенка… но испугался. Понадеялся. И подставился. Свою ошибку ты должен был бы отработать, став собственностью Империи до искупления вины, но у меня иное предлож-жение… С-станешш-шь ли с-слугой Справедливости?
Она сбилась на шипение, чувствуя, как от волнения хвост сворачивается кольцами. Стать собственностью империи — все равно, что стать рабом — немым и бесправным. Даже если отработаешь — этого не забудут. Но тан Ши, похоже, решил переиграть, пользуясь своей сутью. Опасный противник древний. Слишком опасный.
«Тебе не нужно меня бояться. Ты мое дитя, пусть боятся другие»… — прохладный шепот — словно ветер донес слова.
Ну почему Кио молчит? Ему слишком больно? Плохо? Не хочет? Гордость — его больное место.
- Я с-соглассен. Кровью и с-ссилой клянусссь, — он и правда ослаб до предела. Успел ответить — и обвис на цепях.
— Пусть будет так! Приговор вынесен и обсуждению не подлежит! Да восторжествует Справедливость!
- И Правосудие, — шепнули рядом, зазвучал смех колокольчиком.
«Отпускай. Я уберу проклятье», — поддерживающая её ладонь исчезла, и тут же нахлынул холод.
Рин прикрыла глаза, осторожно отцепляя нити, норовящие хлестнуть свою хозяйку. Когтями их сматывать оказалось куда удобнее, даже если в реальном мире происходящее не было видно. Тьма посветлела, начиная рассеиваться. Тело сжалось натянутой пружиной — дар успокоился, окутал прохладным облаком и втянулся внутрь, собравшись где-то глубоко темным сытым комком. Она смогла, выдержала.
Рин ещё заметила, как виртуозно и быстро снял тан Ши чужое проклятье, но сил говорить не осталось — держалась на чистом упрямстве.
«Спасибо, девочка. Я этого не забуду. Благодаря тебе моя сила возросла… Отдыхай».
Если бы её не поддержала чья-то жесткая ладонь — она бы упала. В ушах грохотал гром, сердце почти выскакивало из груди, хвост заплетался, но она все же продержалась до конца. Смогла поклониться подтвердившему приговор императору. Убедиться, что Киорану окажут помощь. И лишь потом, оказавшись в плотном кольце гвардейцев позволила себе расслабиться. Последнее, что она увидела — невероятно яркие, вспыхнувшие расплавленным серебром глаза наследника. Все-таки позаботился. Усыпил… змей!
