— Это не я… — испуганно пробормотала Надя. — Это… Это ты! — восторженно выкрикнула она. — У тебя получилось!
— Да! — выдохнул я.
— У тебя получилось! — повторила девушка, роняя веер на стол и стремглав бросаясь ко мне.
В следующий миг ее уста обожгли мою щеку.
Не особо осознавая, что делаю, я схватил Надю, уже начавшую было отстраняться, за плечи и тоже поцеловал — сначала так же в щечку, но сразу же за тем — в сухие, сомкнутые губы.
Морозова испуганно дернулась и снова попыталась отпрянуть. В любой другой момент я бы, наверное, безропотно позволил ей отодвинуться, но тут, все еще захваченный безумием вызванного собственным колдовством порыва, удержал. Подтянув, усадил к себе на колени и поцеловал снова, уже совсем не по-братски — побуждая губы девушки раскрыться навстречу моим.
На миг Надины плечи напряглись, словно одеревенев — но вдруг расслабились, и девушка ответила на мой поцелуй. Пальцы ее левой руки судорожно вцепились мне в локоть, правой — взъерошили волосы. В свою очередь, моя ладонь почти непроизвольно скользнула Морозовой за спину, где вдруг наткнулась на пуговицы платья… Верхняя, кажется, расстегнулась сама собой, вторую я нащупал уже осознанно… Поняв, что происходит, на долю секунды Надя снова замерла, но отстраниться уже не попыталась — наоборот, тут же прижалась ко мне еще сильнее. Третья пуговичка выскользнула из петельки… Вторая моя рука мягко соскользнула с плеча девушки, потянув за собой лиф платья…
— Так, это что еще тут у меня за оргия? — раздалось внезапно за моей спиной.
Морозова рванулась назад — удержать ее в этот момент, наверное, не смогли бы и стальные тиски. Я же, словно громом пораженный, обескураженно обернулся: в дверях комнаты, уперев руки в бедра и насмешливо глядя на нас с Надей, стояла Милана Воронцова.
Глава 21
в которой я припоминаю названия элементов
японского национального костюма
— Какая же я дура! — подрагивающим голосом выговорила Надя.
— Прости, — сконфуженно произнес я. — Это была моя вина…
— Нет, — покачала головой Морозова. — Ты не должен извиняться. Во всем виновата я одна… Дура! — повторила девушка и с силой ударила себя кулаком по коленке. — Дура! Дура!
Эту содержательную беседу мы вели, сидя на кривоватом пеньке во внутреннем дворике корпуса. С тех пор, как я и Надя проходили здесь впервые — по пути в пятый чертог — народу на дубовой аллее заметно прибавилось, и нам досталась последняя свободная «скамейка». Милане, явившейся во дворик минут через десять после нас — в сопровождении целой свиты прихлебателей — посадочного места уже не нашлось. Ничтоже сумняшеся, брюнетка направилась прямиком к ближайшему — занятому. Не знаю уж, что она или ее присные сказали располагавшимся там трем девицам, но те по-быстрому свалили, и пень оккупировала кодла Воронцовой. Присели, впрочем, только сама молодая графиня и двое-трое из числа ее эскорта, половина прихвостней осталась стоять рядом.
— Если хочешь — уйдем, — предложил я Наде, только-только начавшей было успокаиваться и при появлении во дворе Миланы снова съежившейся.
— Нет, — мотнула головой девушка. — Хватит бегать… Не нужно было и из комнаты уходить, — добавила она, нервно сглотнув. — Это я запаниковала… Зря.
Ну да, из 302-й комнаты Морозова давеча вылетела пулей. Успев, впрочем, привести в идеальный порядок платье — мгновенно, магией, наверное. Я же, задержавшись, чтобы бросить напоследок Воронцовой что-нибудь едкое — сейчас и не вспомню, что конкретно, нечто типа «Не завидуй!» — в дверь вышел с показной неторопливостью и в карьер припустил лишь в коридоре. Надю догнал в дверях чертога, где она замешкалась, воюя с неподатливой створкой. Взял за пылающую огнем руку. Девушка судорожно вырвала свою ладонь, но я поймал ее снова и второй раз уже не отпустил. Простояв так с полминуты — я все пытался встретиться с Морозовой взглядом, а она упорно глаза отводила — в какой-то момент мы, не сговариваясь, одновременно толкнули свободными руками дверь и вышли во двор. Здесь Надя ладонь все же высвободила и светски взяла меня под руку.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Собственно, идти нам было особо некуда, но тут как раз пустой пенек подвернулся…
— Вот же повезло с соседкой, — пробормотала теперь Морозова, исподлобья бросая колючий взгляд на молодую графиню. — Нарочно такого не придумаешь…
— Может, она просто комнатой ошиблась? — предположил я.
— Это вряд ли…
— Можно, наверное, попросить, чтобы кого-то из вас переселили? Не ее, так тебя…
— Попросить-то можно. Но это сразу получить минус в дюжину баллов к вступительным испытаниям!
— Что? — не понял я. — Какие еще дюжина баллов?
— Ты совсем не смотрел правила? — подняла на меня глаза Надя — чуть ли не впервые с момента нашей ретирады из комнаты. — При поступлении в корпус учитывается не только экзаменационная оценка, но и возможные штрафы, полученные в ходе приемной кампании. Ну и поощрения тоже, если вдруг заслужишь — но это, говорят, редкость небывалая… Просить об отселении из-за соседа — это сходу потерять не то десять, не то двенадцать баллов. Потому как будущий офицер Империи должен уметь уживаться с соратниками. Ох, дура я, ох, дура!.. — снова завела она вдруг прежнюю шарманку.
— Да что дура-то?! — уже даже слегка рассердился я.
— Дура, что тебя подставила!
— Подставила?! — вот уж, как угодно, но так случившееся я бы точно не охарактеризовал.
— В чужую комнату можно заходить только с согласия обоих жильцов. Это правило. И за нарушение — штраф. Не помню точно какой. А я об этом не подумала. Точнее, прикинула, что мы успеем, пока соседки нет… Ну, в смысле, с магией поработать… Решила, что в крайнем случае договорюсь с девочкой, которая придет. А с этой, — снова зыркнула она на Воронцову, — шиш договоришься. Особенно с учетом… Ну, в общем… Наверняка уже начальству нажаловалась, курва!
— На что ей жаловаться-то? — недоуменно пожал плечами я. Так это, выходит, Надя не за свою репутацию так переживает, а за мою?! — Когда мы с тобой пришли в 302-ю, в комнате она еще не жила…
— Ты находился в комнате, а числилась та уже за Воронцовой, — вздохнула девушка. — И разрешения у нее ты не получал. Формально — все основания есть.
— Странные правила, — пробормотал я. — Идиотские, я бы даже сказал!
— Идиотские, не идиотские, но нарушать их чревато. И я должна была об этом помнить!
— Да ладно, — скривился я. — Ты же как лучше хотела! Если бы не у тебя в комнате, где бы мы еще смогли… магию попрактиковать?
— Можно было к тебе подняться, — вздохнула девушка.
— И тогда нарушителем оказалась бы ты, — развел я руками.
— Лучше уж так! Проходной балл я и со штрафом наберу. Ну, не попаду в тройку лучших — да и дух с ней! И потом, соседом у тебя явно не Воронцова. Даже если бы и… Ну, разрулили бы как-нибудь… А то, глядишь, и не ворвался бы никто в ком… — не договорив, она вдруг осеклась и резко отвернулась.
Ну да, если бы в комнату никто не ворвался, то… Ух!
— Ты только не подумай, — проговорила Надя куда-то в сторону. — Для меня такое поведение совсем не типично. И я сейчас уже не про то, что подвела тебя под нарушение правил. Я про… Ну, ты понимаешь. Не надо думать, будто я… Ну, вешаюсь-на-шею-всем-подряд! — скороговоркой выпалила она. — Я вообще не такая!
«Я жду трамвая», — чуть не выскочило из меня на автомате — не к месту.
— Я и не думаю, — совершенно искренне заверил я собеседницу.
— Если хочешь знать, раньше я вообще никогда… Даже не целовалась! Тем более не…
Ну, до «тем более» и в этот раз не дошло… Чертова Воронцова!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— В общем, если сможешь, прости меня, пожалуйста, — закончила между тем Надя.
Хм… Может, девушки когда и просили у меня прощения, но уж никак не за то, что сами вовремя не отшили! Или это Морозова снова о том потенциальном штрафе? Блин, духи ее разберут!
— Ой, гляди: японец! — встрепенулась внезапно Надя. — Да не там! — машинально я почему-то повернулся к пню, на котором восседала Милана. — Из главного корпуса вышел!
